Жорди Гальсеран - Метод Гронхольма

Мерседес. Ради бога… Ушам своим не верю. Если несмотря на все то, что мы тут наблюдали, вы еще колеблетесь, я вообще не знаю, куда эти проверки годятся… Так у вас есть сомнения? Прекрасно. Не буду с вами спорить. Мы можем… Сейчас поглядим, какой он сильный.

Мерседес подходит к боковой двери, открывает ее и обращается к кому-то.

Луис? Свяжитесь с проходной: пусть попросят сеньора Порта вернуться назад.

Энрике. Что ты задумала?

Мерседес. Так вам будет спокойнее. Сейчас увидим, уверен ли он в себе и есть ли у него сила воли. Когда он поднимется, выльем ему на голову ведро помоев, все до последней капли. Если не сломается, я соглашусь с вами и, так и быть, еще подумаю.

Энрике. Ты что же, скажешь ему… правду?

Мерседес. Давайте попробуем. Если он выстоит, честное слово, я прикушу язык. Даже больше: если, выслушав все, он найдет в себе силы остаться и смело смотреть нам в глаза, я признаю свою ошибку и сама за него проголосую. Вот что я предлагаю.

Энрике. Что ж, это смело.

Мерседес. Конечно. Но навалимся на него дружно. Все скопом. Чтоб никаких поблажек. Наверняка, когда все кончится, он сам встанет и уйдет. Хотя и не заплачет, полагаю.

Энрике. Но что ты собираешься ему сказать?

Мерседес Все. От «а» до «я».

Энрике. Но…

В дверь стучат. Все трое переглядываются.

Мерседес. Войдите.

Фернандо входит.

Фернандо. Мне передали, чтобы я вернулся…

Мерседес. Да, садитесь, пожалуйста.

Фернандо садится.

Мы тут посоветовались и решили, что нет смысла ждать две недели. Все и так ясно.

Фернандо. Вот как?

Мерседес. Да, вы не годитесь для этой работы. Мы в этом уверены. Что скажешь, Мигель?

Карлос. Я полностью согласен. По-моему, тут и думать нечего.

Мерседес. Эстебан?

Энрике. Да, да, взять его было бы непростительной ошибкой.

Мерседес. Мне очень жаль. Полагаю, уж лучше вам узнать об этом сразу и не засорять мозги напрасными надеждами.

Карлос. В мозгах и так мусора хватает.

Фернандо. Но…

Мерседес. Вам нужны объяснения? Что ж, извольте. Все испытания, которым вы подверглись, были разработаны с учетом вашего личного опыта. (Мерседес заглядывает в папку.) Мы знаем, что целый год после смерти вашей матери вы не работали. В связи с депрессией вы сидели на больничном…

Фернандо. Десять месяцев.

Мерседес. Все верно, не так ли?

Фернандо. Да, но…

Мерседес. Вы ведь все еще на лекарствах?

Фернандо. Уже нет.

Мерседес. Ваша болезнь обошлась фирме в шестьдесят пять тысяч евро.

Энрике. Нам известно, что вы были женаты, и жена подала на развод. Процесс уже практически завершен. Все так, мы не ошиблись?

Фернандо. Все так, но суд…

Карлос. Вы нам все время лгали.

Энрике. Вы сказали, что делали все, что считали необходимым, для того чтобы преодолеть все этапы — мы ценим вашу искренность, но…

Фернандо. Послушайте, послушайте… Моя жена…

Карлос. Хватит вранья. Нам удалось поговорить с вашей бывшей женой.

Фернандо. Что?

Энрике. Я думаю, вы догадываетесь, что она нам рассказала.

Фернандо. Не знаю, что она могла рассказать, но…

Мерседес. В игре со шляпами у вас не было выбора. Мы нарочно оставили вам шляпу епископа. Нам известно, что в возрасте двенадцати лет вы поступили в семинарию, и там кое-что произошло.

Фернандо. Ведь я же из Бургоса, у нас это обычное дело…

Мерседес. И, наконец, для нас не тайна, что ваш брат — гомосексуалист, и поэтому вы с ним не общаетесь.

Фернандо. С ним вы тоже поговорили?

Мерседес. Само собой.

Фернандо. С братом я не общаюсь не потому, что он гомосексуалист, а потому что, когда умерла наша мать, он…

Мерседес. Оставим это. Ни в одной из предложенных ситуаций вы не проявили ни малейшей эмпатии…

Фернандо. Эмпа… чего?

Мерседес. Сочувствия. Можно было бы предположить, что вы не хотели поддаваться личным эмоциям, но… Как же вы хорохорились! Иногда мы еле удерживались от смеха. И что за тон… На вас было жалко смотреть.

Фернандо. Как вы обо всем этом узнали?

Мерседес. Однако мы не берем вас на работу совсем не поэтому. Знаете, что такое эффект бумеранга?

Фернандо. Вообще-то… честно говоря… нет.

Мерседес. Агрессивность порой оборачивается против самого человека. Как в вашем случае. Знаете почему? Да потому что она у вас напускная. Не настоящая. Деланая. Эдакая симуляция. Как поведет себя такой человек, как вы, если на работе вдруг вспыхнет конфликт?

Энрике. Он усугубит положение.

Мерседес. Ну, вот мы и поставили все точки над «и». А теперь — по домам. В кои-то веки вернусь домой раньше, чем дети уснут; не желаю больше тратить время на разговоры с этим лицемером.

Фернандо. Послушайте…

Мерседес. Что?

Фернандо. Я… нет, ничего.

Мерседес. И как только вы могли вообразить, что сумеете провести нас? Вы законченный неудачник, и в работе, и в личной жизни, и скажу вам без обиняков: боюсь, это непоправимо.

Фернандо переводит взгляд с одного на другого, не произнося ни слова.

Мы не нуждаемся в хорошем человеке, который выдает себя за сукиного сына; нам нужен сукин сын, похожий на хорошего человека.

Энрике. Давайте подведем итог. Вы сели в глубокую лужу. И не раз, не так ли?

Мерседес. Радуйтесь, что все это, так уж и быть, не выйдет за стены этой комнаты. (Взглядывает на часы.) У-у, как поздно! Все, конец. Всем спасибо.

Психологи складывают бумаги. Фернандо продолжает сидеть неподвижно.

Во сколько у нас завтра?

Энрике. Вечером. В пять. Кажется, я изображаю умственно отсталого сына?…

Мерседес. Нет, с завтрашним у нас по программе эпилептический припадок, а ты — в роли игромана.

Энрике. Ах, нуда, верно, он же у нас… Точно, точно.

Мерседес поворачивается к Фернандо.

Мерседес. Слышите, мы закончили. Или у вас есть что нам сказать?

Фернандо несколько мгновений смотрит на присутствующих, потом отрицательно качает головой.

(К Энрике.) Вот видишь?

Энрике. Да. Ты была права.

Мерседес. Что-нибудь еще?

Энрике. Как обычно.

Мерседес. В сущности, все и так ясно, это уж просто для очистки совести. Ну, пора по домам.