Dark Jack - Игры в заботу

Дядя Вернон кивнул на семенящего к нам беззубого старика, который злорадно ухмылялся, показывая на старую лодку, прыгающую на серых, отливающих сталью волнах.

— Я уже запасся кое–какой провизией, — произнес дядя Вернон. — Так что теперь — все на борт!

В лодке было еще холоднее, чем на берегу. Ледяные брызги и капли дождя забирались за шиворот, а арктический ветер хлестал в лицо. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем мы доплыли до скалы, а там дядя Вернон, оскальзываясь на камнях и с трудом удерживая равновесие, повел нас к покосившемуся домику.

Внутри был настоящий кошмар — сильно пахло морскими водорослями, сквозь дыры в деревянных стенах внутрь с воем врывался ветер, а камин был отсыревшим и пустым. Вдобавок ко всему в домике было лишь две комнаты.

Приобретенная дядей Верноном провизия поразила всех — четыре пакетика чипсов и четыре банана. После еды — если это можно было назвать едой — дядя Вернон попытался разжечь огонь с помощью пакетиков из–под чипсов, но те не желали загораться и просто съежились, заполнив комнату едким дымом.

— Надо было забрать из гостиницы все эти письма — вот бы они сейчас пригодились, — весело заметил дядя Вернон.

Дядя пребывал в очень хорошем настроении. Очевидно, он решил, что из–за шторма до нас никто не доберется, так что писем больше не будет. Я в глубине души был с ним согласен, хотя меня совсем не волновало то, дойдут письма или нет.

Сейчас гораздо важнее было то, что Зелелу это место понравилось даже больше, чем дом на Тисовой улице.

— Гарри, как такое может не нравитьс–с–ся? — в его гоосе слышалось удовольствие. — Тут так уютно… С–с–сыро, темно и прох–х–хладно… — говорил он мне это тогда, когда я остался один на пару минут. После этого змей задремал, что немного странно.

Я вспомнил, что примерно такие условия были в террариумах зоопарка. Что же, друзья, акция «Почувствуй себя змеей» началась, чур я сплю возле вентиляционной решетки.

Ой, тьфу, окна.

Как только стемнело, начался обещанный шторм. Брызги высоких волн стучали в стены домика, а усиливающийся ветер неистово ломился в грязные окна. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а мне пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом.

Ураган крепчал и становился все яростнее, а я так и не мог заснуть. Поеживался от холода и переворачивался с боку на бок, стараясь устроиться поудобнее, а в животе урчало от голода. Дадли захрапел, но его храп заглушали низкие раскаты грома: началась гроза.

Ну, что сказать, все же гром звучит приятнее, чем храп Дадли.

У Дадли были часы со светящимся циферблатом, и когда его жирная рука выскользнула из–под одеяла и повисла над полом, я увидел, что через десять минут мне исполнится одиннадцать лет.

Ну, блин, где мои торт и свечи?

До начала следующего дня оставалось пять минут. Я отчетливо услышал, как снаружи что–то заскрипело. Мне хотелось верить, что крыша домика выдержит атаку дождя и ветра и не провалится внутрь, хотя, возможно, так стало бы теплее.

Я, конечно, умру, но станет теплее.

Часы Дадли показывали без четырех двенадцать. Я подумал, что, когда мы вернемся на Тисовую улицу, вполне возможно, в доме будет столько писем, что я еще долго буду смеяться над тем, как тетя Петунья краснеет от злости и стыда, пытаясь выбросить их.

Без трех двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А еще через минуту до меня донесся громкий треск — наверное, это упал в море большой камень.

Еще одна минута, и наступит день моего рождения. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять… Может, имеет смысл разбудить Дадли, просто для того чтобы его позлить? Три секунды… две… одна…

Ну, я представлял этот момент немного эпичнее. Не знаю даже, я …

БУМ!

Хижина задрожала, я резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто–то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто?

Все–все! Я передумал! Вышло даже эпичнее, чем я хотел.

— А я игра–а–аю на гармош–ш–шке

У прох–х–хожих на виду.

К с–с–сожаленью, день рожденья

Только раз–з–з в году.

Надо как–нибудь спросить Зелела о его родине, потому что я не знаю змей, которые бы пели такие непонятные песни в столь странных ситуациях.

БУМ! — снова раздался грохот. Дадли вздрогнул и проснулся.

— Где пушка? — с глупым видом спросил он. Позади нас громко хлопнула дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышащий дядя Вернон. В руках у него было ружье — так что теперь стало ясно, что лежало в том длинном пакете, о содержимом которого он никому не рассказал.

— Кто там? — крикнул дядя Вернон. — Предупреждаю, я вооружен!

За дверью все стихло. И вдруг…

В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты.

В дверном проеме стоял великан. Я, честно, давно не видел такого странного человека. Его спутанные черные волосы сплетались с не менее спутанной бородой.

Но мой страх быстро пропал, когда я осознал то, кто это может быть. Видимо, за мной пришли.

— Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да… устал я…

Великан шагнул к софе, на которой сидел застывший от страха Дадли.

— Ну–ка подвинься, пузырь, — приказал незнакомец.

Дадли взвизгнул и, соскочив с софы, рванулся к вышедшей из второй комнаты матери и спрятался за нее. Тетя Петунья в свою очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно надеялась, что за мужем ее не будет видно.

Мне определенно нравится этот великан.

— А вот и наш Гарри! — удовлетворенно произнес он, увидев меня.

Я всмотрелся в свирепое, страшное лицо, скрытое волосами, и увидел, что его глаза–жуки сузились в улыбке.

— Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, — сообщил великан. — А сейчас вон как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза матери.

— Вы знали моих родителей? — робко спросил я. — Не могли бы в рассказать мне о них? Мне никогда не удавалось хоть что–то раскопать про семью.

Дядя Вернон издал какой–то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед.

— Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — заявил он. — Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения!

— Да заткнись ты! — рявкнул великан — Говоришь, не слышал о родителях? А эти, — гость указал на Дурслей — Они тебе что, ничего не рассказывали?

— Нет, сэр, они сообщили только, что… — я уж было начал говорить, но был перебит дядей Верноном.