Бронислава Кербелите - Литовские народные сказки

Уже сестрицы не видно. А мимо едут ее братья. Они едут — аж лес стонет. А сестра уже почуяла братьев — и плачет внутри дуба:

Братья поняли:

— Это голос нашей сестрицы.

И они ответили:

Сестрица ответила:

Братья приехали домой. Приехали и спросили:

— Где наша сестра?

— Ее нет.

— Где же она?

— Нет ее — мы прокляли.

— Идите и приведите ее, ибо и вас не будет!

А они ее очень жалели. Невесткам делать нечего. Они пошли и стали просить [ у дуба ], чтобы отдал [ девушку ]. Опять втроем ходили и пели:

И открыл — уже видна голова сестрицы. Опять втроем взялись за руки — ходили вокруг дуба и пели:

Уже открыл до поясницы. И опять втроем взялись за руки, ходили крутом и пели:

[ Дуб ] отдал. Они привели сестрицу домой. А братья ее приняли, встретили. Дали ей золотое кольцо, сито…

К 1.1.1.17. / АТ. Маре Алюкене, 40 лет, деревня Пликяй, приход Родуне, уезд Лида (Беларусь). Зап. Юозас Айдулис, 1934. LTt 3 166.

Имеется 7 вариантов сюжета; все они записаны в Дзукии (в юго-восточной Литве и в литовской деревне на территории Беларуси).

Был один кузнец. Он везде побывал, но в одном месте — в аду — не бывал. Но он хотел попасть и туда. Однажды он шел по лесу и потерял дорогу в глубине леса. Несчастный человек вздохнул и подумал: «Если бы меня кто-нибудь вывел из этого леса, я был бы счастлив». И видит — рядом с ним идет какой-то паныч.

— Хорошо, я могу тебя вывести, но ты должен мне подписаться кровью, порезав свой палец.

— Хорошо, лишь бы я мог выйти.

Подписался. Пришло время — черт пришел к тому человеку и говорит:

— Ну, теперь пойдем ко мне на родину.

— Хорошо, пойдем.

Кузнец взял с собой молот, кусачки, святую воду и идет. Когда пришли в ад, он тут же стал освящать ад. Все черти разбежались, только он остался. Он видит, что один черт высунул нос и смотрит. Он тут же хвать кусачками за нос и молотом — бух! бух! А тот черт начал освобождаться, освободился и удрал. С тех пор поля полны чертей.

К 1.1.1.18. / АТ (330А). Игнотас Григулис, деревня Клявай, приход Сейнай (современная Польша). Зап. Миколас Сидарис. LMD I 481/30/.

Записано 6 вариантов, близких к концовке сказки о кузнеце, который заставляет черта / смерть прилипнуть к его наковальне / дереву (см. № 65). В нескольких вариантах кузнец дает черту расписку, желая получить денег.

Несколько тысяч лет тому назад жил кузнец. У него была маленькая избушка и кузница. Он долго и усердно работал, но пришла старость — уже не мог заработать себе на хлеб и решил идти в мир побираться. Кузнец шел и встретил паныча. Паныч спросил:

— Почему ты такой грустный?

— Как мне не быть грустным — денег нет, нечего кушать.

— Ну, хорошо, я одолжу тебе денег, — говорит паныч. — Но через три года ты обязан [ их ] вернуть. Кроме того, напишешь вексель своей кровью.

Паныч дал триста рублей. Кузнец вернулся домой и живет. Работает, сколько может. Однажды смотрит — приезжает верхом святой Петр. Он просит подковать коня — его конь потерял одну подкову. Когда кузнец подковал коня, святой Петр спросил, сколько платить. Кузнец говорит:

— Я хочу, чтобы тот, кто сунет руку в мешочек, где мои гвозди, без моего разрешения ее не вынул.

— Хорошо, — говорит святой Петр.

— В моей избе стоит стул, — опять говорит кузнец, — кто на него сядет, чтобы без моего разрешения не встал.

— Ну, хорошо.

— В моем саду растет яблоня. Кто на нее влезет, чтобы без моего повеления не слез.

Прошли три года — пришел тот же паныч и требует:

— Кузнец, кузнец, верни деньги!

Кузнец говорит:

— Немножко подожди, я кончаю колесо оковывать. — И просит: — Будь ласков, подай мне гвоздей из этого мешочка.

Паныч сунул руку в мешочек, а вытащить не может. Тогда кузнец схватил раскаленные щипцы, молот и как начал его бить, щипать! Паныч просит, только чтобы его отпустил живым. И денег не будет требовать, будет ждать столько, сколько кузнец захочет. Кузнец его отпустил. Паныч вскочил и убежал.

Прошло некоторое время — пришел брат черта.

— Эй ты! Верни деньги! Ты мучил моего брата, но меня не будешь мучить!

— Прошу, паныч, садись на этот стул. Я закончу коня подковывать.

Паныч сел и встать не может. Кузнец этого еще больше бил, еще больше щипал. Паныч стал просить отпустить [ его ]. Кузнец отпустил, а паныч так побежал, будто [ у него ] глаза выгорели.

Прошло время, смотрит — приезжает пан на шести лошадях. Он остановился у кузницы и зовет кузнеца:

— Кузнец, эй кузнец, иди сюда!

Кузнец выходит грустный.

— Теперь я тебя увезу, ты больше не будешь мучить моих братьев.

Старый кузнец совсем испугался.

— Милый пан, позволь мне хоть умыться: с таким паном так и ехать некрасиво.

Пан разрешил умыться.

— Панок, мне так яблоки запахли, — говорит кузнец.

Пан говорит:

— Ну, хорошо, я схожу и потрясу, ты, придурок!

Он влез на яблоню, потряс ее, а слезть не может. Кузнец быстро принес раскаленное железо, как начал [ его ] жечь, щипать — пан только просит, и все:

— Отпусти, кузнец, прости меня!

Кузнец его хорошо обжег, осмолил и отпустил. Пан быстро вскочил в карету и уехал. Кузнец дальше жил себе спокойно.

Однажды в праздничный день кузнец встретился с соседями и попросил их, чтобы они, когда он умрет, в его гроб положили молоток и гвозди.

Смерти не пришлось долго ждать, она скоро пришла. Когда кузнец умер, соседи постарались выполнить его волю — положили в гроб молоток и гвозди. Умерший кузнец идет на небо, просит Бога, чтобы его впустил. Бог говорит:

— Когда ты подковывал коня святого Петра, не все гвозди использовал, обманул.

Кузнец идет в пекло. Черти увидели кузнеца и тут же заперли дверь: это были те панычи, которых он так измучил. Кузнец загрустил: его не пускают ни на небо, ни в пекло. Он долго стоял у дверей пекла.

Один черт захотел посмотреть на кузнеца и высунул голову. Кузнец вынул гвоздь, стук, стук! — и приковал. Черт как подскочил, как подскочил — и дверь выломал. Кузнец вошел в пекло. Все черти испугались и разбежались по свету. Тогда Бог взял кузнеца на небо, а чертей опять загнал в пекло.