Элинор Портер - Поллианна

– Ну ладно, ладно, хватит, – с лёгким раздражением перебила её Мисс Полли. – Вы неисправимы, Поллианна. О чём бы мы с вами ни говорили, вы всегда сведёте разговор к своим дамам из комитета!

– Да, мэм, – с довольной улыбкой ответила Поллианна. – Наверное, вы правы. Но, видите ли, они ведь меня воспитывали, и…

– Довольно, Поллианна, – ледяным тоном остановили её тётя. – А теперь скажите, кому вы собираетесь нести студень?

– Ах, уверяю вас, тётя Полли, честное слово, в этом нет ничего такого, чего бы вы не одобрили. Вы позволяли мне относить студень больной, так почему бы вам не позволить мне отнести его больному – только один раз? Видите ли, переломов обычно надолго не хватает, это совсем не то, что пожизненная инвалидность! Я только раз или два так сделаю, а Миссис Сноу – на её век ещё хватит и студня, и всего остального!

– Постойте, Поллианна! Какому больному вы собираетесь нести студень? У кого перелом? И вообще, что за чушь вы несёте?

Поллианна изумлённо посмотрела на тётю. Затем её лицо приняло обычное выражение.

– Ах, да, я и забыла! Вы, должно быть, ещё ничего не знаете! Видите ли, это случилось, когда вы отсутствовали. В тот самый день, когда вы уехали, я случайно обнаружила его в лесу; и мне пришлось пойти и отпереть ключом его дом, а затем по телефону вызвать врача, а потом ещё держать его голову, ну и всё такое… А потом я ушла домой и с тех пор его не видела. Но когда Нэнси приготовила на этой неделе для Миссис Сноу студень, я подумала, как было бы замечательно, если бы я могла хотя бы разок отнести его не больной, а больному! Тётя Полли, можно?

– Да уж можно, можно, – нехотя согласилась слегка утомлённая этой беседой тётя Полли. – А кто, вы сказали, так в нём нуждается?

– Ах, ну, это… тот господин. Мистер Джон Пендлтон.

Мисс Полли едва не подскочила на стуле.

– Джон Пендлтон!

– Да. Нэнси сообщила мне его имя. А вы с ним знакомы?

Но Мисс Полли ничего не ответила. Вместо этого она спросила:

– А вы с ним знакомы, Поллианна?

Поллианна кивнула.

– О да! Теперь он всегда и говорит и улыбается. Дело в том, что он ведь только снаружи неприветлив, понимаете? Ну, я, пожалуй, пойду за студнем. Он там у Нэнси уже почти готов! – договорила в дверях Поллианна.

– Поллианна, подождите! – голос Мисс Полли вдруг стал весьма суров. – Я передумала, Поллианна. Я желаю, чтобы сегодня, как обычно, вы отнесли студень Миссис Сноу. Всё. Вы свободны.

Лицо Поллианны омрачилось.

– Ах, тётя Полли, но ведь у неё-то всё ещё впереди! Она ещё много лет будет болеть и есть студень и всё, что захочет. А у него перелом! Переломов, ясное дело, надолго не хватает… Он и так уже целую неделю пролежал.

– Да, я вспомнила. Я слышала, что с Мистером Пендлтоном случилось несчастье, – немного натянуто произнесла Мисс Полли. – Однако я не желаю передавать ему студень, Поллианна.

– Я знаю, он неприветлив – снаружи, – с грустью признала бедняжка. – Вот поэтому, скорее всего, вы его и не любите. Но я не скажу ему, что студень от вас. Я скажу, что это от меня. Я его люблю. На вашем месте я была бы рада передать ему студень.

Мисс Полли хотела было отрицательно покачать головой. Но вдруг что-то её остановило, и она спросила непривычно тихим голосом:

– А он знает, кто вы, Поллианна?

Малышка вздохнула.

– Похоже, что нет, тётя Полли. Я однажды сказала ему, как меня зовут, но он никогда не называет меня по имени – никогда!

– А он знает, где вы живёте?

– О нет. Об этом я ему никогда не рассказывала.

– Так значит, он не знает, что вы – моя племянница?

– Думаю, нет, мэм.

Мисс Полли задумалась. Глаза её смотрели на Поллианну, но мысли были очень далеко. Малышка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Наконец она шумно вздохнула, и тётя, вздрогнув, очнулась.

– Очень хорошо, Поллианна, – всё тем же необычно тихим голосом сказала она. – Вы можете отнести студень Мистеру Пендлтону – но только от себя! Запомните: от себя! Упаси вас Бог дать ему понять, будто это не так!

– Да, мэм… Ах, то есть нет, мэм… Благодарю вас, тётя Полли! – и ликующая Поллианна выпорхнула из комнаты.

Когда Поллианна пришла к Джону Пендлтону во второй раз, его огромный каменный дом уже не казался ей таким таинственным. Окна были открыты, на заднем дворе пожилая горничная развешивала бельё, а под порт-кошером стояла двуколка доктора Чилтона.

Подойдя к уже знакомой ей боковой двери, Поллианна позвонила в звонок. Хорошо, что сегодня ей не пришлось возиться с ключами!

Увидев её, пёс Мистера Пендлтона радостно взбежал по ступенькам и в знак приветствия завилял хвостом. Однако ей пришлось подождать, пока горничная управится с бельём и откроет дверь.

– Добрый день! Я принесла Мистеру Пендлтону студень, – улыбнулась Поллианна.

– Спасибо, я передам, – ответила горничная, беря из рук девочки кастрюльку. – А кто вас прислал, Мисс? Это что, телячий?

Тем временем доктор, который вышел в этот момент в коридор, услышал её слова и увидел разочарованное личико Поллианны. Он тотчас подошёл к ним.

– Ах, телячий студень? – радушно спросил он. – Это очень полезно! Может быть, вы желаете видеть нашего пациента, Мисс?

– О да, сэр! – просияла Поллианна.

Тогда доктор кивнул горничной, и она с удивлённым лицом, но беспрекословно провела Поллианну в комнату больного.

Присутствовавший при этом молодой ассистент доктора, приехавший из ближайшего города, встревожено воскликнул:

– Но доктор, разве Мистер Пендлтон не велел никого к нему не пускать?

– Велел, – невозмутимо кивнул доктор. – Но теперь здесь я за главного. И я беру это на себя.

Затем он добавил вполголоса:

– Вы, конечно, не в курсе, но я должен вам признаться, что эта девчушка лучше всяких лекарств! И если есть на этом свете для Пендлтона средство от его сегодняшней хандры, то это средство – она! Поэтому я и позволил ей войти.

– Да кто же она?

После минутного колебания доктор ответил:

– Она племянница одной из самых именитых жительниц нашего города. Зовут её Поллианна Уиттиэр. По правде говоря, я, в отличие от многих моих пациентов, пока не имею чести быть лично знакомым с этой юной леди, но от этого я ничуть не меньше ей благодарен!

Ассистент улыбнулся.

– Что вы говорите! И что же за бурда намешана в этом волшебном эликсире?

Доктор покачал головой.

– Это мне не известно. Однако я подозреваю, что главная его составляющая – это радость. Всеобъемлющая, неугасимая радость в отношении всего, что бы ни случилось! Во всяком случае, мне не раз пересказывали её замысловатые речи, и, насколько я понимаю, через большинство из них красной нитью проходит призыв «просто радоваться». Ах, если бы, – добавил он, опять понизив голос и выйдя на террасу, – ах, если бы я мог прописывать её своим пациентам, как порошки и настойки! Хотя… Хотя, если сделать сей чудодейственный эликсир общедоступным, то нам с вами просто будет нечего делать! И придётся идти наниматься чернорабочими! – засмеялся доктор, берясь за поводья и садясь в свою двуколку.