Бурятский эпос - Гэсэр

Шарайдаи себя ругают,
Шарайдаи себя проклинают,
Называют себя простаками,
Называют себя дураками.

Ударили они в золотой бубен,
Собрали всех северных подданных,
Ударили они в серебряный бубен,
Собрали всех южных подданных.
И под водительством Хана Бирууза-Ноена,
Выдав ему боевые знамена,
Двинули на Гэсэра войска свои,
Кишащие, как в муравейнике муравьи.

То не лес шумит,
То идут войска.
То не камыш шуршит,
То идут войска.
То не ветер свистит,
То идут войска.
То не снег валит,
То идут войска.
То не река разлилась в наводнение,
То войска идут в наступление.
Идут они, похожие на ураган,
Приблизились они к низине Ужаргай.
Над этой низиной гора поднимается,
А над этой горой заря занимается.
Там не заря занимается, не солнце горит,
Там Абай Гэсэр Удалой стоит,
Как дуб, шелестит, сверкает, как солнце.
С ним баторы его,
Воеводы его
И гвардейцы-оруженосцы.

Как начали они шарайдайские войска громить,
Кишащие, словно муравьи в муравейнике,
Как начали они стрелять, кромсать, давить, рубить,
Кровь течет по самые наколенники,
Костей они нагромоздили — горы,
От кровищи — некуда деться,
Всех врагов перебили баторы,
Воеводы и оруженосцы-гвардейцы.

Заставили они их
Козлами кричать.
Заставили они их
Козлятами верещать.
Целые сутки они их рубили,
До единого истребили.
Абая Гэсэра батор
Буйдан-Улаан,
Да шарайдайский батор
Мангилай-Сагаан,
Схватились между собой,
Закипел у них жаркий бой.

Но недолго продолжалось сраженье,
Потерпел Мангилай пораженье,
Силы Сагаана Мангилая ослабли,
Буйдан-Улаан зарубил его саблей.
Зарубил его саблей острой, булатной:
Вот тебе, изверг, за все расплата.

После этого
Повел Гэсэр свое войско,
Богатырское и геройское,
Ко дворцу шарайдаев,
Желтой долиной владеющих,
Ко дворцу троеханов,
Бесчисленных подданных имеющих.
Конь к коню и боец к бойцу.
Едут они, приближаются ко дворцу.

Когда во главе с Абаем Гэсэром,
Баторы сильные, баторы смелые,
А также воеводы и оруженосцы-гвардейцы
У дворца шарайдаев завершили поход.
Настала пора для решительных действий,
Абай Гэсэр выехал на Бэльгэне вперед.
Выехав вперед, для начала
Громче громкого закричал он.
Тысячи изюбрей голоса в один соединив,
Оглушительно закричал,
Десяти тысяч изюбрей голоса объединив,
Сотрясающе закричал.

Вселенная начала качаться,
Земля начала содрогаться,
Море Сун взволновалось и задрожало,
Гора Сумбэр задребезжала.
Стоящие камни — вниз упали,
Лежащие камни — пылью стали.

В это самое время
Шарайдаи,
Долиной желтой владеющие,
Троеханы,
Бесчисленных подданных имеющие,
Поняли,
Что приходит для них расплата.
Поняли,
Что спасать свои шкуры надо,
Поняли,
Что Гэсэру и баторам его железным
Сопротивляться бесполезно.
Душа у них ушла в пятки,
Хоть беги без оглядки.

Но пустились они на хитрость,
Рассчитывая на доброту Гэсэра и милость.
Не стали они с ним биться,
А стали они молиться.
Лежат они и стенают,
Что дальше делать не знают.
Каждый жить из них хочет,
А Гэсэр над ними грохочет:

— Не вы ли,
Шарайдаи,
Желтой долиной владеющие,
Не вы ли, троеханы,
Бесчисленных подданных имеющие,
Не вы ли,
Коварны, разъярены,
Открыли двери войны?
Привели к нам в долину войска свои
Бесчисленные, как муравьи?
Не вы ли,
Пока я охотился на Алтае,
Разорили мою землю от края до края?
Табуны-стада мои истребили,
Моих подданных перебили?
Из костей да из мяса там холмы росли,
Ручьи от крови красны текли.
Была моя земля зеленая, золотая,
А стала земля испепеленная и пустая.

Не вы ли
Царицу мою великую,
Лунно-звездную, солнцеликую,
Совершенную,
От сияющих глаз до округлых колен,
Захватили и увезли на телеге в плен?
Не вы ли,
Когда дядя мой Саргал-Ноен,
Сединами мудрыми убелен,
У большого озера лежал в камышах,
Затаившись и не дыша,
Не вы ли
Выбрали рысака самого редкого,
Не вы ли
Выбрали стрелка самого меткого,
Чтобы дядю моего он стрелой погубил,
Чтобы голову и руку ему отрубил?

Не вы ли
Из головы его сделали кубок
Вино пить сладкое,
А из правой руки обрубка
Сделали для кнута рукоятку?—
Чем громче говорил Гэсэр, чем резче,
Тем шарайдаи становились меньше и меньше.

В пыли они перед Гэсэром ползают,
В грязи перед ним пресмыкаются,
Не надеясь на удачу и пользу,
Плачут они и каются.
Становятся они все ниже и ниже,
Сапоги Абаю Гэсэру лижут.
Цепляются за него руками,
Превратились они в мох на камне.
Превратились они в песок и пыль.
Так повествует об этом быль.

— Вот так-то, — говорит Гэсэр,—
Будете знать,
Как копьями да мечами махать,
Как земли цветущие разорять,
Болезни и бедствия распространять.
Это время пройдет,
И еще двойное время пройдет,
Не будете вы обижать народ.

Такое заклятье на них Гэсэр наложил,
После этого меч свой в ножны вложил.
Сделав все это, Абай Гэсэр Удалой
Начал собираться домой.
Но, конечно, тотчас же встретился он
С солнцеликой своей Урмай-Гоохон.
Обнимались они —
К голове голова,
Говорили они
Красивые, ласковые слова.
Запряг Гэсэр трех иноходцев
В телегу серебряно-зеркальную,
Посадил царицу, подобную солнцу,
Но уж радостную, а не печальную,
Посадил ее, всячески обласкал,
Домой отправил и сам домой поскакал.

Так,
Сильнейшего врага победив,
Так,
Непереваливаемые горы перевалив,
Так,
Неразвязываемое развязав,
Так,
Несказываемое сказав,
Народы от бедствий освободив,
Быстрейшего из жеребят перегнав,
Переднее назад заворотив,
Неседлаемого жеребца оседлав,
Заднее наперед загнув,
Неломаемое сломав,
Непугаемое спугнув,
Говорит Гэсэр своим баторам,
Обращается он к своим воеводам
И гвардейцам-оруженосцам:
«Нам домой собираться впору,
Готовьте коней к походу,
Выйдем с восходом солнца.

Лосиная берцовая кость в котел не вмещается,
Сердце не перестанет домой стремиться.
Эвенки к старому кочевью возвращаются,
Жеребенок тянется к матери-кобылице.
Возвращается человек к воде,
Которую в детстве пил,
Возвращается человек к земле,
На которой маленьким жил,
Собирайтесь-ка все в дорогу,
Мы поедем к родному порогу».

Едут они,
Где сыро и холодно,
Едут они,
Где сухо и жарко,
Едут они
Через землю воронов,
Едут они
Через землю жаворонков,
Хотя реки бывают длинными,
Но до моря все равно добираются.
Хотя родная земля за горами-долинами,
Но все равно приближается.