Дэвид Борнштейн - Как изменить мир. Социальное предпринимательство и сила новых идей

Джейкоб был единственным ребенком в семье. Дома ему играть было не с кем, его игровой площадкой стала школа. Именно там он чувствовал себя абсолютно счастливым. Будучи старшеклассником, он играл в футбол, занимался в школьном театре, посещал кружок ораторского искусства, играл на трубе в школьном джаз-банде и возглавлял ученический совет. По программе принудительной перевозки школьников (в свое время она была организована американским правительством в целях обеспечения равных возможностей и прав на образование для детей из числа чернокожего населения и эмигрантов) Шрамму в детские годы довелось посещать и школы в бедных кварталах. Его друзьями были представители самых разных этнических и социальных групп. «Из начальной школы в среднюю и из средней школы в старшие классы я переходил с одними и теми же ребятами, – вспоминает он. – У всех нас были свои сильные стороны. И я полагал, что мы также все вместе перейдем и на следующий жизненный этап. «Поступление в вузы было чем-то самим собой разумеющимся». (Шрамм поступил в Йельский университет.) «Когда же я узнал, что многие из моих друзей никуда не поступили, это стало ударом для меня. Это меня потрясло. Это просто не укладывалось в голове. Ведь разница между нами была обусловлена совсем не тем, что они были менее способными, чем я».

Шрамм красноречив и горяч, он обладает живым умом и просто обожает сцену. В Йельском университете он инициировал создание комедийной вокальной группы, выступавшей в стиле а капелла под названием Mixed Company. «Дж. Б. всегда притягивал к себе самых разных людей, – поясняет его друг Кейт Фром. – Когда мы вместе учились в школе богословия, он был харизматичным парнем – коммуникабельным, отличным актером и певцом, с ним всегда было интересно».

После окончания Йельского университета Шрамм поступил в Гарвардскую школу богословия, чтобы стать священником-баптистом. Но в 1988 г. поехал в качестве волонтера на лето в лагерь, организованный в Южной Каролине Афроамериканской епископальной церковью для подростков, отбывающих наказание. Там он столкнулся с жестокой реальностью – молодыми людьми, главным образом афроамериканцами и выходцами из Латинской Америки, которые росли, не имея возможностей для развития своих способностей. «В Южной Каролине Дж. Б. пришлось непросто, – вспоминает Фром. – У этих ребят была суровая жизнь. Они не приняли его. Он всегда был всеми обожаем, но их обаять он не смог. Думаю, Джейкоб решил, что одного его обаяния будет недостаточно для того, чтобы работать в духовной сфере. После того лета Джейкоб ушел в себя. Но его желание помогать молодежи из бедных кварталов только усилилось».

К тому времени, как Шрамм пришел в Центр для подростков Jubilee, он уже видел, как талантливые выпускники школ по не совсем понятным ему причинам не поступают в вузы. Он также видел, что сами вузы хотят заполучить талантливых студентов из семей с низким доходом. Но предложение и спрос не пересекались друг с другом. По оценкам специалистов, из 900 000 учеников из семей с низким доходом, которые ежегодно оканчивают школы в США, 200 000 могли бы успешно учиться в вузах, но не поступают туда {161}.

Корень проблемы с доступом к высшему образованию, по мнению Шрамма, лежит не в том, что ученикам из семей с низким доходом недостает амбиций. И не в том, что им недостает средств (во многих случаях они могли бы получить необходимую финансовую помощь). И даже не в том, что уровень образовательной подготовки в государственных школах зачастую оставляет желать лучшего. «Хотя, несомненно, государственную систему образования необходимо реформировать, – говорит Шрамм, – но сделать это будет непросто». Почему же из общего числа школьников с оценками А из семей с низким доходом в вузы поступает в процентном отношении примерно столько же ребят, сколько и из общего числа школьников с оценками D из семей с высоким доходом? {162}Ответ прост: большинство школьников из семей с низким доходом, которые могли бы успешно учиться в вузах, вырастают не в той среде, которая способствует продолжению их образования. Они не знают, как эффективно продвигать себя, не получают пошаговой консультативной поддержки, которую получают другие. К тому же и сами вузы не знают, как выявить перспективных учеников при помощи иных критериев, нежели набившие оскомину оценки и баллы за тесты. «Я не считаю, что каждый школьник из семьи с низким доходом готов к поступлению в вуз и обучению в нем, – говорит Шрамм. – Но единственный способ определить, кто способен дальше учиться, а кто нет, – посмотреть на ученика в целом. Для этого не нужно быть семи пядей во лбу. Нас окружают таланты, просто действующая система не позволяет их разглядеть».

К лету 1995 г. первые четыре ученика Шрамма уже стали второкурсниками. Когда Шрамм позвонил Ли Коффину из Коннектикутского колледжа, чтобы узнать, как идут дела у его подопечных, тот сказал: «Все то, что вы делаете, работает. Мы заинтересованы в дальнейшем сотрудничестве».

К тому времени у Шрамма возникла новая идея. Спустя два года после семинаров Фрома и Канти, ученики по-прежнему в течение шести месяцев по субботам приходили в Центр для подростков, чтобы поработать с наставниками над своими эссе и заявками. Но часто делали это нерегулярно или же приходили неподготовленными. Приятного в этом было мало. Шрамм вспоминает: «Было очень грустно, ведь ты видел, как у ученицы вечером в субботу светились глаза от того, что она только что превосходно передала словами свои чувства, – а шесть дней спустя, после возни с младшими братьями и сестрами, разных других отвлекающих факторов, ее было не узнать».

Это навело его на идею «втиснуть» все занятия в полные четыре дня. Тем летом он написал концепцию проведения college summit. Документ занял одну страницу. План заключался в том, чтобы привезти 35–40 учеников в студенческий городок в четверг днем, свести их с тренерами по технике письма, консультантами по вопросам поступления в вуз и организатором групповой работы, а к полудню воскресенья каждый из учеников должен будет написать эссе для вуза, составить заявление для поступления, а также, индивидуально пообщавшись с консультантом, решить, куда ему стоит отправить свое заявление. Если ученики будут загружены работой в течение всего уик-энда, рассудил Шрамм, у них не будет времени на то, чтобы думать о страхах, связанных с дальнейшей учебой в университете или колледже.

Шрамм обратился в молодежные агентства, попросив предоставить ему контактные данные учеников, которые «более талантливы, чем можно судить по их баллам». Затем он занялся набором тренеров по технике письма, консультантов по вопросам поступления в вузы и поиском организатора групповой работы. Поначалу никто не верил, что то, что он предлагает, можно вложить в какие-то четыре дня. Но Шрамм умеет убеждать людей. Он привлек 35 учеников из семи штатов, восемь тренеров по технике письма, трех консультантов по вопросам поступления в вузы и уговорил Коннектикутский колледж предоставить площадку для проведения его саммита. Кейт Фром согласился провести занятия по писательскому мастерству, а Дерек Канти выступить в качестве организатора групповой работы. Супруга Шрамма, Лорен, встретилась с молодым сотрудником приемной комиссии Тимом Вестом, который сам вырос на ферме в Арканзасе в семье с низким доходом и сумел поступить в Университет Дюка. Вест согласился выступить в качестве одного из тренеров по технике письма. Шрамм слышал немало похвальных отзывов о консультанте по вопросам поступления в вузы Кпакпунду Эзезе. Он привлек и его.