Бурятский эпос - Гэсэр

Четыре крылатых батора
Вверх взвились,
Оглядывают неба просторы,
Смотрят вниз.
На небе, на воде и на суше
Все выглядывают, все выслушивают.
И видят, что едет там не сестра Енхобой,
А едет Алма-Мэргэн сама собой.
Перевалила она уже горы высокие,
Поднялась она уже на серебряную сопку,
Миновала она уже
Эту сопку серебряную Мунгэше.
Значит, едет она в долину Моорэн,
К великому морю Мухнэ-Манзан,
Где жил во дворце среди прочных стен,
Удалой Абай Гэсэр хан.

Как увидели это издали
Лобсоголдоя крылатые изверги,
Полетели скорее назад,
Все хозяину рассказать.
Летят они вдаль, летят в высоту,
Но и Алма-Мэргэн ведь — не дура,
Языки у крылатых баторов во рту
В обратную сторону перевернула.
Все понятия их смешала,
Все слова у них перепутала.
Не поймут, где концы, где начала,
Не поймут, где вечер, где утро.

Встретил их дьявол Лобсоголдой,
Они тараторят наперебой.
Хотят сказать баторы крылатые,
Что Алма-Мэргэн там едет домой,
А на деле сказали баторы крылатые,
Что осла ведет сестра Енхобой.
Успокоился дьявол черный,
Спать пораньше улегся он
На кровати своей просторной
С солнцеликой Урмай-Гоохон.

В это время
Алма-Мэргэн хатан,
Ведя за телегой своей осла,
Из далеких и чуждых восточных стран
До своей прекрасной земли дошла.
На опушке прекраснейших таежных лесов
Она остановку делает,
У истоков девяти прекраснейших родников
Она остановку делает.
Отвязывает она от телеги осла,
Расколдовывать его начала.
Девятью можжевельниками она его окурила,
Из девяти родников она его напоила,
В девяти родниках его купает,
Девятью родниками его омывает.
Вся великая тайга на него дышит,
Чтобы черное колдовство из него вышло.
После этого
Алма-Мэргэн хатан
Правой ладонью осла по морде бьет.
Осел, на передние колени упав,
Вонючей черной жижей блюет.
После этого Алма-Мэргэн хатан
Левой ладонью осла по морде бьет,
Осел, на задние ноги припав,
Поганой черной рекой блюет.
Девяти родников воды светлей
Ничего не бывает на свете,
Великой тайги зеленых ветвей
Ничего нет лучше на свете.
В течение трех дней три раза в день
Осла она очищает,
Заводит его под деревья в тень,
Окуривает и омывает.

От этих усилий Алма-Мэргэн
Осел тщедушный и серый,
Осел, испытавший железный плен,
Превратился опять в Гэсэра.
Принимает Гэсэр свой прежний вид,
На двух ногах он опять стоит.
Принимает Гэсэр свой прежний вид,
Языком человеческим говорит,
Принимает Гэсэр прекрасный вид,
Алма-Мэргэн он благодарит.

— Ты, Алма-Мэргэн, солнцеликая,
Совершила ты дело великое,
Ты спасла меня от погибели,
Больше люди меня не увидели б.
Обо мне ты, прекрасная, вспомнила,
И пришла ты ко мне очень вовремя.
Жизнь моя висела на липочке,
А душа была тоньше ниточки.—

После этого Абай Гэсэр
За гибкую, тонкую шею жену обнимает,
В правую щеку целует, гладит, ласкает.
После этого
Поехали они в долину Моорэн,
К великому морю Мухнэ-Манзан,
Где жил всегда среди прочных стен
Удалой Абай Гэсэр хан.
Вернулся Гэсэр к воде,
Которую в детстве пил,
Вернулся Гэсэр к земле,
Которую с детства любил.
Устроили Гэсэр и Алма-Мэргэн
С возвращеньем веселый пир.
Но во время пира
Гэсэр задумался,
Но во время веселья
Гэсэр пригорюнился.
Вспомнил бедную Урмай-Гоохон,
Которую у дьявола оставил он.
Черный дьявол ее ласкает,
Черный дьявол ее щекочет,
Ни на шаг из дома не отпускает,
Издевается и хохочет.

— Почему, — подумал Гэсэр,—
Законная моя жена
В руках у другого находиться должна?
Волосы его поднялись дыбом,
Зубами он заскрипел до дыма.
Муж гуляет в тепле и холе,
А жена его в черной неволе.
Муж такой жены недостоин,
Поведенье его не пристойно.
Коровьи кости
Около дома, поблизости валяться могут,
Батора кости
В далеких краях под дождями мокнут.
Участь волка — ночь и ловитва,
Участь батора — поход и битва.

Баторов своих он зовет
Тридцать трех.
Воевод своих он зовет,
Триста тридцать трех.
Оруженосцев своих он зовет,
Три тысячи триста тридцать трех,
Каждый из них на вид неплох.

— Гей вы, — крикнул Гэсэр, — э, гей!
Для похода готовьте коней,
Все вооруженье мое вы возьмите,
Все снаряженье мое соберите.
Все колющее соберите, все острое,
Все режущее, все сверкающее,
Все черно-желтое, все пестрое,
Врага поражающее.
Все оборванное пришейте,
Все рассохшееся прибейте,
Все развязанное свяжите,
Все раскрученное скрутите,
Все ослабшее укрепите,
Затупившееся заострите.
Припасите все, что понадобится.

Тридцать три богатыря,
Триста тридцать три военачальника,
Три тысячи триста тридцать три оруженосца
Слушают, радуются.
Истомилась по битве душа баторов,
Собираются баторы, снаряженьем звеня,
А Гэсэр среди этих шумных сборов,
Вспомнил про Бэльгэна — огненного коня.
«Где ты путник прекрасный мой,
Где ты друг, мой конь золотой!»
Взял он в руки раздвижную трубу,
Имеющую двенадцать волшебных возможностей,
Можно через нее увидеть судьбу,
И далекие земли увидеть можно.
Встал он там, где коновязь золотая,
Смотрит он в сторону гор Алтая.
Смотрит он, где большая лежит тайга,
Называют ее Хуха.
Одновременно он громкий свист издает,
Своего коня Бэльгэна зовет.
Раздвигает он трубу, раздвигает,
Призывает он коня, призывает.

В то самое время, когда Гэсэр
В раздвижную трубу на Алтай смотрел,
Его конь
С крепким горячим телом,
С лоснящейся гладкой шерстью,
С легкими прочными костями,
С непоскользающими копытами,
С неутомляющейся спиной,
С туловищем, в тридцать шагов длиной,
С зубами в три пальца, ушами в три четверти,
С хвостом в тридцать локтей,
С гривой в тридцать аршин,
Лежал под сосной пяти вершин.
Грел он на солнце свои бока,
Ветерок его обдувал слегка.
Вдруг беспокойство почувствовал он,
Начал ушами прядать,
Словно голос Гэсэра услышал он,
Словно Гэсэр здесь, рядом.

На ноги Бэльгэн вскочил стремглав,
Ноздри раздувая, громко заржав.
Одно ухо в сторону неба он навострил,
Другое ухо в сторону земли навострил.
Одно ухо повернул он на юг,
Другое ухо — в сторону севера.
Думает: откуда донесся вдруг
Свист призывный Гэсэра?
Далекого ли, великого врага
Гэсэр встречать собирается,
Близкого ли коварного врага
Сокрушить он намеревается.
Что бы там ни было, этот иль тот,
Лезут враги, грозя,
Но если Гэсэр коня зовет,
Не мчаться на зов нельзя.

Косит Бэльгэн конским глазом
На тайгу, стоящую тихо.
Говорит Бэльгэн животным разным,
Изюбрихам и лосихам:
— Вы на склонах Алтая паситесь,
По просторам тайги носитесь.
Наедаясь травы, жирейте,
Родниковую воду пейте.
Я же конь Бэльгэн и от века
Должен я служить человеку.
Должен я совершать походы,
Резвым быть во время охоты.
Должен я участвовать в битвах,
В состязаниях и молитвах
Когда звезды тихонько светятся,
И сиянье идет от месяца.
И сейчас вот меня домой
Призывает хозяин мой.
Мне на зов не идти нельзя,
Такова уж моя стезя.
Но зато меня почитают,
Золотым конем величают,
Конем огненным называют,
В песнях, сказках нас прославляют,
Гладят шею теплом ладони,
В дружбе мы с человеком, кони.