Шейла Нортон - Чарли. Котенок, который спас жизнь

– Ты разве не слышал, о чем говорил мужчина? – тихо спросил я у него. Возможно, кот просто был глуховат.

– Нет, я не заметил каких-то внятных жестов или поз, – ответил он. – Но люди вообще редко используют язык тела.

– Нет, я имею в виду то, что он говорил . Словами.

– А, так ты имеешь в виду эти рычащие и скулящие звуки? В них нет никакого смысла. Можешь не обращать на них внимания. Насторожиться нужно только, если они рычат, как собаки.

– Что ты, – запротестовал я. – Они вовсе не бессмысленны! Ты разве не понимаешь человеческий язык?

– Да что там понимать-то? – настаивал Большой, хотя уже не так уверенно. Он с удивлением смотрел на меня. – Уж не хочешь ли ты сказать, что можешь переводить с их языка?

– Я думал, все кошки это умеют. Мы от рождения владеем двумя языками. То есть, конечно, мы не можем говорить по-человечески, а они, к сожалению, не понимают кошачьего, но…

Вонючка и Черный захихикали. Большой и Бесхвостый застыли на месте и смотрели на меня так, будто у меня было две головы.

– Докажи, что не врешь, – потребовал Бесхвостый.

– Да, давай, – поддержал Черный. – Скажи, о чем говорили те люди.

– Хорошо. Но вам это не понравится. Мужчина сказал, что мы все паразиты, переносим заразу и нас нужно отлавливать и убивать.

– Чего? – взвизгнул Вонючка. – Врешь ты все!

– Нет, не вру. Но женщина нас пожалела.

На какое-то время воцарилось молчание. Теперь коты смотрели на меня иначе – почти с уважением.

– Значит, ты понимаешь все, что говорят люди? – снова спросил Большой.

– Ну, иногда у них проскакивают новые слова, которых я раньше не слышал. Но обычно суть я понимаю.

– Наверное, это потому, что родители у тебя были домашними, – озадаченно ответил он. – К тому же тебя воспитывали люди, ты рос среди них с того времени, когда был котенком.

– Вообще-то, все кошки, каких я только встречал, понимают человеческий язык, – сказал я. – Я и не думал, что это так необычно.

– До сих пор мы имели дело только с уличными кошками, – объяснил Вонючка. – И наши матери были далеко не домашними. И наши кошки, и наши котята – тоже уличные.

– Да, раньше нам не доводилось подружиться с таким классным домашним котом, как ты, – сказал Черный. – Обычно, если кто-то из них заходит на нашу территорию, мы его живым не отпускаем.

– Это я уже понял.

Снова повисло молчание.

– Ну, теперь-то мы и сами жалеем об этом. Верно, парни? – сказал Большой. – Похоже, теперь ты можешь быть нам полезен.

– Как же?

– Ты можешь объяснять нам, о чем говорят люди. Среди наших то и дело ходят слухи о том, что люди нас собираются отравить или выгнать из города, но мы не знаем, правда это или нет.

– Мысль интересная, – согласился Бесхвостый. – А взамен мы поможем найти твоих людей. Ты не такой, как мы, это точно. Ты, ну… ты другой .

Я не был уверен в том, как он относится ко мне – с восхищением или настороженно. Но сделка была честная. А если это поможет найти мою семью, желательно до того, как я одичаю, – тогда это единственный выход.

– Хорошо, – сказал я. – Я стану вашим переводчиком. А теперь, может, пойдем искать мой летний дом?

В тот вечер Черный и Вонючка, как обычно, отправились рыться в мусорных контейнерах в поисках объедков, а Большой и Бесхвостый взяли меня на прогулку по улицам городка. Дома здесь были очень большими, снаружи висели таблички на человеческом языке.

– Это гостиницы, – объяснил Большой. – Отдыхающие останавливаются тут, живут и едят. В здешних мусорных баках всегда есть чем поживиться. Может, твои люди живут в одной из этих гостиниц?

– Нет, – мяукнул я печально. – Они остановились в маленьком домике – коттедже. Там такая тихая тропинка, она совсем не похожа на эти улицы с широкими тротуарами.

– Хм-м. Похоже, это где-то дальше за городом. Ну что ж, сегодня мы уже много прошли. Я предлагаю прервать поиски и поискать еды. Не беспокойся, юный Чарли, – теперь он был со мной довольно ласков. – Мы будем прочесывать улицы каждый день. Рано или поздно мы их найдем.

Я надеялся, что он прав. Хотя мне уже начинало казаться, что это невыполнимая задача.

Да, друзья мои, вы правильно поняли, я начал привыкать к уличным котам. Могу даже сказать, что, пожив среди них, я проникся к ним симпатией. Репутация у них ужасная, порой они и в самом деле бывают очень агрессивны. И подтверждение тому мои шрамы! Но… их можно понять. Жизнь у них трудная, и, в конце концов, они ведь не сами решили родиться и жить в таких обстоятельствах. Это не их выбор. И еще я понял, почему они собираются в шайки. В одиночку нипочем не выстоять против множества опасностей. Они нужны друг другу для защиты. Нам, домашним кошкам, легко говорить, что мы гуляем сами по себе. Мы сами выбираем, с кем общаться и кого впускать на свою территорию, а если захочется – можем побыть и в полном одиночестве. Для защиты у нас есть люди, и мы можем сколько угодно нежиться в теплых уютных домах. Словом, я вдруг понял, что проникся сочувствием к котам-дикарям, хотя и не знал, чем им помочь. Уверен, что они не смогли бы приспособиться к такой жизни, как наша.

Начать с того, что они слыхом не слыхивали о той операции , которую делают нам ветеринары. Когда я рассказал о ней, они пришли в ужас.

– Ты вроде говорил, что твои люди добрые! – сказал Черный.

– Они и правда такие. Я понимаю, вам это кажется жестоким, но, честно говоря, как объяснил мне мой друг Оливер, когда я еще был котенком, – невозможно тосковать по тому, чего у тебя никогда не было.

– Хвост даю на отсечение, уж я тосковал бы, – сказал Большой. – Мы все тосковали бы! Не считая свежей рыбы, это единственное, ради чего стоит жить.

Я задумался об этом. Дома, в Малом Брумфорде, у меня было столько всего, ради чего стоит жить, что я даже почувствовал себя слегка виноватым. И еще сильнее затосковал по дому.

– У нас есть люди, которые нас любят, – попытался я объяснить. – Мы садимся к ним на колени, они нас гладят, обнимают и чешут за ушком. Ради этого можно много от чего отказаться.

– Ты, должно быть, шутишь, – сказал Вонючка. – Просто ужас какой-то. Поверить не могу, что ты с этим смирился…

– Да уж, все это ни в какое сравнение не идет с тем, чтобы провести время с Пятнистой Мордой, – вставил Черный.

– Да, с ней ты бы сразу забыл о своих людях, Чарли, – сказал Бесхвостый.

Мне стало жаль Пятнистую Морду, с которой мы даже не были знакомы. Должно быть, всю жизнь она только и делает, что ходит беременная да приносит множество котят.

Пока коты обсуждали свои брачные игры, я задумался о своем. Вспомнил оставшихся дома сестер и порадовался, что большая часть наших кошек стерилизована.

– Поймите, мне сделали операцию в таком возрасте, когда я еще и не думал о таких вещах, – попытался я объяснить котам, когда им надоело надо мной подшучивать. – Люди делают это, потому что заботятся о нас. Они не хотят, чтобы рождалась куча котят, о которых некому будет заботиться.