Мадам Севинье - «В Вашем дружестве — вся моя душа, вся моя жизнь»

Ковер для Вас мы пробуем найти с рук, так как в лавке вместе с золотисто-серебряной бахромой он Вам обойдется в четыреста франков, не меньше. Лионский бархат вышел бы дешевле; обдумайте, моя милая, все это хорошенько на досуге у себя в Гриньяне. Что до крошки д’Эскар [92] Одна из двух дочерей Франсуазы-Шарлотты Бюро де Ля Рабателиер, уроженки Пуату, в 1663 г. вышедшей замуж за Шарля д’Эскара, маркиза де Мервиля. , то будь я с вами, она вела бы себя как шелковая.

Насчет отъезда еще ничего не ясно, все зависит от встречи у г-на де Ломо [93] Речь идет о деле д’Асинье, одной из родственниц Анри де Севинье, мужа маркизы. Она была инициатором затяжного имущественного судебного процесса, в который после смерти мужа оказалась втянутой и г-жа де Севинье. Процесс окончательно завершился в пользу маркизы де Севинье лишь через пятьдесят лет после его начала. Этим делом в качестве защитника маркизы занимался адвокат парламента Парижа Жак де Ломо. , там многое должно решиться. Вопреки тому, что мне сообщали ранее, прах нашего героя в Тюренн отправлять не стали. Его доставили в Сен-Дени, где он будет покоиться в изножии усыпальницы Бурбонов; собираются построить специальную часовню, чтобы поднять их останки из склепа — тогда г-н де Тюренн окажется в ней первым. В последнее время я измучилась, думая о его последнем пристанище, и вот теперь, недоумевая, кто еще мог бы все это присоветовать, я полагаю, что было это не напрасно. Так или иначе, но четверо великих полководцев [94] Шарль Мартель, Гуго Великий, отец Гуго Капета, Бертран дю Геклен и Луи Сансер. Останки Тюренна, по указу Короля, покоились в часовне Сент-Есташ собора Сен-Дени вплоть до 1793 г., когда их перенесли в национальную историческую палату. Там они оставались вплоть до 1800 г., когда, по приказу Наполеона, обрели окончательный покой во Дворце Инвалидов. Замысел короля о строительстве новой часовни Бурбонов так и не был осуществлен. ранее уже обрели покой у ног своих властителей, но даже без этого г-н де Тюренн, я думаю, был бы достоин стать первым. На всем пути следования скорбной процессии ее сопровождали слезы и стенания, шествия, давка, поэтому кортежу велено было прибыть в конечный пункт под покровом ночи; позволь они проследовать ему через Париж днем, весь город погрузился бы в печаль.

Недавно из одного надежного источника мне передали, как придворная братия, желая выслужиться и занизить потери, вздумала угодить Королю известиями о новых и новых эскадронах и даже батальонах, якобы вступающих в Тионвиль и Мец. Заподозрив в их словах пошлую лесть и усомнившись в цифрах, наш Король с присущей ему галантностью ограничился одним-единственным замечанием: «Вас послушать, так их у меня стало больше, чем было». Самый изворотливый из них, маршал де Грамон, нашелся немедля: «Ваша правда, Сир, им достало времени нарожать детей». Вот и все, что показалось мне самым забавным из наших пустячков, но это чистая правда.

Только что объявился Ваш интендант и сообщил о возвращении повара. Говорит, что и один из форейторов уже здесь, а лакеи приедут следом [95] Возвращение слуг, нанятых графиней в Париже, объясняется прежде всего трудностями их акклиматизации в Провансе. . Он тут порассказал такого, что к вам в Прованс ни одного управителя больше не сыщешь. А эта дикая история с обмороком кормилицы, когда сказали, что она подхватила дурную болезнь; и как ей пришлось оголиться, чтобы Вы своими глазами могли убедиться в обратном. Похоже, всем досадил ваш дворецкий, который, судя по рассказу, всю прислугу морил голодом, а сам в это время жировал со своими приятелями. Мне самой, как Вы понимаете, все понятно, и я охотно допускаю, что все они мошенники, но коль скоро из Гриньяна разъяснений нет, то представляю, что за толки могут идти о Вашем доме, и вряд ли поверенный господина кардинала придет в восторг, прослышав о порядках в доме своего родственника. Назовите же мне, однако, хоть пару причин, кои вынудили Вас прогнать этого малого. В ваших замках правда зачастую запрятана глубже, чем у нас при дворе.

Прибыл курьер, который своими глазами видел в Трире маршала де Креки. Мы все снедаемы тревогой за г-на де Санзеи; известия о нем донельзя противоречивы. Одни говорят, что он в плену; другие — что погиб; третьи — что он в Трире вместе с маршалом де Креки. Все это вздор. Трир по-прежнему в осаде. Король как-то высказал господину Главному [96] Господин Главный (главный распорядитель двора) — Шарль, герцог де Креки (1624–1687), с 1653 г. маркиз, герцог и пэр, старший брат маршала де Креки, первый дворянин при королевских покоях двора и губернатор Парижа. свое удовлетворение по поводу того, что его сын в безопасности. «Сир, — ответил тот, — я бы предпочел, чтобы он был ранен или оказался в плену; полное отсутствие опасности пугает меня более всего». Король уверил его, что тот поступил правильно. Много говорят также о выезде в Фонтенбло. При одном воспоминании об этом чудном уголке земли мне все еще делается больно, все там исполнено для меня сердечного трепета и грусти. Для окончательного примирения мне надо в следующий раз встретить Вас именно там [97] При отъезде дочери из Парижа маркиза проводила ее до Фонтенбло. .

Г-жа де Тоскан затаилась у себя в Гизардии [98] Великая Герцогиня Тосканская, Маргарита-Луиза, дочь Гастона, брата Людовика XIII, Мадмуазель де Монпансье. 13 апреля 1661 г. она вышла замуж за Комо Медичи, Великого Герцога Тосканского. Брак оказался несчастливым, и после рождения трех детей с согласия супруга она вернулась во Францию. До своей кончины в 1721 г. проживала в монастыре на Монмартре, где была настоятельницей. Франсуаз-Рене де Лоррен де Гиз, ее родная тетка. на Монмартре. Своему окружению она заявила, что первые визиты отбили у нее всякую охоту выезжать, и первой сообщила это г-же де Рарэй [99] Г-жа де Рарэй — гувернантка Великой Герцогини Тосканской. . Все полагают эту аскезу чрезмерной. Она в чем-то напоминает Диану Арльскую [100] Статуя Венеры, найденная в 1651 г. неподалеку от Арля и в 1683 г. преподнесенная в дар Королю. Именно он повелел называть ее Дианой. , сомневаюсь, однако, чтобы нынешний образ жизни дал ей повод улыбнуться.

Недавно у меня был кардинал де Буйон. Он весьма тронут Вашим письмом и не сомневается в его искренности. Глаза его по-прежнему полны слез. Я рассказала ему о Ваших переживаниях. Он упросил меня дать ему почитать письма, где Вы об этом пишете; я не стану противиться, большей чести и представить себе невозможно. Я покажу ему заодно и письмо от шевалье, которое невозможно читать без слез.

У меня сегодня было много гостей. Процедуры [101] Речь идет о приеме слабительного и кровопусканиях, которые были основными методами лечения в то время. пошли мне на пользу, подруги мои ни на шаг от меня не отходили. Предметом беседы послужил Ваш портрет; прямо на глазах он превращается в шедевр. Это, видимо, оттого, что Миньяр [102] Пьер Миньяр (1612–1695) — первый живописец Короля, сменивший Шарля Лебрёна на посту директора королевской мануфактуры гобеленов и мебели. больше не берет заказов.