Laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

— За меня не переживай, — холодно заметил он. — Ты готов?

— Ты бы лучше поостерегся, Снейп, — угрожающе проворчал Сириус, а Джеймс энергично кивнул, но в ответ их начисто проигнорировали. Что было совершенно ужасно — Ремус чуть не застонал. Когда их не оскорбляли, а просто не замечали, эти двое злились куда как сильнее.

— Агуаменти! — поспешно выкрикнул он — пусть будет относительно безвредное заклинание... хотя Питер, кажется, неприязненно хихикнул, когда из палочки хлестнула вода... Тьфу ты, он же вовсе не собирался намекать на водные процедуры...

Снейп легко отбил атаку — поток разбился о его Протего и, раздвоившись, хлынул на каменный пол.

— Собрался уморить меня со скуки, Люпин? — тупость сегодняшнего партнера его явно раздражала. Опять-таки, по меркам Снейпа это была почти безобидная подколка; Ремус закатил глаза.

— Покорнейше прошу меня простить, что не стал пускать в ход что-то опасное.

— Пускай в ход что хочешь. Ты меня даже не заденешь.

— Как меня достало это ваше бахвальство...

— Эй! — вспыхнул Джеймс — поморщившись, Ремус повернулся к друзьям, чувствуя смущение пополам с возмущением.

— Не хотите чем-нибудь заняться? — прошипел он сквозь зубы — щеки полыхнули огнем.

— Да мы же тебя защищаем, ты, чурбан неблагодарный! — возразил Джеймс, весь пунцовый от негодования.

— Но если ты предпочитаешь остаться с ним один на один... — прорычал Сириус таким тоном, что у Ремуса даже волосы на затылке стали дыбом; и только мгновение спустя он осознал, что угроза тут ни при чем, это просто чье-то заклина...

Снейп успел выставить щит. Мощный — от пола до потолка. Яркая вспышка — и Ремуса смело с ног, а неудачно стоявший стул взорвался дождем щепок. Поверхность щита подернулась рябью — проклятие срикошетило, разлетелось искрами невиданного фейерверка; Ремус закрыл глаза — огоньки в них продолжали плясать, словно выжженные на изнанке век...

Он помотал головой, приходя в себя. В ушах звенело — почему, осозналось не сразу... девчонки — они пронзительно визжали, и Питер вместе с ними; Джеймс громко повторял: "Что с тобой, Лунатик? Лунатик!.." — а Снейп ткнул его локтем в спину и произнес: "Люпин, хватит на мне валяться!"

— Извини, — тускло ответил Ремус; похлопал глазами, пытаясь проморгаться... один только свет, лиловый и багряный; больше он не видел ничего. Кто-то схватил его за предплечье и дернул вверх, поднимая на ноги; запах сандалового мыла со слабой примесью пота и сигаретного дыма... Сириус. Он отряхивал Ремусу мантию — уверенными, неспешными движениями; спросил требовательно:

— Это что еще за херня?

— Щитовые чары, недоебок ты имбецильный, — ответил Снейп; Ремус все еще ничего не мог разглядеть — перед глазами держалась паутина мерцающих огоньков, но отвращение в этом голосе было слышно и так — такое же стойкое, как созданный Снейпом щит.

— Чье это заклинание? — в отчаянии вопрошал профессор под несмолкающий галдеж студентов.

— Почему я ничего не вижу? — протирая глаза, сказал Ремус, и все, кто сгрудился вокруг него, немедленно затихли — даже Снейп. — Бродяга? — голос невольно взлетел на октаву. О Господи...

— Я отведу тебя в больничное крыло, — мрачно заявил Сириус. Вцепился Ремусу в плечи — сдавил их почти болезненно — и повторил кому-то, стоящему рядом: — Я его отведу — у него что-то с глазами.

Прозвенел звонок. Ремус слышал, как заскрипели парты, и студенты дружно заторопились к выходу; многие останавливались рядом, спрашивали, что случилось; их голоса набатом отдавались в ушах...

— Валите отсюда, мудилы! — рявкнул Бродяга, и удушающая близость толпы наконец-то исчезла — точно их ветром сдуло.

Ремус крепко зажмурился; Сириус вывел его из класса — воздух вокруг заметно похолодел. Может, если не открывать глаза, зрение скорее восстановится?..

Если это, конечно, вообще произойдет.

— Это была темная магия, — донесся откуда-то задыхающийся голос Джеймса, — да, Бродяга?

Сириус — он тянул Ремуса за собой по коридору — процедил сквозь зубы таким тоном, словно хотел укусить:

— Да. Она.

— Снейп тут ни при чем, — на автопилоте вставил Ремус, и его провожатый остановился так резко, как будто впечатался в тот магический щит.

— Лунатик, — прорычал он, — ты какого хуя этого выродка защищаешь? Его ебаные дружки захерачили в тебя темным...

— Снейп за них не в ответе, — Ремус зажмурился изо всех сил, но все равно ощущал эти волны чужого гнева; чувствовал их так же остро, как если бы видел лицо собеседника.

— Да вы все охуели в этой школе, — дрожащим тоном выдавил Сириус; его пальцы тисками сдавили запястье. Рывок за руку — и Ремусу пришлось поспешить за своим поводырем. Он шагал по коридору, а внутренний голос неслышно нашептывал: "Как ты будешь присматривать за Снейпом, если ослепнешь?"

* * *

Сириус кипел от злости. Он знал — о, он точно знал, кто все это подстроил! Этот выродок, эта блядская бешеная тварь — Сопливус Снейп.

Он что-то с ними сделал — с ними обоими, с Эванс и Ремусом — еще тогда, в поезде, когда они втроем сидели в купе — теперь-то Сириус это понял... На нее наложил темное проклятие, а на Лунатика — Империус... Или еще какую хрень — кто их разберет, эти Темные искусства, на что они способны; ведь если бы Ремус не кинулся защищать Снейпа и спорить с Сохатым — до него, Сириуса, так бы и не дошло, насколько все на самом деле хуево! Да, Лунатик всегда норовил вступиться за тех, кто этого не заслуживал, но обычно замолкал, стоило только свести все к шутке или напомнить, что Сопливчик — скользкая мразь и будущий Пожиратель. И уж точно никогда не мешал им выполнять свой долг, хоть и смотрел иногда с такой укоризной, что Сириуса чуть не выворачивало от какого-то непонятного стыда. А сейчас — они с Эванс начали защищать этого гада, и совершенно без причин... нет, он точно что-то с ними сделал.

И когда Сириус узнает, что именно, то устроит Снейпу такое... эта порченая тварь, этот ублюдок — он будет умолять о пощаде и мечтать сдохнуть...

Толчок — и двери в лазарет распахнулись. Не будь Сириус так взвинчен из-за Лунатика и Сопливуса, то точно бы застыл столбом: Эванс, уже на ногах и одетая, мирно беседовала с Помфри и Дамблдором. Но в голове вертелось только одно: раз медсестра смогла ее вылечить, то разберется и с Ремусом тоже — с тем, что натворил этот вонючий говнюк...

— Эванс? — воскликнул Сохатый и поспешил к ней через всю комнату.

Она обернулась — выглядела уже лучше, но все еще казалась нездоровой, словно только что встала после драконьей оспы; но как только увидела, что к ней направляется Джеймс — отступила на шаг, и на ее осунувшемся лице промелькнула тревога. Эванс скользнула по комнате взглядом — будто собиралась сбежать, и наконец заметила явно раненого Лунатика.