Андрей Рябоконь - Искушение чародея (сборник)

Догнав Алису, Громозека вдруг хлопнул себя по лбу:

— Да, совсем забыл. Есть еще одно странное обстоятельство: задолго до контакта на вашей планете откуда-то узнали чумарозское слово «фхтагн». Но теперь я думаю, что это, скорее всего, случайное созвучие. Должно быть, это понятие из какого-то местного диалекта, или обычное слово, изменившееся за тысячи лет, или забытый термин из вымершего земного языка.

— Наверняка, — подтвердила Алиса и взяла со скамейки лейку.

Белый цилиндр метров на сорок выходил из расщелины. Над ним огненной короной вставало непривычно большое Солнце. В наушниках скафандров высокой защиты шумел первобытный гимн частиц. Алиса взглянула на Громозеку. Могучий чумарозец, обычно подавлявший окружающих размерами, казался маленьким и хрупким в сравнении с гигантским артефактом.

— Это корабль? Чей он?

— А как ты думаешь? Неужели забыла мои рассказы? — Громозека оскалил пасть в хищной улыбке.

— Полночные скитальцы? Но это ведь пока не точно? — Алиса вспомнила, что Громозека уже как-то копал на Меркурии. Но там были остатки корабля, а этот казался целым.

— Когда речь заходит об этих древних бродягах, точно нельзя сказать ничего, — археолог выпустил из ноздрей облако едкого желтого дыма, который тут же втянула система рециркуляции воздуха. — Что мы знаем? Несколько памятников, разбросанных по Галактике. Всегда очень старые. Всегда в труднодоступных местах. Ни барельефов, ни росписей. Только безупречные геометрические фигуры. Еще есть свидетельства старейших звездных рас. Но они больше похожи на сказки.

— Да-да, я читала, — вспомнила Алиса, — ушаны считают, что скитальцы обитали в космосе, а стратозябли утверждают, что те существовали сразу в пяти измерениях.

— Вот именно. И здесь на Меркурии эта штука стала доступна после того, как в этом районе началась нехарактерная для планеты вулканическая активность и разрушилась часть скального карниза. Очень старого карниза, — чумарозец указал одним из щупалец на обломанный базальтовый гребень. — Сколько, как думаешь, она тут проторчала?

— Тысячи лет.

— Или сотни тысяч… Нет, вы только посмотрите! Ты как распыляешь, ротозей? — Громозека тяжко протопал по вырубленным в скале ступеням, перескочил через ручей расплавленной породы и напустился на многорукого уроженца планеты Брахион, который при помощи дезинтеграторов расчищал основание чужого корабля.

— Кто ж вглубь распыляет? Ты мне сейчас весь культурный слой угробишь! Дай сюда! Вот так надо. Параллельно поверхности. Осторожненько. И, ради вселенной, не забывай сканировать!

— Да я сканировал минуту назад. Нет там ничего, одна пустая порода, — оправдывался нерадивый копатель.

— Вот из-за таких, как ты, Вундук, Арктурианская империя рухнула на пять веков раньше срока! Нужно было послушаться Верховцева и собрать экспедицию роботов! — Рассерженный археолог резко развернулся вокруг своей оси. — Валерьянки мне! Срочно!

Походный сервировочный столик поднял из своих глубин графин с красноватой жидкостью и заспешил навстречу хозяину, посверкивая колпаком защитного поля.

— Ух ты! — Вундук выпростал из-под корпуса две пары нерабочих рук и несколько раз перекрестно соединил их — жест крайнего удивления у брахионитов.

— Ух ты? В каком смысле «Ух ты»? — насторожился Громозека.

— Есть сигнал! — Вундук указал на артефакт. — Впадина. Вон там.

— Так, что я говорил?! А ну-ка дорогу! — великий археолог стремительно преодолел расстояние до безмолвного корабля скитальцев и принялся расчищать себе дорогу при помощи зловещего черного импульсара. Встань сейчас между Громозекой и его находкой вся армия пиратов Веги, и он разделал бы их под орех. Чего уж говорить про беззащитный культурный слой. Обиженный Вундук с укором смотрел на своего начальника.

Порода отступала под напором чумарозца, и вскоре взглядам археологов открылась небольшая ниша. Громозека первым заглянул в неизвестность и вдруг громко присвистнул.

— Ничего себе! Иди-ка сюда, ребенок.

— Что, если это ловушка? Я считаю, нужно вызвать патрульный крейсер и перевезти артефакт на Землю. — Громозека прошелся перед кораблем туда-сюда. — Ты закончил Вундук?

— Да. В общих чертах, — брахионит отключил сканер.

— И что там?

— Внутри нет полостей, тоннелей, кают. Только камень или что-то очень похожее на камень.

— Источники энергии, провода, металл, хоть что-нибудь?

— Ничего, — Вундук очень по-человечески развел руками.

— Вот видишь, Громозека, ничего страшного, — заулыбалась Алиса, — летали себе по космосу эстеты-скитальцы, разбрасывали обелиски с оттисками человеческих ладоней.

— Отцу твоему что я потом скажу? — не сдавался археолог.

— А ты не говори.

— Я не скажу — Вундук настучит.

— Я бы попросил, — от обиды в безупречной космолингве брахионита прорезался неожиданный акцент, — мне ваши предположения очень удивительны. Я даже не имею честь знать уважаемого профессора Селезнева.

«А я знаю профессора Селезнева? — подумала Алиса. — Что мне на самом деле известно об отце? Что он классный, добрый и самый лучший? И вот развелся с мамой. Теперь пропадает в постоянных командировках. Родители и раньше подолгу бывали вне дома, но теперь их отсутствие стало каким-то безнадежным, окончательным». От внезапной осязаемой пустоты в квартире, от странных снов и шорохов она и бежала на Меркурий.

Девушка подошла к нише. Сомнений не было, прямо посреди углубления в толще монолита отпечатался след узкой человеческой ладони.

Что бы сказал Зеленый, окажись он здесь? «Это добром не кончится!» Но его здесь нет. Он сейчас с отцом где-то в джунглях Эвридики ловит самку малого дракончика. Хорошо, что они вместе. Впрочем, Зеленый все равно не согласился бы встречаться с Громозекой.

Алиса решительно шагнула вперед и приложила ладонь к впадине. Вернее, попыталась приложить. Умный скафандр утончился насколько мог, но все же не дал возможности уместиться в оттиск.

— Не получается, — Алиса повернулась к археологам, — нужно без защиты.

— Даже и не думай! — испугался Громозека — Ты представляешь, какая здесь атмосфера? А радиация? А температура?

— Я сяду на сервировщик, — придумала Алиса, — у него поле защитное. Мне скафандр совсем снимать не нужно. Только ладонь освободить.

— Запрещаю! — прогремел ученый.

Но Алиса уже позвала робота и уселась на его плоскую спину. Ни дать ни взять Европа на быке.