Андрей Рябоконь - Искушение чародея (сборник)

Если Андрей останется здесь, проблем не избежать. Он будет путаться под ногами и всюду совать свой нос. С другой стороны, зная, что я, то есть Биллегури, похищена, Брюс не улетит. Что делать? А если покопаться в памяти дикарки? Там, где бессильна логика, иногда помогают первобытные инстинкты».

Эра начала осторожно перебирать воспоминания Биллегури — та отчаянно сопротивлялась. Туземка попыталась закрыться, забиться в угол сознания, но Эра продолжала искать. Охота, дни, ночи, танцы у костра, степь, Андрей, снова он, и еще, и еще.

«Он занимает большую часть воспоминаний», — удивилась Эра.

…Он — солнце среди суровой зимы, — мысленно заплакала Биллегури. — Он — тепло, свет, сердце мое…

Воспоминания детства. Краски ярче, звуки громче. Упоительная сладость — вкус меда диких пчел на губах. Вот оно!

«Нашла!» — обрадовалась Эра.

Она увидела отца Биллегури. Лунный свет перламутровыми бликами проникал в шатер, играл на длинных светлых волосах мужчины.

— У нас, охотников из племени Белого Волка, есть уловка: если встретишь зверя, которого одолеть не сможешь, притворись мертвой. Зверь и уйдет, — отец протянул маленькой Биллегури кусок сот, полных меда лесных пчел.

«Отличная мысль!» — Эра радостно щелкнула пальцами и спросила Корна:

— У нас есть голографический транслятор?

— И не один, — невольно улыбнулся Корн и выразительно посмотрел на охранников.

Те, не выдержав, захохотали, вспомнив недавний случай с кочевниками.

Несколько разрозненных групп кочевников, пройдя по Великой Степи и обезумев от голода, вышли к Сердитым Скалам. Они знали, что здесь полно корпов. Птеродактили бросались на кочевников, пожирая тех, кому не повезло, одновременно уцелевшие туземцы добивали копьями жрущих их братьев тварей. И здесь же, среди крови и останков тел, жарили мясо на кострах. Насытившись, они разбили лагерь, спрятав шатры под скалами, чтобы птеродактили до них не добрались.

Обитатели подземной Базы оказались заперты внутри: не выйти — не зайти. Охранники долго ломали головы, чем можно напугать голодного аборигена, который дорвался до нескончаемых запасов мяса, пока их не озарило.

Разомлевшие от сытости варвары, увидев гигантского, размером с гору, тролля, побросали все пожитки и всю ночь мчались прочь, не разбирая дороги. Тролль так ревел, что охранник, создавший этот образ для голографического проектора, несколько дней жаловался на боль в горле.

Утром кочевники добрались до войска Октин Хаша, который милостиво принял их под свою опеку. Самые смышленые сложили песню о Ревущем Тролле, охраняющем покой Сердитых Скал. Октин Хаш позаботился, чтобы эти песни дошли до земных исследователей. Нужно же ему было хоть изредка развлекаться.

Эра надела шлем голографического транслятора. Закрыла глаза — так легче было сосредоточиться. Она создала мыслеобраз «летуна», представив его в мельчайших подробностях, раскинула в сторону руки, имитируя полет. Движения помогали войти в образ. Над Сердитыми Скалами появился «летун» — машина, замаскированная под птеродактиля…

— …Вот он, — Штурман показал на монитор, — и девушка с ним. По-прежнему висит на когте, или как у него это там называется?

— Это что-то вроде наручника, впаянного в коготь, — Андрей в нетерпении заерзал в кресле. — Ближе подойти можешь?

— Я-то могу. Беда в том, что он нас заметит. Если вынырну из-за скалы, мы окажемся напротив него. Лоб в лоб.

— Почему эта штука, замаскированная под птеродактиля, висит в воздухе и не двигается? — занервничал Андрей.

Октин Хаш на спине «птеродактиля» замер безмолвным изваянием. Что-то здесь было не так — Брюс это чувствовал, но понять не мог. У него появилось странное ощущение нереальности происходящего, словно он смотрит фильм, который остановил невидимый киномеханик. Стоп-кадр. Все замерло. Слишком удобно. Слишком просто. На блюдечке красно яблочко — бери и ешь!

«Только яблочко-то отравлено», — подумал Брюс.

Лжептеродактиль вдруг вертикально поднялся вверх на несколько метров, вытянул лапу вперед, и… крошечная фигурка девушки, сорвавшись с когтя, полетела вниз, в пропасть между скалами.

— Нет! — Андрей рванулся с места, забыв про ремни безопасности.

Штурман поспешно выключил монитор.

— Включи, — хрипло сказал Андрей.

— Андрей, не нужно… — Жан положил руку ему на плечо.

— Ее больше нет, — тихо сказал штурман.

— Бред! Неправда! — Брюс дернул плечом, сбросив руку Жана. — Этого не может быть! Зачем нужно было тащить ее сюда, чтобы убить? Разве он не мог сделать этого там? Да включи же ты монитор!

Штурман, крякнув с досады, нехотя включил монитор. Лжептеродактиль исчез. Внизу, на камнях, лежала навзничь тоненькая девичья фигурка, неловко, как сломанная кукла, раскинув руки.

Андрей, закаменев лицом, молча смотрел на нее…

…Планетарный катер, сделав прощальный круг над скалами, набрал высоту и исчез из поля зрения. Эра медленно сняла шлем. Внутри нее беззвучно плакала дикарка, но голос ее становился все тише. Эра тряхнула коротко стриженными волосами и только сейчас заметила, что до сих пор одета в грубо сшитые шкуры.

Ей необходимо было принять душ и переодеться. Она прошла в душевую. Струи воды, мягко стекая по телу, уносили с собой радость охоты, песни племени Белого Волка, жар ночных костров, голод суровой зимы и мысли о сильном мужчине, который прилетел со звезд.

Она потянулась за полотенцем, но рука вдруг скользнула дальше, к оружейному поясу, небрежно брошенному поверх грязной одежды. Эра удивленно подняла бровь. Что происходит? Ей полотенце нужно, а не пояс. Она снова попыталась взять полотенце, но тело ее не слушалось. Она вообще не чувствовала ни рук, ни ног и словно видела саму себя со стороны. Правая рука нащупала нож на поясе, выхватила из ножен и приставила к горлу. Острое лезвие слегка оцарапало кожу.

«Нет! — мысленно выкрикнула Эра. — Не убивай меня! Биллегури, нет!»

Дикарка завладела ее телом! Но как? В «Книге Перехода», которую Корн похитил у Создателей, было множество инструкций по обживанию чужого тела. Они все тщательно изучили, прежде чем Корн изъял сознание Эры из ее тела, зараженного вирусом, и поместил его в психоматрицу. Эра сделала все, что нужно для подавления и полного уничтожения личности туземки.

Эра напряглась, мысленно отталкивая дикарку. Ей удалось перехватить контроль над левой рукой — она судорожно вцепилась в правую руку, держащую нож у горла.

«Лучше умереть, чем стать тобой!» — выкрикнула Биллегури — нож в правой руке сильнее надавил на горло.

«Идиотка! Мы умрем вместе! У нас одно тело на двоих!» — левая рука еще крепче сжала правую, пытаясь отвести нож от горла.