Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2

– Было бы странно, – объяснил он Анжелике, – если бы мы не сделали этого. Я позабочусь, чтобы настоящей службы не было, как и речей, это было бы неправильно. Просто благословение.

Немилосердная погода помогла сократить церемонию. В кои-то веки Твит был на удивление красноречив. Когда он закончил говорить, все смущенно посмотрели на нее. Над головами слышались крики чаек; сильный ветер увлекал их с собой, и они радостно парили в стремительном потоке. Сэр Уильям первым нарушил молчание:

– Еще раз, мадам, мои глубочайшие соболезнования.

– Благодарю вас. – Она стояла прямо. Дождь барабанил по ее зонту, капли мелкими брызгами разлетались во все стороны, ударяясь о него. – Я протестую против того, что мне не позволяют открыто похоронить моего мужа так, как он и я того желаем.

– Ваш протест принят к сведению. – Сэр Уильям приподнял цилиндр. Вслед за ним остальные цепочкой прошли мимо нее, принося свои соболезнования и приподнимая шляпы или отдавая честь, если были в мундирах. Стронгбоу отдал честь и ступил на катер, Паллидар последовал за ним, в тот же момент перед ней остановился Марлоу, все еще глубоко расстроенный.

– Мне так ужасно жаль, – сказал он, отдал честь и отошел.

Последним был отец Лео. Печально и торжественно он осенил катер крестным знамением, бормоча молитву на латыни; лица его почти не было видно.

– Но он не католик, святой отец, – мягко заметила она.

– Я думаю, он был одним из нас, сеньора, в сердце своем. – Акцент отца Лео стал слышнее от горя, всю ночь он провел в молитве, испрашивая ответа свыше, что ему делать, должен ли он прийти сюда или нет. – Он узрел бы свет, вы бы помогли ему, я в этом уверен. In nomine Patri … [13]

С несчастным видом он побрел прочь. Теперь на причале с ней оставались только Джейми, Хоуг и Скай.

– Что теперь, Джейми? – спросила она; глубокая меланхолия овладела ею.

– Мы подождем здесь минуту, – ответил он.

Как и остальные, он чувствовал себя частью обмана, и в то же время был глубоко тронут и не считал это обманом. Все это лишь, чтобы помощь другу, говорил он себе. Ты пообещал ему защищать его спину, и ее тоже. Именно это ты и делаешь. Да, но это обман, и он претит мне. Забудь об этом, ты главный среди них, поступай как главный.

– Капитан Стронгбоу, отчаливайте! Бог вам в помощь!

– Есть, сэр, благодарю вас. – Катер медленно отошел от причала, ныряя в волнах, потом стал набирать скорость. Вслед ему летел крик морских чаек. Они проводили его взглядом.

– Какое странное чувство, – прошептала она, беззвучно плача. – Странное, и вместе с тем не странное. Мы ни в чем не ошибаемся, нет? Или да?

Вновь Джейми принял решение за них всех.

– Нет, – сказал он, взял ее под руку и повел к дому.

Перед самым закатом Варгаш постучал в дверь кабинета тайпэна.

– К вам мистер Горнт, сеньора. Мсье Андре просил передать, что мсье Сератар почтет за честь, если вы отужинаете сегодня с ним.

– Поблагодари их, но скажи «нет», может быть, завтра, не знаю. Здравствуйте, Эдвард. Входите. – Она снова села в эркере у окон, снаружи было темно, шел дождь. Бутылка белого вина была открыта и ждала на льду. Один тонкий бокал охлаждался рядом, перевернутый вверх дном. – Пожалуйста, наливайте себе, вы сейчас на клипер?

– Да, баркас готов. Ваше здоровье, мэм.

– И ваше. Вы единственный пассажир?

– Я не знаю. – Он колебался мгновение. – Вы выглядите чудесной, воздушной и недосягаемой, мэм.

– Мне жаль, что вы уезжаете. Может быть, все станет лучше, когда вы вернетесь, – сказала она; он нравился ей так же, как и прежде. – Вы вернетесь или сначала поедете в Шанхай?

– Это будет видно в Гонконге. Где вы остановитесь? На Пике, в Большом доме Струанов?

– Я не решила окончательно, поеду ли я вообще.

– Но… вас не будет на похоронах? – спросил он, сбитый с толку.

– Я приму решение завтра, – продолжала она, желая, чтобы он терялся в догадках, он и все остальные, даже Джейми. – Мистер Скай настоятельно советует мне остаться здесь, и я не очень хорошо себя чувствую. – Она пожала плечами. – Я решу завтра, место на пакетботе заказано. Я отчаянно желаю быть с ним, мне нужно быть там, и все же… если его не похоронят так, как желал он и желаю я, значит… значит, я предала его.

– Вы не предавали его, мэм. Все это знают.

– Вы не предадите меня, ведь правда, Эдвард? Вы доставите ей мое письмо, все, как мы договорились?

– Немедленно. Слово есть слово. Вопрос чести. Мэм. – Он посмотрел ей прямо в лицо.

– И я тоже дала вам обещание. Разве нет? Вопрос чести. Вечная дружба.

То, как она произнесла эти два слова, одновременно и было, и не было обещанием. Сколько он ни пытался, он не мог больше читать по ее лицу, как раньше. Раньше он знал бы точно, как далеко позволит ему продвинуться такое обещание. Теперь он ощущал барьер. Я рад, подумал он, ибо если существует барьер для меня, он будет существовать и для каждого мужчины. Шесть месяцев это все еще немного и срок самый подходящий.

Значит, в Гонконге ее может не оказаться. Как это повлияет на мое положение?

– Мои планы, мэм? Они зависят от Тесс Струан. – Он хотел рассказать Анжелике о своем настоящем плане, но был слишком умен, чтобы дать ей это понять даже косвенно. – Я надеюсь, что она начнет действовать на основе той информации, которую я ей предоставлю. Это займет по меньшей мере месяц. Если она пожелает, я задержусь на месяц и помогу, ей понадобится помощь, мэм. Все зависит от нее. Если вы прибудете с пакетботом, мы сможем встретиться и поговорить там. Если нет, вы позволите мне писать вам?

– Конечно, да, пожалуйста. Я буду рада. С каждой почтой. Обещаю, что буду держать вас в курсе моих планов. – Она выдвинула ящик стола и достала оттуда конверт. Он был адресован Тесс Струан. И не запечатан. – Вы можете прочесть его.

– Благодарю вас, мэм, но в этом нет нужды.

Анжелика забрала у него конверт, но не стала его запечатывать, а просто заправила клапан внутрь.

– Это избавит вас от необходимости держать его над паром, чтобы вскрыть, Эдвард.

Он рассмеялся.

– Почему вы так уверены, что я стал бы делать это?

– Я бы сделала. Это было бы слишком большим искушением. Но, пожалуйста, запечатайте его, перед тем как будете вручать ей.

Он кивнул.

– Вы как-то сказали, что теперь вы понимаете, почему я нравился вашему мужу, почему я был бы опасным врагом и еще более опасным другом. Возможно, это относится и к вам тоже, Анжелика.

– Может быть, – просто ответила она. – Я пробираюсь на ощупь в этом новом мире, Эдвард. Он полон трудностей и невидимых глазу опасностей. Но вы увидите, что на меня можно положиться, когда я даю свое слово, как я дала его вам. Не забывайте, что я француженка. – Легкая улыбка. – Прочтите его.