Хэн Лян - Известные горы и великие реки. Избранные произведения пейзажной прозы

«Жэньминь Жибао», 23 августа 1993 года

Автор на фоне изображения водопада Хукоу на реке Хуанхэ

Представьте себе неприятное чувство, когда вы увидели в больнице человека, некогда очень красивого, а теперь покрытого кровоточащими ранами. Вот и я, вернувшись на озеро Улянсухай во Внутренней Монголии спустя сорок лет, испытал то же самое.

Улянсухай находится у подножия гор Улашань на востоке района Хэтао. Сразу после окончания университета я работал здесь журналистом. Местные жители называют Улянсухай морем. На самом деле это озеро, но его название означает «Тамариксовое море». Тамарикс – местный дикий кустарник, который произрастает в песчаной и щелочной почве. В названии озера есть что-то первозданное. Улянсухай действительно большое, как море. За всю историю его максимальная площадь достигала более тысячи двухсот квадратных километров. На этой широте Улянсухай – самое крупное пресноводное озеро. В те времена я еще не видал настоящего моря. Каждый раз, проезжая по его берегу на велосипеде, я любовался туманом над водой или игрой красок на ее поверхности. Изумрудный камыш аккуратной полосой очерчивал край озера. От легкого ветра эта зеленая полоса пускалась в пляс, словно в такт райской музыке. Вслед за камышом оживлялись чайки, цапли, утки, гуси. Пытаясь превзойти друг друга, они то проносились низко над волнами, то врезались в озерную гладь, взрывая ее вихрем легких брызг. Казалось, будто кто-то невидимый прикасался быстрыми пальцами к струнам воды. Рыба, устав ждать, когда птица прилетит за ней, вдруг сама выпрыгивала и сверкала точками нот на чешуйчатых боках. В такие моменты в памяти всплывали давно забытые слова. Как же там? «Вечерняя заря летит бок о бок с одинокой птицей, / Воды осенней цвет, что с небом лишь сравнится». И дальше: «То чайка вдруг крылом взмахнет, / То рыбка чешуей блеснет, / То зелень трав прибрежных вслед ветру поклонится» [67] Автор цитирует стихотворение «Дворец Тэнвана» Ван Бо (649–676), поэта эпохи Тан. . Внезапно я понял, что на самом деле не слова описывают красоту, – сама красота заставляет их складываться в строки и предложения. Именно так я написал на севере Китая свой очерк об Улянсухае. Каждый раз, плывя по озеру, я всматривался в бесконечную глубину лазурной водной глади. За катером бежали белоснежные завитки волн и игривые карпы, подплывающие вплотную к борту. В сумерках черный контур Улашани вырисовывался вдали и становился похожим на когда-то виденный мной на картине морской берег. В этот момент мне казалось, что Улянсухай и есть самое настоящее море.

В то время «культурная революция» еще не завершилась. Рынок снабжали плохо, городские жители за целый год ели мясо считанные разы. Возле озера жилось по-другому. Здесь рыба была столь же обычным блюдом, что и рис. Зимой во льду делали лунки. Рыба приплывала на звук, собиралась и теснилась внизу очень плотной стаей – в нее можно было воткнуть палку, и та бы не упала. Тогда стали популярными «Лекции по изучению и применению трудов председателя Мао». Как-то раз мы занимались подготовкой материала и ездили с опросами по всем уездам района Хэтао с запада на восток. Провизия была скудной, приходилось очень нелегко. Последним пунктом нашего маршрута оказался Улянсухай. До него оставалось еще несколько дней, мы мечтали поскорей попасть туда и отведать вкусного. Действительно, уже вечером в день приезда мы лакомились рыбой. Ее подали таким способом, какого я в своей жизни еще не встречал: нам принесли пиалы, доверху заполненные огромными кусками рыбы. Обычно так едят деревенские жители, сидя на корточках у порогов своих домов. Ужин запал мне в память. Полкилограмма рыбы здесь стоили всего пять фэней [68] Фэнь – денежная единица, равная 0,01 юаня. . Впоследствии я объездил весь мир и многое повидал. Ни на изобилующем рыбой юге Китая, ни в зарубежных странах, где основной промысел состоит из рыбной ловли, – нигде мне больше не встречалось такого блюда и нигде я не получал большего удовольствия от еды. В те времена всем приезжим местные с блеском в глазах и нескрываемой гордостью неизменно советовали: «Обязательно посмотрите наш Улянсухай!»

Вот я снова приехал сюда. В этот раз – по особому приглашению управления водного хозяйства. Теперь моя цель состояла не в том, чтобы полюбоваться красотами озера. Я должен был поучаствовать в консилиуме и своими глазами увидеть нанесенные озеру раны.

Озеро Улянсухай

Июльский день был залит ослепительным солнечным светом. Мы сели в катер и отправились в путь. Чтобы вместе вспомнить прошлое и ничего не упустить, хозяин предложил нескольким старым рыбакам составить нам компанию. На столик на палубе выложили хэтаоский арбуз, семечки и мелкую жареную рыбу. Хозяин катера, извиняясь, сказал, что теперь это самая крупная рыба, какую можно выловить в «море». На душе стало тяжело. Сидевший напротив Ван Цзясян, бывший председатель профсоюза улянсухайского рыбного хозяйства, заговорил:

– Раньше рыбу ловили сетями из пеньковых веревок с крупными ячейками. Рыбу весом меньше полутора килограммов не брали. На ловлю ходили на семидесятитонных трехмачтовых парусниках. Одной сетью вытягивали по пятьдесят тонн. В хороший год добывали до пяти миллионов тонн. Выловленную рыбу варили в озерной воде, вкус был – свежее не бывает. А теперь попробуй только глотни эту воду, сразу живот скрутит.

К вечеру того же дня у двоих человек из нашей группы случилась диарея, недуг, помешавший им нормально работать.

Юй Бинъи, когда-то представитель образованной молодежи в местной бригаде, а теперь пенсионер, рассказал, что в семидесятых годах здесь в любом месте можно было выкопать колодец. На глубине всего семи метров начинала фонтаном бить вода. Стоявший рядом с ним председатель правления водного хозяйства, человек по фамилии Цинь, добавил:

– В девяностые до воды можно было добраться уже только на глубине тридцати метров. В 2007 году – на глубине ста двадцати метров. За пятнадцать лет вода опустилась на девяносто метров, то есть в среднем на шесть метров в год.

Катер плыл по озеру. Ничего особенного, просто увеселительная прогулка. Вот только нам было совсем не весело. В точности как писала в своих стихах Ли Цинчжао: «Но лодке утлой не под силу груз / Меня не покидающей тоски» [69] Ли Цинчжао, стихотворение на мелодию «Улинчунь» «Стих ветер наконец-то…» (перевод М. Басманова). . Некогда здесь ходили семидесятитонные трехмачтовые парусники; теперь, как жучок-водомерка, скользит лишь наша «утлая лодка». Хэтао – это один из трех крупных ирригационных районов Китая. Хуанхэ протекает через район Нинся и попадает на территорию Внутренней Монголии. Здесь она орошает своими водами восемьсот ли местных земель. По семи уровням ирригационных каналов – главный магистральный канал, магистральный канал, распределительный канал, ответвление, подводящий канал, полевой канал и канавки – вода течет в поля. Затем по семи уровням отводящих каналов она возвращается в Улянсухай. Из него отстоявшаяся вода снова уходит в Хуанхэ. Озеро служит «почками» для Хэтаоской равнины, помогая накапливать и отводить воду. Это и ее «легкие», так как испарения озера определяют местный климат. Благодаря озеру равнина площадью всего в восемьсот ли дает высокий урожай независимо от погоды. Благодаря озеру к северу от гор Улашань существует лесной заповедник государственного значения, знаменитый своими красотами. За последние несколько десятилетий в этих местах выросла численность населения, появились новые фабрики и заводы, при возделывании полей стали применять химические препараты. Количество воды, которая поступает в озеро, резко сократилось, а ее качество заметно ухудшилось. Какая вода попадает теперь в озеро? Загрязненная от полива полей площадью восемьсот ли. На сельскохозяйственных угодьях в Хэтао ежегодно используется полторы тысячи тонн пестицидов и пятьсот тысяч тонн удобрений. Кроме того, в Улянсухай попадает тридцать пять миллионов тонн отработанной промышленной и бытовой воды. Все это достается озеру. Местные говорят, что теперь Улянсухай из «почек» и «легких» превратился в «ночной горшок». Эти слова режут слух, вполне отражают реальность и вызывают тревогу.