Александр Георгиев - Беглянки

– Вот уж и не знаю! – произнес от дверей бодрый голос. Я не успела сморгнуть, как Гелия мгновенно впихнула золото в сумку и откинулась на подушку.

В палату широким шагом входил заведующий. Я решила, что он сейчас даст мне разгон за самовольное посещение и выгонит из бокса, но Анатолий Францевич только шугнул меня с кровати на табурет.

– Сиди, раз проникла.

Он быстро осмотрел Гелию, манипулируя блестящим металлическим молоточком, проверил зрачки.

– Наша летчица почти оклемалась, и это радует. Ну что ж… отлично. Вы, я вижу, уже подружились.

– Да. Анатолий Францевич, можно мне Гелию навещать?

– Думаю, ей это будет даже полезно. Но, – он поднял вверх палец, – не больше двух раз в день, и дольше часа не сидеть.

Анатолий Францевич посмотрел на часы.

– Таким образом, ваше время истекло. Серафима может зайти вечером, перед ужином. Но – никаких попыток встать, только разговоры! Поняла, красавица? – обратился он уже к Гелии.

Она серьезно кивнула.

– Я буду ждать Сим-ку.

– Ага. Я приду, не беспокойся.

Я забежала в палату за кошельком и выскочила на лестницу. Вообще-то в больнице есть лифт, но пока его будешь ждать, кто-нибудь из медсестер может поинтересоваться, куда это я наладилась. Внизу в вестибюле имеется ларек, торгующий продуктами, недорогой парфюмерией и книжками в мягких обложках – детективами и любовными романами. Ходить туда не запрещено, но ведь Гелия просила ни в коем случае не привлекать внимания к покупке. Тем более, у меня сразу была уверенность, что нужного предмета в ларьке не окажется. И тогда, ничего не попишешь, придется всерьез нарушать больничную дисциплину.

Внизу, недалеко от ларька, за столом охранника сопел над кроссвордом Петр Степанович, дядя Петя.

У него толстые запорожские усы и подозрительно румяный нос, вдобавок он еще и ленив, как классический гоголевский козак.

Хотя дядя Петя уверен, что основная обязанность охранника – дремать, прикрывшись газетой, на скрип наружной двери он всегда просыпается и грозно озирает вошедшего. Нечего и пытаться проскользнуть на улицу незаметно.

Я трижды обошла ларек по периметру, и поняла, что опасения подтвердились. Впрочем, рискну спросить.

– Извините, у вас зеркало есть? Нет, маленькое не подходит, надо сантиметров сорок в диаметре. Ага. Спасибо, я догадалась, что у вас не мебельный магазин.

Я отошла за киоск и задумалась. Мебельный магазин есть за углом, только перебежать улицу. Но как выйти под бдительным носом дяди Пети? На глаза попался телефон, ну правильно, почему я такая глупая? Сейчас позвоню Кашке и попрошу срочно принести зеркало. Скажу, что вопрос жизни и смерти, возьму страшную клятву молчать – да, это лучший вариант!

Но Гвоздецкий трубку не брал, такое впечатление, что этот злостный тип эмигрировал в какое – нибудь Земноморье и возвращаться не собирается. Я безнадежно набрала номер в двадцать первый раз. Да что же это за форменное невезенье?

За спиной грохнуло, покатилось, заверещало голосом продавщицы. Напали на злобную киоскершу?!

Я скорей повернулась, но киоск был цел. Злая тетка просто вопила, высунув наружу голову в кудряшках. Стол охраны опрокинут, листы кроссворда рассыпаны по полу, посреди этого разора багровый от гнева дядя Петя трясет за грудки тощего мужчину в длинном пальто и темных очочках.

– Кому говорят, нет прохода! Без документов не пропускаю!

Тощий задрыгался, запустил руку под борт пальто, извлек оттуда фиолетовые «корочки» и заявил сварливым голосом.

– Есть у меня документы! Вот, пожалуйста! – он говорил с явным акцентом.

Охранник, остывая, заглянул в документ и лицо его, без того красное, сделалось вообще помидорным. Я испугалась, что дядю Петю, не отходя от вахты, хватит удар.

– Это что за филькину грамоту ты мне тычешь? – взревел охранник, – какие еще курсы перекрестного опыления двоякодышащих? Я тебе сейчас так дохну, ты у меня до Магадана пылить будешь!

Тощий взглянул в корочки, пробормотал что – то неразборчивое… внезапно осел вниз и словно всосался в линолеум. В руках охранника осталось пустое пальто, на пол со стуком упали корочки.

Дядя Петя уронил пальто, руки его дрожали.

– Серафима, ты? Ты это…видела?

– Ну да. Что с вами, Петр Степаныч, все же в порядке.

– А этот … этот, перекрестный, куда исчез? Скажешь, не было его, да? Скажешь, у дяди Пети глюки на почве кроссвордов, так, что ли? А это чего, а? Ничего не понимаю…пусто!

Он поднял корочки, я тоже посмотрела. Абсолютно чистый разворот, хоть бы одна буква нарисована!

– Не волнуйтесь, Петр Степанович, этот тип – просто жулик. Наверное, хотел войти и спереть чего – нибудь. Помните, в прошлом году в Михаила Борисыча дежурство на втором этаже телевизор пропал? И здесь также, только вы оказались бдительным и не пропустили.

– А … а куда ж он девался?

– Да на улицу вышел, Петр Степанович! Вы разве не слышали, что дверь хлопнула! Он испугался, что вы его в милицию сдадите, пальто бросил и сбежал! Вы не волнуйтесь. Давайте, я валерьянки у сестер попрошу!

Мне было жалко беднягу охранника. На его месте я бы, наверное, в обморок хлопнулась. Вот проклятые ОНИ! В больницу рвутся, сволочи, в окно не вышло – теперь в двери лезут! Надо скорей предупредить Гелию. Но что же делать с ее поручением?

– Слышь, Серафима, не в службу, а в дружбу, а ну, отойдем в сторонку, – дядя Петя вдруг перестал хрипеть и оттащил меня за угол, подальше от глаз ларечницы, – мне после такого дела валерьянка – как козе припарки! Мне бы коньяку грамм пятьдесят, и я б вошел в норму. А с поста не отойти, понимаешь? Выручи, Серафима, ты ж меня не первый год знаешь.

– Какой разговор, Петр Степанович. Давайте деньги. Только я в коньяках не разбираюсь, который брать?

– Кизляр бери. Где четыре звездочки. Да погоди, бушлат мой набрось. На улице холодина. Главное, не простудись, лады, Серафима?

– Не волнуйтесь, Петр Степаныч!

Холодный воздух ожег коленки, в тапочках мгновенно захлюпало, но в груди у меня пело и ликовало. Все так удачно получилось, лучше и не придумаешь.

Первым делом я добежала до мебельного и купила зеркало нужного размера, в красной оправе. Потом рысцой потрюхала за коньяком дяде Пете. Я очень спешила, и нервничала вдобавок, меня ведь мог случайно увидеть кто-нибудь из больничных знакомых. И конечно, в боку закололо, да так, что на обратном пути пришлось притормозить возле больничной прачечной и отдышаться. В этот момент из угла вышел тощий тип без пальто, и недовольно покрутив головой, обратился прямо ко мне.

– Не подскажете, уважаемая, где располагается отделение восстановления утраченных жизней?

– Чего – чего? Каких жизней? А, вы, наверное, имеете в виду реанимацию?