Теннесси Уильямс - Лето и дым

Позади фонтана — прогуливающаяся парочка.

Девушка.Смотри, кто у фонтана!

Мужчина.Сияет, как новенький серебряный доллар!

Джон.Привет, Дасти! Привет, Перл!

Мужчина.Куда это ты подевался во время той прогулочки? Такая шла игра, а ты исчез.

Джон.Прогулялся до Виксберга и решил: хватит. Девушка. А мы все махнули дальше, и только уж потом, когда снова сели за игру, хватились тебя. Все кричали: «Джонни, Джонни! Где Джонни?»

Мистер и миссис Уайнмиллер уходят налево, по направлению к эстраде, а справа появляется доктор Бьюкенен, отец Джона. Он стар, движется медленно и с трудом, опираясь на трость. Сделав вид, что не заметил его, Джон собирается уходить.

Доктор Бьюкенен.Джон!

Джон.A-а! Привет, папа…

Напряженное молчание. Они долго смотрят друг на друга.

( В замешательстве.) Понимаешь, я… предполагал дать тебе телеграмму, но… как-то позабыл. Пришлось задержаться в субботу в Виксберге, только что вернулся. Еще даже домой не успел зайти. Как там, все… нормально?..

Доктор Бьюкенен (сдавленным голосом, со все возрастающей яростью) . Я поручил тебе вести прием в субботу и воскресенье. Что произошло в мое отсутствие?

Джон.Ты сам знаешь, что произошло.

Доктор БьюкененДа, знаю. Умерла женщина От кровоизлияния…

Джон.Спасти ее все равно…

Доктор Бьюкенен.Замолчи, чудовище!

Джон отворачивается от него.

Стой на месте! И выслушай меня. Среди врачей нет места бездельникам… распутникам… пьяницам!..

Джон.Вот и прекрасно, я не хочу быть врачом!

Доктор Бьюкенен.Ты никогда им и не был! Диплом еще не делает человека врачом. Разве может врач, достойный этого имени, проявить такую… преступную безответственность по отношению к своему…

Джон (кричит) . Я не хочу быть врачом!

Доктор Бьюкенен.Вещи свои найдешь в гостинице «Альгамбра». (Хочет уходить.)

Джон.Отец! Я не отходил от этой старухи с семи вечера до трех утра. Вышел вдохнуть свежего воздуха, когда у нее наступило коматозное состояние. Я видел, как умирала мама, и с тех пор боюсь смерти, — ну где мне быть врачом. Я люблю медицину как науку, но быть практикующим врачом не могу.

Доктор Бьюкенен.Мне нужна твоя помощь, Джон. Временно. Забери вещи из гостиницы и… принеси домой.

Джон.Хорошо, папа…

Доктор Бьюкенен.Мне надо навестить пациента. (Слегка кивнув Джону, уходит направо, в глубину сцены.)

Джон глядит ему вслед с легкой, исполненной любви улыбкой, а затем, облегченно свистнув и утерев платком лоб, садится на ступеньки у фонтана Слева появляется миссис Уайнмиллер, за ней ее муж.

Миссис Уайнмиллер.Куда девался мороженщик?

Мистер Уайнмиллер.Тише, мать!

Песенка заканчивается. Аплодисменты. Оркестр начинает играть вальс «Сайт-Яго».

( Завидев приближающуюся дочь.) Мы здесь, Альма!

Входит Альма Уайнмиллер. Ребенком она казалась не по летам взрослой, а теперь, хоть ей еще не больше двадцати пяти, в ней сеть уже что-то от старой девы. Нервный смешок обличает в ней повышенную застенчивостей слишком уж чрезмерную заботу о благопристойности, а в манере говорить и двигаться сказывается и ее положение хозяйки в доме священника, и долгие года посещения церковных служб. Сверстники посмеиваются над нею, считая чудаковатой и манерной. Росла она главным образом в обществе людей старше ее. Подлинное ее естество глубоко скрыто, даже от нее самой. На ней бледно-желтое платье, в руках зонтик из желтого шелка.

Когда она проходит мимо фонтана, Джон несколько раз громко хлопает в ладоши. Затаив дыхание и издав при этом непроизвольный легкий смешок, сменившийся испуганным «ах!», она словно бы хочет удалиться, но затем быстро подходит к родителям. Всё еще доносятся аплодисменты.

Они, видимо, хотят, чтобы ты спела еще.

Нервно обернувшись, Альма слегка потирает рукой горло. Джон усмехается, хлопая в ладоши. Когда аплодисменты вдалеке стихают, Альма обессиленно опускается на скамью.

Альма.Открой мне сумочку, отец. У меня пальцы замерзли. Совсем одеревенели. (Глубоко и с усилием вздохнув.) Сама не знаю, что это со мной было, — какой-то совершенно панический страх! Ни за что больше, ни за что, разве это стоит мук, которые я претерпела?!

Мистер Уайнмиллер (обеспокоенно) . У тебя снова нервический приступ?

Альма.Как сердце колотится! А когда пела, было такое ощущение, будто оно где-то в горле!

Джон у фонтана смеется вслух.

Все, наверно, было заметно, да, отец?

Мистер Уайнмиллер.Ты пела замечательно, Альма. Но ты знаешь, как я к этому отношусь, — неодобрительно. Не могу понять, зачем тебе понадобилось. Тем более это тебя так расстраивает.

Альма.Не понимаю, как можно было возражать против моего выступления на патриотическом празднестве. Если б только я спела действительно хорошо! А то ведь едва-едва до конца дотянула Был момент, когда думала, что так и не дотяну. Слова из головы вылетели. Заметна была пауза? У меня в глазах потемнело от ужаса! Я так и не вспомнила, но пела дальше — импровизировала, должно быть. Фу-у-у! Платочек там есть?

Миссис Уайнмиллер (внезапно) . Куда девался мороженщик?

Альма (растирая пальцы) . Кровообращение восстанавливается понемножку…

Мистер Уайнмиллер.Сиди спокойно и прямо, дыши поглубже.

Альма.Да-да, теперь мне… А платок?..

Миссис Уайнмиллер.Куда девался мороженщик?

Мистер Уайнмиллер.Здесь нет никакого мороженщика, мать.

Альма.Да-да, мать, мороженщика здесь нет. По мы с мистером Доремусом зайдем но пути домой в аптеку и захватим мороженого с собой.

Мистер Уайнмиллер.Ты что, намерена здесь остаться?

Альма.Пока не кончится концерт. Я обещала Роджеру подождать его.

Мистер Уайнмиллер.Полагаю, ты заметила, кто там у фонтана?

Альма.Ш-ш-ш!..

Мистер Уайнмиллер.Тебе лучше пересесть на другую скамью.

Альма.Но мы с Роджером условились встретиться здесь.

Мистер Уайнмиллер.А нам пора, мать.

Миссис Уайнмиллерв рассеянности направляется к фонтану.

( Поспешно удерживая, ее.) Сюда, мать, сюда! (Взяв за руку, уводит ее.)

Миссис Уайнмиллер (обернувшись, высоким детским голосом) . Клубничного, Альма. Шоколадного и шоколадно-клубничного! Ванильного не надо!

Альма (вяло) . Да-да, мать, ванильного…