Бронислава Кербелите - Литовские народные сказки

Он ему наказал, чтобы приплывал, когда позовут не иначе, а только так:

Бывало, когда нужно подать еду, мать приходила и звала:

Ребенок приплывал, мать подавала ему еду, и он опять уплывал.

Ведьма услышала, как мать зовет: «Приплыви, приплыви, Лукошюкас…» и сама стала звать. Но она звала низким голосом. Мальчик понял, что это не его мать, и сказал:

— Это не моя мать. У моей матери одна рука.

Ведьма побежала к кузнецу:

— Кузнец, кузнец, отруби мне одну руку.

Кузнец отрубил ведьме руку. Она уже без одной руки прибежала к морю и опять зовет:

Тот ребенок говорит:

— У моей матери одна нога — ты не моя мать.

Ведьма побежала к кузнецу:

— Кузнец, кузнец, отруби мне одну ногу.

Кузнец отрубил ведьме ногу. Ведьма на одной ноге прискакала к морю:

Ребенок сказал:

— Ты не моя мать — у моей матери один глаз.

Ведьма тут же прибежала к кузнецу, сказала:

— Кузнец, кузнец, выколи мне один глаз.

Кузнец тут же выколол ей глаз. Ведьма прискакала к морю и сказала:

Ребенок сказал:

— Моя мать говорит более тонким голосом — ты не моя мать.

Ведьма побежала к кузнецу, сказала:

— Кузнец, кузнец, сделай мой язык тоньше.

Кузнец постучал по ее языку. Она прибежала к морю и опять зовет:

Ребенок не может избавиться от этой ведьмы, он говорит:

— Моя мать без головы — ты не моя мать.

Глупая ведьма хотела взять этого ребенка, тут же побежала к кузнецу:

— Кузнец, кузнец, отруби мне голову.

Кузнец отрубил ведьме голову, и она тут же подохла. Когда родители узнали, что ведьмы уже нет, перенесли ребенка домой, и он счастливо вырос.

К 1.1.1.19. / АТ — . Юозас Шинкевичюс, деревня Ожкабаляй, волость Бартнинкай, уезд Вилкавишкис. Зап. Винцас Басанавичюс, (1902). BsLPĮ 4 93 = LTt 3 119.

Имеется 2 варианта сюжета; второй текст записан в Восточной Литве.

Были дед да баба. Они сговорились:

— Дед, давай сварим пива, замочим сыту!

— Давай замочим!

Замочили, проросло, отнесли просушить в сытницу. Сытница была в овине. И заяц привык к сыте. Дед смотрит утром — кто-то ел сыту.

— Так, баба, что такое — заяц привык к сыте.

— Пойдем, изловим. Постереги в овине, когда заяц залезет в окошко, заложи это окошко.

Пошли дед с бабой, мешок принесли. Баба велела деду стать в дверях и широко расставить ноги, а она будет гнать зайца из овина. Как только баба погнала зайца, он заскочил в мешок и понес деда, как тот стоял, расставив ноги. Несет, несет, несет, несет, а дед на зайце. Заяц выскользнул, а дед и остался. У деда закружилась голова, и он не знает, куда идти. Дед нашел дорогу: «Как-нибудь выйду этой дорогой».

Он идет, идет, идет, идет — услышал лай собак: «Может быть, будет какая деревня». Подошел: собачонки маленькие, одна напротив другой: кяу-кяу! — лают. Он этих собачат — в мешок и идет. Идет, идет — услышал пение петухов: «Здесь уже должна быть деревня». Подходит: два маленьких красивых петушка стоят один против другого, так поют, так поют! И их — в мешок. Идет, идет по дороге, слышит — кто-то едет, стучат колеса. Подходит — повозки в одну сторону — стук-стук-стук! в другую — стук-стук-стук! Он взял и положил [ их ] в мешок. Идет, идет — услышал стук вальков. «Вот, уже теперь деревня будет». Подходит ближе — речка и маленькие вальки сами стучат и стирают. Он положил их в мешок.

Идет, идет — находит край леса, поле. Прошел до конца поля — поместье. Пришел в поместье — там понаехало много людей, панов. У пана есть дочка, которая никогда не смеется. Никто ее не может рассмешить. Так пан пригласил и панов, и мужиков: кто ее рассмешит, тому половина королевства. Дед заночевал у арендатора. И никто его не знает.

— Пан, у меня есть человек, путник; может быть, он сможет рассмешить?

Пан велел пригласить.

— Пошли: пан велел. Может быть, ты рассмешишь его дочь.

Пришел. А она сидит за столом, как железная, и все. Тот дед пришел с мешочком, а она смотрит. Он вытащил собачонок. А они одна против другой так лают, так лают: вяу-вяу-вяу! Петушки поют, дерутся. Все смеются, а она еще не улыбается. Он вынул повозки — они [ едут ] то в одну сторону, то в другую сторону, то в одну сторону, то в другую сторону. Она немного улыбнулась — скривила губы. А другие [ удивляются ]:

— Неужели он выиграет?

Он сделал речку, а вальки стук-стук-стук! — стучат. Вода брызжет! А она:

— Ки-ки-ки-ки, — засмеялась, подала голос.

Пану жалко стало выдавать свою дочь за старого.

— Пан, мне не нужна твоя дочь, у меня есть своя жена. Но ты мне дай приют. Дома мое жилище малое, может быть, пан, примешь?

Пану и хорошо. Дед привез бабу, и живут хорошо. А дочь пана вышла замуж за другого, и живут. И хорошо.

К 1.1.1.17. / AT 572*. Анеле Челнюкене, 65 лет, деревня Клюкай, приход Твярячюс, уезд Швянченис. Зап. Юозас Айдулис, 1934. LTt 3 185. Перевод на немецкий язык KLV 74.

Имеется 22 варианта относительно стабильного сюжета. Верхом на зайце в фантастический мир попадает старик или дурак.

Было девять братьев и девять невесток, а сестра одна. Братья уехали на войну, а сестра осталась с невестками. Они пошли по ягоды.

Они собирали, собирали ягоды, и сестра первой набрала полный кувшин. Невесткам [ это пришлось ] не по нраву.

— Куда ее девать?

— Надо ее проклясть: поставим ее в дупло и проклянем.

Они так и поступили. Три невестки взялись за руки, ходили вокруг дуба и проклинали:

И [ дуб ] оброс сестрицу по колена. Опять невестки взялись за руки — ходили и пели:

[ Сестра ] пропала до поясницы. Опять невестки взялись за руки, ходили и пели: