Софрон Тотыш - Сказки Шапкая

Недалеко от берегов Бель-Су в сумрачном густом лесу жила-была Серая Совушка.

Днём она спала. А как только солнце скроется за горы, Серая из своего дупла вылетит и сидит пеньком всю ночь, своими большущими глазами всё оглядывая.

Многих ночных охотников она видела и всегда обижалась, что никто ей подарка не преподнесёт. А самой ловить и летать Совушке было совсем неохота.

Однако, голод — не мать, не сестры. Он заставляет шевелить мозгами, думать о том, как добыть пищу.

«Спою-ка я свою красивую песню, — думает Совушка. — Авось Филин услышит и прилетит сюда из-за реки. До Бель-Су дойдёт с дружбой, оттуда с любовью. Тогда Филин никуда не денется: помогать будет мне».

И она запела. Громкий заливистый крик разнёсся далеко по тайге, нарушая ночную тишину:

— Говорят, ночами тёмными все спят,

Ха-ха-ха-ха-ха.

Я не сплю, кругом всё вижу,

Ожидаю я тебя.

Ху-ху-ха-ха-ха.

Услышав страшный хохот, проснулись все птицы в окрестности и улетели подальше. А звери, с опаской оглядываясь, прочь подались. Даже рыбаки, которые у реки рассказывали сказки, замолчали.

Лишь одному ушастому Филину за Бель-Су показалась песня Совушки приятной и призывной. Он как стрела прилетел к Совушке и спрашивает:

— Ну, как живёшь, молодушка-красавушка?

— Жила бы я припеваючи. Тайга наша богата. Но здесь звери-охотники — все жадобы, — пожаловалась Совушка. — Недавно я придумала: полечу-ка на склон горы. Там всегда на ночь спать садится чёрный Глухарь. На днях этого Глухаря поймала росомаха, а мне не дала даже кусочка. Хотела потом я поймать в долине зайца. Откуда ни возьмись — тупохвостая рысь. Разорвала бегуна, даже шерсти не оставила мне. Теперь хитрющая лиса повадилась бывать в этом лесу. Наловит мышей, наестся и уйдёт к себе. А я всё сижу с пустым клювом. На днях рыбаки на берегу забыли маленькую рыбёшку-ельца. Пришлось эту дохлятину есть. Не могли уж люди оставить мне большую рыбу — налима или тайменя. У меня прямо на всех зла не хватает. Живут вокруг все нехорошего нрава. Мать и сёстры говорили мне: живи в этом сумрачном лесу, всегда будешь сыта. Теперь надежды у меня только на тебя, Филин.

— Ху! — удивился Филин, — неужто ты, Совушка, всё сидишь у своего гнезда и ждёшь, что кто-то тебе что-либо принесёт. С какой радости? Ты молодая, здоровая. Самой надо охотиться! Сейчас не снежные месяцы — смотри: калина уже цветёт. В лесу и в реке пищи вдоволь. Вокруг тебя сколько мышей бегает, а в Бель-Су окуни кишат.

— Не умею я мышей ловить, — сказала Совушка.

— А мать учила тебя охотиться? — спросил Филин.

— Мать? Мать сама ловила. Я только глядела да ела.

— Помучайся — и научишься! Тогда и я буду дружить с тобой. А с бездельницей какая дружба!

Филин больше ни слова не сказал и вихрем домой полетел. Совушка отчаялась, всякую надежду потеряла. А подумала-подумала и надумала — самой охотиться надо.

Вот однажды ночью Совушка над рекой Бель-Су летит и внимательно приглядывается, какие рыбы вдоль берегов ходят. Всё мелкота одна. А ей хочется поймать большого тайменя или налима.

Вот в одном плёсе у самого берега, словно полено, огромный налим лежит. Глаза у него белы, значит, крепко спит.

На сердце Совушки стало тепло, и подумала она: «Этого вытянуть стоит трудов».

Зорко всматриваясь в спину налима, она словно застыла. Потом сложила бесшумные крылья, лапы с кривыми когтями вытянула вперёд и камнем упала вниз прямо на налима. Глубоко в спину рыбы вонзились совушкины когти.

Вода забурлила, во все стороны брызги полетели. Совушка старалась всеми силами поднять налима вверх. А налим тянул ее вниз, в глубину. Казалось, одолевает Сова, раз даже спина налима мелькнула над бушующими волнами. А потом оказалась Сова по самую грудь в воде. Завидущие глаза её с тоской смотрели на родные леса. Пыталась она бросить налима, но когти Совы крепко засели в спине налима. Рыба за собой Совушку тащила. Всё глубже и глубже погружалась в реку. Совсем уже скоро гибель ей. И тут вдруг удалось ей отцепиться от спины налима, и Сова стремглав взметнулась в небо.

— Ух, слава тебе, что вырвалась, — шептала Совушка. — Надо охотиться теперь на мышей да ельцов, за теми, кто поменьше.

С тех пор много воды ушло по Бель-Су. Говорят, Совушка теперь перестала завидовать другим охотникам. Ищет себе добычу по силам. И жить ей стало спокойней и веселей.

Давно это было.

Молодой Лось на бегах всех зверей в тайге обогнал и поэтому загордился. Перестал со зверями дружить, недостойными себя стал их считать.

Однажды, гордо подняв голову с разлапистыми рогами, шёл он по лесу, легко перепрыгивая через пни и валежины. Ему хотелось показать себя всем жителям края.

Вдруг он увидел: на большом камне лежит кто-то зелёный.

— Почему у тебя спина такая шершавая? — спросил Лось.

— На войне была, шесть лет пушку на спине таскала, — ответила Лягушка.

— А почему у тебя задние ноги такие длинные?

— Я в молодости на скакуне седоком была.

— Может, ты и сама бегать умеешь?

— Могу, — смело ответила Лягушка.

— Наверное, ты и меня можешь обогнать? Давай побежим вокруг этой тайги.

— Согласна, — сказала Лягушка. — Только через месяц. Мне надо малость ноги размять. Давно не бегала.

Договорились Лось и Лягушка и разошлись.

Как только Лось ушёл, Лягушка поскакала по тайге. И всех остальных лягушек стала просить:

— Будет здесь бежать мимо Лось, так вы громко квакайте.

Тайга была большая, а Лягушка маленькая. Целый месяц

ей пришлось вокруг тайги скакать.

Встали они рядом и побежали.

Помчался Лось, как стрела из костяного лука, только ветер заиграл в рогах.

А Лягушка, сделав два-три прыжка, повернулась, залезла на свой камень и легла.

Мчится Лось по тайге, как пуля. На бегу кричит:

— Где ты, Лягушка?

А Лягушка ему отвечает впереди:

— Я здесь, догоняй!..

Ещё быстрее мчится Лось, опять спрашивает:

— А теперь ты где, Лягушка?

— Да вот я, впереди!..

И сколько Лось ни бежал, Лягушка всё время впереди квакала.

Когда Лось добежал до места, откуда они бежать начали Лягушка на камне лежала, лапкой обмахивалась.

— Ты уже здесь? — удивился Лось, задыхаясь от усталости.

— Я давно уже тут, — ответила Лягушка. — Рано, видно, зазнался ты, бегуном стал себя считать.

Лось от стыда голову опустил, на болото ушёл.

С тех пор много девяностолетий прошло. А лоси и сейчас на лягушек сердятся, разные дороги в тайге выбирают, не хотят вместе с лягушками бегать.

В конце лета эго было. Уже запестрели большие таёжные цветы. Давно поспела малина, издалека стала видна красная смородина. А в кедровых шишках созревали крупные орехи.