Феи Динь Динь - Патронус Алекс

— Отойди… Отойди, девчонка…

Мне и не хотелось его видеть, мне хотелось протянуть руку и забрать маму, пока зелёный свет не достиг её. Но не сейчас… не сейчас… Впрочем, руку я всё же протянул на пробу. Рука, исчезнув по локоть из сегодняшней реальности, в прошлом не проявилась. Но я почувствовал, как кончиков пальцев коснулись колыхнувшиеся в движении волосы. Медленно, мучительно, словно срывал с руки кожу, я возвращал её в сегодня. Но на смену почти невыносимой боли пришло ликование. Получилось! У нас Получилось! Мы переглядывались неверяще, безумно, дико, счастливо! Получилось!

— Вниз быстрее, — воскликнул Сириус, подхватывая заклинанием золотое панно, стряхнув с него нас, не заметив. Хотя мы также не склонны были обращать внимание на подобные мелочи, ведь у нас получилось!

Внизу разместить наше гигантское ювелирное творенье было несколько сложнее, чем в детской. Пришлось, предварительно отметив нужное место, наложить чары расширения на довольно тесный коридорчик. Как и там наверху, сегодняшняя реальность потеряла чёткость, и сквозь неё проступила реальность тринадцатилетней давности.

— Лили, хватай Гарри и беги! Быстрее! Я задержу его… — кричал мужчина даже со спины так похожий на меня.

Он кричит, навстречу зелёному свету, закрывая собой проход. Я протягиваю руку… и ничего… мне преграждает дорогу тонкая, будто стенка мыльного пузыря, плёнка. Я надавил сильнее… но дрожащая плёнка даже не думала поддаваться. Я уже стучал по ней… А дальше не помню… кажется, меня обнимал Сириус… Кажется, Гермиона таки потренировалась в усыпляющем заклинании…

Проснулся я на диване в доме Саха, в Хогсмиде: вполне спокойный, слегка смущённый за устроенную истерику, и имел приблизительный план дальнейших действий.

— Завтра попробуем снова, только папиного голема сделаем не из третьего варианта зелья, а из первого, как и мамин. И вообще, третий и второй варианты больше не варим. — Познакомил я друзей с программой ближайшего будущего.

— Мы тоже об этом подумали, — кивнула Гермиона.

— Только не завтра, а в следующие выходные, — внёс поправку Сириус. Я вскинулся, но наткнулся на четыре пары глаз, более чем убеждённых в своей правоте.

— Ребёнок, — Сириус сел рядом со мной на диван. — У нас голем Джеймса получился с третьей попытки. И нет ни одной причины полагать, что в следующий раз получится с первого раза.

— На вот лучше выпей. Это успокоительное, — Римус сунул мне в руку склянку и видя, что я всё ещё медлю, добавил: — мы все уже выпили.

Что удивительно, в замок мы вернулись не так уж поздно, некоторые особо упёртые гриффиндорцы ещё праздновали чем-то явно покрепче сливочного пива.

— Безобразие! — возмутилась Гермиона. — Интересно, где старосты.

— Наверное, их связали, засунули в рты кляпы и отлевитировали в постели, — предположил Рон.

— Зачем такие сложности, неужели никто из старшекурсников не знает усыпляющего заклинания? — выступил я против жестокого обращения со старостами.

— Придурки, — неубедительно обругала нас Гермиона. Неубедительно потому, что во время разговора и она, и Рон искоса поглядывали на меня, проверяя состояние.

Ладно, пьянствующие гриффиндорцы, но Невилл посреди ночи читающий невероятно толстую и умную книжку — это уже серьёзно.

— Ты чего не спишь? — ошалело спросил Рон.

Невилл, вместо того чтобы послать нас или хотя бы спросить «а вы где были», поднял рассеянный взгляд от книжки и ответил.

— Мне профессор Грюм дал почитать. Он сказал, я молодец не растерялся, — Смущённо покраснев, не так часто его уж хвалят. Невилл добавил, показывая нам обложку. — Это о магических средиземноморских водных растениях и их свойствах. Наверное, профессор Спраут сказала ему, что я хорошо разбираюсь в гербологии.

— Ну, молодец — это звучит по-детски, но ты действительно мне здорово помог, — и тут меня осенило, как будет лучше всего поблагодарить одноклассника за помощь, и я спросил: — Хочешь с нами по утрам зарядку делать?

Невилл согласился, но, по-моему, не очень обрадовался. Кажется, он просто не смог подобрать слова, чтобы отказаться. Но когда подобные мелочи останавливали желающих причинить добро и творить мир.

Следующая неделя прошла муторно. Дело не в том, что большинству учеников, особенно с Хаффлпаффа и Слизерина, было глубоко плевать на мой непреложный обет. Им было не важно, бросал я или не бросал имя в кубок, просил или не просил кого-то это сделать. Главное, я занял чужое место — и точка.

В другой раз меня бы это непременно и раздражало, и расстраивало. Но сейчас я боялся, что упускаю время, что совершенно зря не вытащил маму, и теперь придётся ждать до следующего хэллоуина. И чем ближе были выходные, тем больше я психовал.

Успокоился только тогда, когда моя рука без проблем прошла сквозь время, и кончики пальцев коснулись её волос. В этот раз всё было спокойнее, без эйфории, но и без истерик. И когда у меня снова не получилось вытащить отца, я просто сделал десяток глубоких вдохов и выдохов и сказал:

— В следующий раз попробуем зелье номер два. — А то, что меня при этом существенно потряхивало, то мелочи. Сириус вообще в меня вцепился по собственной инициативе.

С одной стороны, я уже не волновался — маму мы вытащим в любой момент. С другой — не особо верил, что зелье номер два поможет. Его мы будем проверять чисто из упрямства. Что же делать? Я перерывал библиотеку в поисках забытых направлений. Но ни у меня, ни у зеркала идей не появлялось, упрямство — это хорошо, но мало. Настроение портилось. Реальность, и раньше-то мало интересовавшая меня, и вовсе потеряла свою привлекательность. Поэтому из-за чего конкретно случилась драка в пятницу в коридоре у кабинета зельеварения, понятия не имею. Нет, ясно дело: Малфой что-то сказал, Рон не нашёл слов для ответа, Гермиона не удержала, я был глубоко в себе. Ну и полетели заклинания. Увы, я показал себя не с лучшей стороны, включившись в драку после того, как Рон и Малфой уже выпустили по одному заклинанию. Я припечатал слизеринскую троицу щитом к стенке, и это вместо того, чтобы тем самым щитом прикрыть друзей. Позор.

Луч Рона угодил в физиономию Гойла, луч Малфоя — в Гермиону. Гойл сполз по стене вниз и спрятал физиономию, покрывшуюся огромными безобразными нарывами, в ладони. Гермиона прижала руку ко рту и залилась слезами.

— Гермиона! Что с тобой? — воскликнул Рон, бросился к ней и отнял ото рта руку.

Зрелище предстало не из приятных. Верхние резцы у Гермионы, которые и без того выделялись, стали расти с ужасающей быстротой.

Появившийся на шум Снейп поинтересовался у Малфоя что происходит. Из рассказа слизеринца мы узнали, что я и Рон коварно напали на невинного Драко. Заклинание Рона угодило в ещё более невинного Гойла, чему есть доказательство — изуродованная физиономия того самого Гойла. Снейп отправил пострадавшего в больничное крыло. Я с отстранённым интересом взирал на это представление, где все всё знают, но старательно отыгрывают роли, Рон же, покраснев, попытался воззвать к совести, логике, здравому смыслу ну хоть к чему-нибудь, и в доказательство предъявил Гермиону, зубы которой уже касались воротника мантии.