Ольга Озаровская - Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской

А не можот-ли хто какой побывальшыны рассказать?

— Мальцик можот. Только штоб уж не пересекать!

И стал мальцик рассказывать, как сестра с братом советно жили, как братня жона…

А дедина так пересекает:

— Вот уж неправда! Андели, брехня!

Брат ей на воротах расстрелял. Тут все Безручку признали. Брат поехал к зетю на царьсво жить.

Сказка эта, как всегда, заставила притихнуть ребят; они были в полном восхищении: у многих навернулись на глаза слезы.

Наконец Печорец произнес:

— А теперь я для ребят расскажу про мачеху.

И он начал.

У хресьянина была доци. Как у его жона померла, он жонился опеть, а жонка опеть девку принесла. Вот мати свою то девку любит, а падчерицу со свету сводит.

— Напреди, курва, моток! Полощи, курва, моток!

Она моток напрела и пошла полоскать.

Моток-от в пролубь уронила и сама туда спустилась. Видит — стоят коровушки:

— Красная девушка, подпаши под нами, подгреби под нами!

Она подпахала-подгребла, поклонилась и пошла.

Опеть видит — стоят кони:

— Красная девушка, подпаши под нами, подгреби под нами!

Она подпахала-подгребла, поклонилась и пошла.

Опеть видит — стоят к о зла.

— Красная девушка, подпаши под нами, подгреби под нами!

Она подпахала-подгребла, поклонилась и пошла.

Опеть видит — стоят олешки:

— Красная девушка, подпаши под нами, подгреби под нами. Она подпахала-подгребла, поклонилась и пошла.

Опеть видит — стоят овецьки:

— Красная девушка, подпаши под нами, подгреби под нами. Она подпахала-подгребла, поклонилась и пошла.

Шла-шла и вешальця нашла. Видит стоїт избушка на курьїх ножках, об одном окошки.

Вот она в избушку вошла, видит бабушка живет.

Она бабушке и говорит:

— Бабушка, я мотоцик уронила.

— Дитятко, говорит, на вешальцях возьми.

Ишо говорит:

— Истопи у меня баенку, да вымой у меня детоцек.

Она побежала, баенку истопила.

— Бабушка, говорит, дай чем вода носить.

— На, говорит, решето!

А чего решетом наносишь?!.. Летит птицька:

— Девушка, тилкой, да гнилкой! Тилкой, да гнилкой!

Она гнилкой то решето замазала и воды наносила.

— Дай, бабушка, говорит, детоцек.

Она поклала мышов, да кротов, да крысов.

— На, говорит, иди вымой детоцек.

Вот она скалала їх в решето и пошла мыть. Как из байны-то пришли, детоцьки и говорят:

— Мамушка, мамушка, ты нас так навеку не мывала, — она у нас кажной перстышек вымыла.

Вот она ей золота лукошецько наклала, да и мотоцик отдала ей. Девушка и домой пошла.

Видит опять стоят овецьки:

— Красная девушка, подпаши под нами, подгреби под нами. Она подпахала-подгребла, поклонилась и пошла. Они дали ей овецьку с егненком.

Опеть стоят кони.

— Красная девушка, подпаши под нами, подгреби под нами. Она подпахала-подгребла, поклонилась и пошла.

Дали ей кобылу с жеребенком.

Видит опеть стоят олешки. Те дали ей в а женку с теленком. Опять стоят к о зла. Дали ей козу с козленком.

Опеть стоят коровы. Еще дали ей корову с теленком.

Вот она и погнала стадо домой и татушки отдала.

А мачеха-та была завидна и говорит дочери:

— Напреди, Маша, моток.

Маша моток напрела и полоскать пошла. Моток в пролубь уронила и сама туда спустилась.

Видит — стоят коровушки:

— Красная девушка, подпаши под нами, подгреби под нами. Она:

— Насеру — присеру вам!

И дальше побежала.

Опеть видит — стоят кони, опеть козлы, опеть олешки, опеть овецьки:

— Красная девушка, подпаши под нами, подгреби под нами.

— Насеру-присеру!

Не взглянула, мимо пробежала.

Прибежала к избушки, схватила мотоцик с вешальця и в избу забежала.

Бабушка ей говорит:

— Девушка, истопи баенку!

Она баенку затопила и говорит:

— Чем тебе вода носить?

— На, говорит, решето.

Вот идет она вода носить — летит птицька:

— Девушка, тилкой, да гнилкой. Тилкой, да гнилкой.

— Кол тебе в пасть, говорит.

— Поди, говорит ей бабушка, вымой, девушка, детоцек.

И наклала ей мышов, да кротов. Она и оборвала у нов о го ножку, у нов о го ручьку.

Те давай жалитьсе мати:

— Мамушка, мамушка, у нас, говорят, мыла — у нового ножку, у нового руцьку оборвала!

Плацют.

— У, знай так!

Она в лукошецько наклала ей уголья живого.

— Поди, говорит, с матерью дели в соломы, тут в лукошецьке, говорит, серебро накладено.

Вот она и пошла домой. Видит стоят к о зла:

— Красная девушка, подпаши под нами, подгреби под нами.

Нимо пробежала, всех нимо.

Вот она из пролубы и вышла. Ницего с собой не принесла, только лукошецько с угольем.

— Мама, иди, говорит, делить на солому.

Стали она делить, отворили лукошко, — пыло выскоцило, солома загорела, и сами они сгорели.

Все знали, что настала очередь Скомороха, а потому заранее начали улыбаться. Глядя в упор на ребят и как будто рассказывая только для них, Скоморох заметил:

— Бывают и глупы матери.

И начал.

Жили старуха и старик. У їх был сыночек — Доронюшка. У їх были гряды, — там лучина, поленья лежали, а сынок под грядами сидит, играет: увидала мать и заревела.

Старик пришел, а старуха разливается-ревет.

— Чего ты?

— Ох, сидит Доронюшка играет, а я посмотрела: упадет, думаю, поленье, зашибет головку, и нет Доронюшки. Не видать нам внуцятоцек…

И старик заревел.

А Дороня уж на возрасти был, двенадцать годов было, не стерпел:

— Пойду же по белу свету искать, есть ли хто умняе моїх стариков.

Встал и пошел.

Пошел искать умняе и видит, мужики корову на байну тянут: там трава выросла.

— Што вы делаете?

— Хотим траву коровы скормить.

Он траву скосил да коровы кинул. Мужики рты разинули и в затылки почесали. Дале пошел, видит: жонка, мужик да парень троїма гоняют лошадь в хомут вицьём и кольем.

Он взял хомут да на лошадь надел.

Анделы, они ему награду: экой ты доумелся!

Пошел вперед, видит: дом высокой, старинной. На звозе веснут штаны белы. Баба крыцит:

— Скоци, попади в штаны!

А мужик скацет, попасть не можот.

— Што ты, дяденька, муциссе?

— В штаны не могу попасть. Как не попадешь, носи грязны.

Дороня подал ему штаны.

Нет уж, видно, мої родители умняе.

И пошол домой обратно.

Вот жил-пожил Дороня да и помер. Родители все его жалели, все Доронюшку поминали. Вот старуха одна сидит дома, окошечко поло; видит идет нимо служимой домой на побывку, она и скрыцяла:

— Откуда, милостивець?

— С того света выходець!

— Ой, заходи, не видал-ли нашего Доронюшку?

— Видал. Ваш Дороня на небе боронит. Наг, худ, оборвался, лошаденка худа, шубы нет…

— Ой, не возьмешь ли цего у нас для Дорони?