Array Коллектив авторов - Много добра, мало зла. Китайская проза конца ХХ – начала ХХI века

Когда Цао проснулся, кругом была кромешная тьма. Кроме бродячей собаки, на улице не было ни души. Цао Дашу постучался в ледяную железную дверь, надеясь застать там Хуна Большую Пушку. Однако вопреки ожиданиям внутри стояла мертвая тишина. Было совершенно непонятно, куда девался Хун. Цао разок пнул железную дверь, эхо гулко отозвалось в ночи. Дверь осталась цела-целешенька, а вот Цао, обхватив руками пострадавшую ногу, запрыгал от боли. Выругавшись, он поплелся домой по дороге, освещенной бледной луной. Проходя мимо харчевни Ма Гуйхуа, Цао вдруг заметил Хуна Большую Пушку. Кроме него за столиком сидели Рябой Ван, Чэнь Чаншэн и Ли Собачьи Яйца. Как закадычные друзья они выпивали и закусывали свиными ушами. Цао Дашу даже услышал, как собутыльники смачно пережевывают свиные хрящики. У Цао-старшего по спине пробежал холодок, он понял, что на Хуна Большую Пушку ему больше рассчитывать не стоит.

Наступила осень, все вокруг пожелтело. Листья, словно множество золотых бабочек, слетали с веток. В эту самую пору умерла свекровь Бай Лин. Под вечер, когда в воздухе кружился листопад, ее жизнь, словно такой же листок, была незаметно оборвана холодным осенним ветром и унесена прочь.

И именно в эту золотую пору Бай Лин с выцветшим добела узлом на спине направилась в дом к Цао-старшему. Подойдя к воротам, она увидела возившегося с курами Цао и спросила:

– Цао Дашу, я тебе нужна?

Тот опешил, и она повторила:

– Ну, говори же, чего ты молчишь? Скорее отвечай, нужна я тебе или нет. Если нужна, то я останусь и буду жить с тобой, а если нет, просто уйду.

– И куда же ты пойдешь? – спросил Цао, очищая руки от земли.

– Сама не знаю, куда глаза глядят. Где понадоблюсь, там и останусь.

Цао Дашу взял с ее плеч узел и сказал:

– Ну тогда и не уходи никуда, оставайся со мной.

– Правда?

– Правда!

– Да только я ведь вдова, тебе и вправду нужна вдова?

– Ну, раз ты выйдешь за меня замуж, то у тебя появится мужчина, так что вдовой ты быть перестанешь.

Бай Лин улыбнулась, и по лицу ее маленькими змейками расползлись морщинки.

– Цао Дашу, ты такой хороший, – сказала она.

Цао тоже улыбнулся, обнажив два ряда совершенно желтых зубов. Ничего не ответив, он повел Бай Лин в дом.

Войдя в совсем пустую комнату, женщина попросила:

– Цао Дашу, сделай для меня какой-нибудь шкаф.

– У тебя же свекровь умерла, давай просто перенесем сюда твою мебель.

– Ради ее лечения я по уши залезла в долги. А чтобы отдавать деньги – распродала всю мебель. Да что там мебель, я даже дом продала!

– Ну, продала, так продала, – ответил Цао-старший. – А шкаф – это не проблема, завтра же я срублю грецкий орех за нашим домом и сам сделаю тебе шкаф. Ты знаешь, что я в этих делах мастер на все руки? Кому только в нашей деревне я мебель не делал! Может, тебе еще что-то нужно? Только скажи, я все сделаю.

– Ты для начала смастери мне шкаф, а то, гляди, даже вещи положить некуда.

– Ну хорошо. Завтра срублю дерево и сделаю.

– А почему не сейчас? – спросила Бай Лин.

– Сейчас не выйдет, топор у меня заржавел от долгого лежания. Для начала нужно топор наточить. Не будешь же ржавым орудием работать! Не волнуйся, завтра же приступлю к делу.

На следующий день Цао-старший чуть свет был на ногах. Проснувшись, он тут же взял топор и отправился во двор.

– Топор ведь еще поточить нужно? – окликнула его Бай Лин.

– Да я его еще вчера наточил, а сегодня займусь деревом.

Очень скоро за домом раздались удары топора, которым работал Цао-старший. Это встревожило Цао-младшего, и он выбежал на улицу:

– Ты чего это делаешь?

– Дерево рублю. Сделаю из него шкаф для Бай Лин.

Глядя на изуродованный ствол грецкого ореха, младший брат вдруг подскочил на месте:

– Так не пойдет. Это дерево наполовину мое, ты не можешь его рубить.

– Какая чушь, с какой стати это дерево должно быть наполовину твоим?

– Мы все домашнее имущество делили поровну. Поэтому и с деревом нужно поступить так же.

– Вот скандалист. Пока я к дереву не притрагивался, так ты молчал, а тут оно тебе вдруг понадобилось.

– Так или иначе, а рубить прекращай, дерево не только твое, бросай это дело.

– Да я буду его рубить, где я иначе древесину возьму, чтобы шкаф для Бай Лин смастерить?

– Если ты не прекратишь, я с тобой буду драться, – произнес Цао Сяошу, сжимая кулаки.

Старший брат вышел из себя. Потрясая топором, он выкрикнул:

– Драться так драться, не думай, что я боюсь тебя!

Глянув на сверкающее лезвие топора, Цао младший злобно огрызнулся:

– Ну хорошо, погоди же у меня, погоди! Думаешь, что на тебя управы не найдется?

Сказав это, младший брат, слившись с осенним ветром, унесся в неизвестном направлении. Бежал он что было сил, так, что одежда за спиной надулась парусом, ни дать ни взять – мастер ушу из какого-нибудь фильма.

Посмотрев вслед брату, Цао-старший снова принялся рубить дерево, гулкие звуки эхом разносились вокруг. Кора на дереве оказалась толстой, и через какое-то время руки у Цао Дашу уже не поднимались от усталости. Он отложил топор, чтобы перевести дух, вытащил сигарету и закурил. Очень скоро его голову окутал сизый туман. Когда же дым рассеялся, он увидел Цао-младшего, за которым следовали Рябой Ван, Чэнь Чаншэн и Ли Собачьи Яйца. Словно небольшой отряд, они направлялись к нему и очень скоро оказались рядом.

Осклабившись, Рябой Ван захохотал и осведомился:

– Ну что, Цао Дашу, твоя задница выздоровела?

Цао, залившись краской, злобно спросил:

– Зачем пожаловали?

– Да так, специально пришли посмотреть на твой зад.

Старший брат покраснел еще больше. Он раскрыл было рот, но так ничего и не произнес.

Тут слово взял Цао-младший:

– Цао Дашу, ты ведь собирался рубить дерево, чего вдруг остановился?

Старший поднял свой топор и сказал:

– С чего бы мне останавливаться, это ведь ничье дерево, почему бы мне его не рубить?

Но только он замахнулся топором, как сзади его неожиданно схватил Ли Собачьи Яйца.

– Ты не можешь рубить это дерево, потому что теперь оно принадлежит нам, – сказал он.

– С какой это стати оно вдруг стало вашим? – удивленно спросил Цао-старший.

Тут к нему подошел Чэнь Чаншэн и, похлопав по плечу, заявил:

– А нам это дерево подарил Цао Сяошу. Вот и думай сам, можешь ли ты рубить наше дерево?

Цао-младший подтвердил слова Чэня:

– Верно. Я подарил дерево им, так оно ни мне, ни тебе не достанется.

Старший брат собрался ему возразить, но Рябой Ван его опередил:

– Если вы двое хотите выяснять отношения, то катитесь отсюда подальше, в любом случае никто из вас теперь не претендент на это дерево. А кто посмеет к нему притронуться, то мы тому тоже топором врежем.