Феи Динь Динь - Патронус Алекс

— Присмотревшись, я разобрал, что летающее чудо составляли тысячи крохотных бородатых человечков в красных камзолах, каждый из которых нёс по маленькой золотой или зелёной лампе.

— Лепреконы! — попытался перекричать громовые аплодисменты толпы мистер Уизли: многие ещё долго рыскали и толкались под креслами, собирая золото.

Определённо я болею за Ирландию. Прилетели, показали радугу, покидались золотом, никого при этом не убив. А если кто и получил на затылок шишку, так не нужно под собственным креслом лазить. Ясно же, что не будет никто гоблинским золотом в таких количествах швыряться. Хотя может, я чего-то не знаю, и Лепреконское золото тоже для чего-то нужно.

Величественный трилистник распался, лепреконы опустились на поле — на противоположную сторону от вейл — и, скрестив ноги, расселись, чтобы смотреть матч.

— А теперь, леди и джентльмены, поприветствуем — Болгарская национальная сборная по квиддичу! Представляю всем — Димтров! — Фигура в красных одеждах, на метле, двигающаяся с такой быстротой, что казалась ракетой, вылетела на поле из дальнего нижнего входа под сумасшедшие аплодисменты болгарских болельщиков. — Иванова! Зогров! Левский! Волчанов! Волков и-и-и-и-и Крам!

— Вот он, вот он! — завопил Рон, уставившись на Крама в омнинокль.

Я, торопясь, настроил свой.

Виктор Крам был худым, темноволосым и смуглым, с внушительным крючковатым носом, и густыми чёрными бровями. Он походил на большую хищную птицу. С трудом верилось, что ему всего восемнадцать.

— А сейчас, прошу вас — встречаем Ирландскую национальную сборную! — надсаживался Бэгмен. — Представляю: Конолли! Райан! Трой! Маллет! Моран! Куигли! и-и-и-и-и Линч!

Семь зелёных вихрей вырвались на поле. Я лихорадочно крутил регулятор на боку своего омнинокля и замедлил движение игроков до такой степени, что мог прочитать слова «Молния» на каждом помеле и видеть их имена, серебром вышитые на спинах.

— А также из самого Египта — наш судья, почётный председатель Международной Ассоциации Квиддича Хасан Мустафа!

Маленький и тощий волшебник, совершенно лысый, но зато с усами, и весьма немаленькими, одетый в мантию цвета чистого золота под стать стадиону, вышел на поле. В одной руке он нёс солидных размеров плетёную корзину, в другой — метлу, из-под усов торчал серебряный свисток. Я вернул скоростной регулятор омнинокля к норме. Пока что игрушка работала без сбоев. Мустафа взобрался на метлу и откинул крышку корзины — в воздух взвились четыре шара: малиновый квоффл, два чёрных бладжера и — я увидел его на краткий миг, прежде чем он скрылся c глаз — крошечный крылатый золотой снитч. Пронзительно свистнув, Мустафа взлетел вслед за шарами.

— На-а-а-ачинаем! — взвыл Бэгмен. — Это Маллет! Трой! Моран! Димтров! Снова Маллет! Трой! Левский! Моран!

Такого квиддича я ещё не видел. Скорость игроков была невероятной, охотники перебрасывали друг другу квоффл так быстро, что Бэгмен едва успевал называть их имена.

— Трой открывает счёт! — взревел Бэгмен, и стадион задрожал от грома оваций и криков восторга. — Десять — ноль в пользу Ирландии!

Гермиона, совсем не интересующаяся квиддичем, приплясывала на месте и махала руками, в то время как Трой делал по полю круг почёта. Лепреконы, наблюдавшие за игрой из-за боковой линии, вновь поднялись в воздух и образовали гигантский мерцающий трилистник. С другой стороны арены на них мрачно смотрели вейлы. Я достаточно разбирался в квиддиче чтобы оценить великолепие ирландских охотников. Они действовали, как единое целое, и похоже читали мысли друг друга, перестраиваясь в воздухе; розетка на моей груди непрерывно выкрикивала их имена «Трой — Маллет — Моран!». В течение десяти минут Ирландия забила ещё дважды, упрочив своё лидерство до тридцати — ноль, чем вызвала шквал оглушительного рёва и аплодисментов со стороны украшенных зелёным болельщиков. Игра пошла ещё быстрее, но стала жёстче. Волков и Волчанов, болгарские загонщики, лупили по бладжерам со всей свирепостью, целя в ирландских охотников, и старались помешать им применить их коронные приёмы. Два раза болгары были отброшены, но вот, наконец, Иванова сумела прорвать оборону противника, обыграла вратаря Райана и забила первый болгарский гол.

— Заткните уши пальцами! — рявкнул мистер Уизли, когда вейлы вновь затанцевали, отмечая такую радость.

Я не только заткнул уши, но и закрыл глаза. Нафиг, нафиг такое счастье. Спустя несколько секунд, я отважился взглянуть на поле — вейлы уже остановились, и Болгария вновь владела квоффлом.

— Димтров! Левский! Димтров! Иванова! Вот это да! — кричал Бэгмен.

Сто тысяч волшебников и колдуний затаили дыхание, когда двое ловцов — Крам и Линч — спикировали, прямо через кучу охотников, на такой скорости, что, казалось, они просто спрыгнули с самолёта без парашютов. Я следил за их полётом в омнинокль, пытаясь разглядеть, где же снитч…

— Они разобьются! — охнула Гермиона.

Она оказалась почти права — в самую последнюю секунду Виктор Крам вышел из пике и отвернул прочь, однако Линч ударился о землю с глухим стуком, слышным по всему стадиону. С ирландских трибун раздался чудовищный стон.

— Вот дурачок! — покачал головой мистер Уизли. — Это же был обманный ход Крама!

— Тайм–аут! — объявил Бэгмен. — Подождём пока прибывшие на поле медики обследуют Эйдана Линча!

— С ним всё будет в порядке, он только слегка зацепил землю! — Чарли успокаивал Джинни, которая испуганно высунулась за барьер ложи: — Чего Крам, собственно и добивался…

Я поспешно нажал кнопки «повтор» и «синхронного комментария» на омнинокле и припал к окулярам. Крам и Линч, уже замедленно, вновь пикировали на поле. Поверх изображения вспыхнул комментарий: «Финт Вронского — опасное отвлечение ловца». Передо мной было лицо Крама, искажённое от напряжения, когда он, точно в нужный миг, вышел из падения, в то время как Линч врезался в покрытие. Я привёл омнинокль в стандартный режим и направил его на Крама. Тот кружил высоко над Линчем, которого приводил в чувство медик со склянками зелий. Я сфокусировал картинку на лице Крама — его тёмные глаза быстро обследовали землю внизу, в ста футах под ним. Пока Линч приходил в себя, Крам, пользуясь случаем, без помех искал снитч. Наконец Линч поднялся на ноги, к бурной радости зелёных трибун, уселся на свою «Молнию» и оторвался от земли. Его воскрешение, похоже, вселило в ирландцев второе дыханье. Как только Мустафа дал свисток о продолжении игры, ирландские охотники бросились в бой, демонстрируя немыслимые чудеса мастерства.

Пятнадцать минут прошли в жарких схватках, и Ирландия вырвалась вперёд ещё на десять голов — теперь они вели со счётом сто тридцать — десять, и игра стала откровенно грязной.