Дэвид Митчелл - Утопия-авеню

– А можно я возьму ее на время, перепишу некоторые подробности?

– Да.

Он раскрывает записную книжку на первой странице.

– Очень полезная привычка.

– Мой друг Формаджо часто говорит: «То, что не записано, – сплетни и домыслы».

– Он прав. Вы с ним видитесь?

– Да. Он изучает мозг в Оксфорде.

– Передай ему от меня привет. Он очень смышленый парень. Как я понимаю, от Монгола ты ничего не слышал с тех пор, как Тут-Тук… гм… снова проснулся?

– Совершенно верно. Монгол давным-давно пропал.

– В Рийксдорпе ты говорил, что он странствует. Как босоногий лекарь.

– Да.

– И ты до сих пор веришь в его существование?

Маятник часов разрезает минуту напополам.

– Да, – отвечает Джаспер. – К сожалению.

– Почему «к сожалению»?

– Если ваша теория верна и Монгол – ментальный надсмотрщик, созданный мною для того, чтобы сдерживать мой психоз, то есть надежда, что я смогу сделать это снова. Но если прав я и Монгол действительно существует, но забрел в Рийксдорп случайно, то меня не ждет ничего хорошего.

На улице женский голос выкрикивает: «Смотри, куда едешь!»

– Наверное, Джаспер, ты чувствуешь себя как ночной дозорный: знаешь, что надвигается опасность, но не знаешь, когда именно и с какой стороны.

– Неплохое сравнение.

– Спасибо. – Доктор Галаваци отпивает чай. – Я почитаю твои записи, сопоставлю факты, а потом мы с тобой побеседуем подольше. Сейчас я выпишу тебе рецепт на квелюдрин, чтобы ты успел сходить в аптеку до отъезда в Англию. Если все-таки случится обострение, таблетки тебе помогут.

«Поблагодари».

– Спасибо.

Поразмыслив, доктор Галаваци продолжает:

– И еще одно. В Бостоне я познакомился с психологом из Колумбийского университета в Нью-Йорке. Он странный, и методы у него неортодоксальные, но я его очень уважаю. Его в общем интересует АСЦ, а в частности – пациент ДЗ. Можно я сообщу ему о нашем разговоре?

– Да. А как его зовут?

– Доктор Юй Леон Маринус. Он китаец. С виду. Но там все гораздо сложнее. Обычно его называют просто Маринус.

Длинное соло в «Пурпурном пламени» становится еще длиннее, потому что Джаспер обнаруживает в нем потайной ход. Высокие сводчатые потолки, сумрачные арки и окна напоминают о том, что концертный зал и клуб «Парадизо» занимают помещение бывшей нонконформистской церкви, куда приходили поклоняться Богу. «Здесь и сейчас поклоняются – не нам четверым, а музыке, – думает Джаспер. – Музыка освобождает душу от оков плоти. Музыка преображает множество в единство». Штабеля усилителей «Маршалл» сотрясают каждую косточку в теле. «Мы прикасаемся к божественному». «Стратокастер» воспевает экстаз и отчаяние. «Мы не боги, но через нас изливаются некие высшие силы». Сейчас Джаспер без всяких сожалений готов принять смерть. Он смотрит на Дина, который ощущает предчувствие конца. Джаспер делает впечатляющий бенд на двух верхних струнах, и голос Дина разгорается факелом. Вокал Дина теперь вдвое мощнее, чем в прошлом году. После выступления в «McGoo’s» за кулисы пришел Джек Брюс из Cream и дал Дину пару полезных советов о том, как петь и одновременно играть на басу. Помогли и профессиональные уроки вокала, так что теперь Дин может брать на пол-октавы выше и ниже своего обычного диапазона. Эльф, не желая оставаться в тени, исполняет феерическое соло на «хаммонде». Джаспер рассеянно гадает, пришел ли в «Парадизо» Гюс де Зут или кто-нибудь из единокровных братьев. Вряд ли. Захотели бы они с ним встретиться? «Кто знает… Нормальных людей трудно понять, но де Зуты вообще – натуральный кроссворд…»

За кулисами Джаспер теряет остальных в круговороте незнакомых лиц. Все его откуда-то знают. В толпе он видит Сэма Верве.

– Ну что, де Зут, из Амстердама ты уехал никем, а вернулся поп-звездой. Мои ученики тебя боготворят. И не верят рассказам про то, как мы с тобой когда-то играли прохожим на площади Дам. Посмотрим, что они скажут, когда я покажу им вот эту фотографию… Улыбочка!

Джаспера ослепляет вспышка, взрывается в мозгу.

– Триумф! Апофеоз! – выкрикивает Улыбка до ушей. – Выше всяких похвал! Слава!

– Кайф нужен? – предлагает Мистер Жабб в полосатом костюме. – Кокс, колеса, травка, винт? Грибочки? Чем бы душа ни тешилась… Найдется все.

Улыбка до ушей превращается в Громкий смех.

– Возвращайся! Ты нужен Амстердаму!

– Теперь де Зуты под завязку нахлебаются дерьма, – заявляет королева, дымя косячком на балконе. Откуда она взялась?

– Тейс Огтрот, еженедельник «Hitweek», – представляется тип с лицом гробовщика. – А правда, что ты два года провел в рийксдорпской психушке?

С балкона Джаспер замечает у барной стойки распорядителя «Парадизо», который беседует с Левоном и Эльф. «Как бы до них добраться?»

– Ну что, Джаспер, – говорит Рубаха-парень, – вашему менеджеру хватит силенок поднять вас повыше?

Джаспер выходит на лестницу, которая ведет не туда.

– Его единственным другом была гитара… – вещает консерваторский профессор. – А на выпускном экзамене он сыграл композицию под названием «Кто вы?». Она источала…

– Дурь, кристалл, иней, грязь… – нашептывает Мистер Жабб в ухо. – Чистое удовольствие, гарантирую. Кисляк пробовал?

– Или захлебнутся в дерьме? – продолжает королева Юлиана. – Скелет из семейного шкафа выставлен на всеобщее обозрение! Да еще и в программе «Фенклуп»! Очаровательно!

– Мы с тобой занимались любовью… В астрале, – заявляет женщина; ее грим напоминает пятна Роршаха. – Да, это я. Я тебя сразу узнала.

В туалете Джаспер моет руки, говорит мисс Роршах:

– Это был Эрик Клэптон.

– Теперь, когда ты стал знаменитостью, – вкрадчиво начинает Улыбка до ушей, – от льстецов отбою не будет…

– Тейс Огтрот, еженедельник «Hitweek», – не унимается Гробовщик. – Ты сочинил «Темную комнату» на той же кислотной вечеринке, на которой Джон Леннон сочинил «Lucy in the Sky with Diamonds». Правда или нет?

– …к тебе начнут приставать, выпрашивать деньги… – продолжает Улыбка до ушей. – Так что учись говорить «Rot op!» [106] Здесь : «Отвянь!» (голл.) .

– Вопрос в том, – замечает Рубаха-парень, – стоит ли гениальному соло-гитаристу Джасперу де Зуту ограничивать себя рамками группы?

– Тебе уже впарили кайф? Кто? – настойчиво допытывается Мистер Жабб с гримасой на лице. «Злоба?» – Этот бельгийский отморозок с чубом как у Тинтина?

Профессор предлагает Джасперу косячок.

– Декан настаивает, чтобы ты выступил на Дне основателей…

К Джасперу подходит Дин:

– Охренеть… там, в сортире, такое… два мужика взасос целуются… фу-у-у-у…

– …о чем угодно, на твой вкус, – продолжает Профессор. – «Искусство, любовь и смерть», «Вести из Сохо», «Контркультура»… Соглашайся!

– Тейс Огтрот, еженедельник «Hitweek», – говорит Гробовщик. – Твой отец настаивает на лишении тебя дедовского наследства. Правда или нет?