Морис Ренар - Таинственные превращения

– Вам известно его истинное имя?

– А в чем, собственно, дело? Здесь обычно вопросы задаю я. Этот человек причинил вам вред? Вы пришли жаловаться?

– Нет, никоим образом.

– В таком случае конкретизируйте свои намерения.

– Господин префект, у меня есть веские причины обратиться к вам по поводу Фредди-Ужа. Во-первых, вполне вероятно, что действия этого апаша…

– Апаша? Не слишком ли сильно сказано?

– Действия этого парня, – поправился сбитый с толку Лионель, – связаны с одной трагедией…

– Какой?

– Со смертью моей тети, мадам Гюи Лаваль, скончавшейся в поместье Люверси пять лет тому назад в ночь с девятнадцатого на двадцатое августа.

Префект удивленно посмотрел на посетителя, и графу показалось, что в стальных зрачках стража порядка промелькнула искра любопытства, даже морщины на лице старика слегка дрогнули. Но уже через пару секунд он напустил на себя прежнюю холодность и отстраненность. Лионель, однако, решил не сдаваться.

– Конечно, – продолжал он, – это всего лишь предположение, но я не вправе не поделиться им с вами, господин префект. Я напал на верный след, и если идти по нему, доказательства отыщутся.

Старик слегка кивнул и сделал жест пальцами, что согласен.

– Во-вторых, – замялся граф, с трудом подбирая слова, – у меня есть кузина, молодая девушка, дочь погибшей в Люверси мадам Гюи Лаваль. Ее зовут Жильберта, и она – невеста Жана Морейля. Что вы думаете об этом, месье?

Сановник в очередной раз устремил на де Праза испепеляющий взгляд, от которого графу сделалось не по себе, и отчеканил, словно вбивая гвозди:

– Объясняйтесь прямо, без обиняков. При чем тут ваша кузина? И почему меня должно интересовать, чья она невеста?

Покраснев от смущения, Лионель решил зайти с другой стороны.

– На свете бывают такие парадоксальные явления, о каких полиции неведомо, поэтому обязанность каждого честного человека предупредить…

– Парадоксальные явления? – саркастически воскликнул чиновник. – С этого пункта давайте поподробнее.

Загнанный в ловушку Лионель, менее всего желавший углубляться в тонкости психиатрии, в которых он совсем не разбирался, кашлянул и сухо промолвил:

– Я не доносчик, я – джентльмен. Мне противно выслеживать кого бы то ни было. Однако я обязан выяснить: полиция в курсе таинственной авантюры, связанной с Фредди-Ужом и Жаном Морейлем, или нет? В конце концов, господин префект, я радею не только о себе, а о благе ближнего своего, как и подобает достойному гражданину.

Префект кисло улыбнулся, но не сделался от этого веселее.

– Я помогу вам, господин де Праз. Поверьте, мне отчетливо ясны побуждения, которые привели вас ко мне, как и причины, мешающие вам в данную минуту свободно изложить суть дела. Успокою вас, сударь: оба только что произнесенные вами имени известны префектуре. Мы знаем, в каком, – действительно необычном, – отношении друг к другу они находятся. Все, что вы нам сообщили, не содержит ничего нового. И, как говорится, мы не спускаем с них глаз. Это странный случай. Благодарю вас за наблюдательность и вполне понимаю вашу тревогу. Но, по-моему, она беспочвенна. Вряд ли я ошибаюсь в том, что господин Жан Морейль – порядочный человек.

– Значит, Фредди-Уж не преступник?

Префект поерзал в кресле и, сдвинув брови, заявил:

– Тот, кого вы упоминаете, не всегда вел примерный образ жизни, но сейчас образумился и поутих. Может, причиной тому его природная лень. Ночной гуляка Фредди раньше был заправским мошенником из тех, что подкарауливают одиноких прохожих на пустынных улицах, просят дать закурить, ну и так далее. Не буду утомлять вас неприятными подробностями, вам достаточно знать, что вмешательство одного высокопоставленного лица положило конец этому безобразию, и сейчас преданный друг Жана Морейля зорко следит за поведением Фредди-Ужа, не давая ему вновь оступиться. Благодаря усилиям тайного союзника, занимающего в Париже видное положение, так называемый Фредди-Уж не попадет на скамью подсудимых и не угодит за решетку, если только пагубные инстинкты не возьмут в нем верх, во что я не особенно верю. Полагаю, сударь, теперь вы достаточно осведомлены об интересующей вас проблеме?

Лионель с сомнением покачал головой и вполголоса пробормотал:

– Вы абсолютно убеждены в своих словах, господин префект? Неужели в прошлом Жана Морейля, или, вернее, Фредди-Ужа, нет ничего такого, за что отправляют на эшафот или на каторгу?

– Вы удивляете меня своим напором, господин де Праз, – поморщился сановник. – Не позвать ли секретаря, чтоб он застенографировал ваши показания?

– Нет, – поспешно ответил Лионель. – Я вам уже доложил: пока кроме подозрений я ничем не располагаю. Но тот старый инцидент не дает мне покоя.

– Какой старый инцидент? Трагедия в Люверси?

– Да, и как только у меня появятся доказательства, я вам их представлю, а до тех пор предположим, что я вам ничего не говорил.

– Как угодно, всегда к вашим услугам.

– Часто ли вам приходится сталкиваться с раздвоением личности, господин префект?

– Гораздо чаще, чем думают обычные люди. В нашем архиве значится с десяток таких случаев, вполне официальных. Немало и тайных. Мозг человека находится во власти противоречий – так уж мы устроены. Разве преступник, убивший жертву или совершивший кражу, не искупает злодеяние того лица, которым он был всего лишь минуту, пока наносил смертельный удар, и которое потом исчезло в нем навсегда? Вы сами, граф, присягнете в том, что вы всегда и везде одно и то же лицо? На основании нашей беседы готов поклясться в существовании вашей второй личности, сознание которой отделено от сознания первой и не сообщается с ним.

Лионель усмехнулся, недовольный тем, что ему самому примерили маску переменного сознания, встал и торопливо направился к двери.

– Прощайте, сударь, – крикнул ему вдогонку префект. – Не бойтесь заглянуть ко мне еще разок, если понадобится. Я обещаю вам поразмыслить над трагедией в Люверси.

Лионель, пошатываясь, вышел на улицу. Он был так измотан общением с вредным стариком, что без сил присел на скамейку подышать свежим воздухом. В голове неотступно крутилась фраза префекта: «Фредди-Уж не попадет на скамью подсудимых и не угодит за решетку, если только пагубные инстинкты не возьмут в нем верх…» «Я займусь этим делом вплотную, – с дьявольской радостью подумал де Праз, прокручивая в голове план новой кампании, – и мне наплевать на мнение этого тщедушного деспота».

На следующее утро из Парижа в Эперне поездом второго класса прибыл неприметный пассажир, в котором лишь опытный глаз смог бы определить сыщика. Он направился в центр городка и, взглянув на табличку с названием улицы и на номер дома, неспешно вошел в овощную лавку.