Хуан Гомес-Хурадо - Красная королева

Пока охранники совещаются в стороне (открывая при этом пакет каждые три секунды), Джон и Антония перешептываются, глядя на них с улыбкой.

– Как тебе вообще такое в голову пришло?

– Просто послушала рассказ про шофера Рамона Ортиса.

– И ты научилась играть в блэкджек за девятнадцать минут?

– Нет, играть я научилась за минуту. А остальные восемнадцать я училась считать карты.

Получив десять тысяч евро, Томас и Габриэль (так зовут охранников) становятся просто милашками. Томас – тот, что лет пятидесяти и с трехдневной щетиной – проводит их в будку, а Габриэль остается снаружи на посту. Будка гораздо больше обычного, и при этом она оказывается лишь прихожей того помещения, куда ведут Джона и Антонию.

– Сюда, пожалуйста, проходите, – говорит он, открывая перед ними следующую дверь. Лестница ведет в подземное помещение, расположенное под входом. Здесь находится раздевалка, зона отдыха, душ, небольшой тренажерный зал.

– Не желаете ли кофе?

Джон бы выпил, да, спасибо. А Антония, если можно, чая. Можно. Томас готовит им напитки в машине, похожей на те, что выставляют к завтраку в пятизвездочных отелях.

– Нам грех жаловаться, что правда, то правда. Для нас тут все удобства. Раньше я работал в одном гипермаркете. Изо дня в день сплошные перебранки с цыганами, которые проносят товары под одеждой. Я, конечно, ничего против цыган не имею, у меня и среди хороших друзей есть цыгане, но…

Джон прерывает его рассказ о тяжелой жизни:

– Да, у вас тут хорошее рабочее место.

– На лучшее я и рассчитывать бы не мог. Особенно в моем возрасте.

– Я понимаю, что вам не хотелось бы потерять такую работу.

Томас подносит им дымящиеся чашки. Затем готовит еще один кофе для себя.

– Я слишком стар, чтобы искать другую работу. И у меня двое детей учатся в университете.

– Вы знаете, что произошло в тот день на вилле Лос-Лагос?

Томас отводит взгляд.

– Мы договаривались, что я покажу вам записи. И все.

– Нам нужна ваша помощь, Томас, – говорит Антония.

За двадцать лет работы в полиции Джону нередко приходилось допрашивать людей. Людей разных цветов кожи, разных телосложений. Некоторые молчат из страха, некоторые упрямятся из гордости, некоторые врут, чтобы от чего-то избавиться… А некоторые безумно хотят все рассказать. И они обычно говорят тебе нечто вроде:

– Я не знаю, можно ли вам доверять.

И ты должен вселить в них уверенность и поведать им что-нибудь взамен.

Поэтому Джон вопросительно смотрит на Антонию. Как бы спрашивая у нее разрешения. Антония кивает.

– Томас… мы не обычные полицейские.

– Не понимаю, – растерянно отвечает он. – Я же видел ваш значок, и он настоящий.

– Верно. Но мы не такие, как остальные.

– Это я уже заметил. Обычные полицейские не раздают пачки стоевровых купюр.

– То, что вы нам расскажете, не будет использовано в суде. И ваши слова не останутся ни на каких записях. Одному человеку сейчас очень нужна помощь. А другого человека нужно привлечь к ответственности. Вы же знаете, что здесь произошло, Томас.

Охранник опускает голову. Оказывается, что, когда он не стоит в классической позиции номер один или два, Томас человек порядочный. И ему стыдно за то, что начальство приказало ему сделать. А приказали ему молчать, смотреть в сторону и если что – «ничего не знаю, никого не помню, ничего не было». Сказать легко, а вот сделать уже не очень. Такое даром не проходит.

– Да. Знаю.

– Сколько еще людей об этом знают?

– Габриэль и я. Наш начальник. И экономка семьи Труэба. Это она зашла в гостиную и обнаружила мальчика.

– И тут же позвонила вам. А вы позвонили вашему начальнику.

Томас кивает.

– У меня как раз заканчивалась смена.

– Разве это нормально? – спрашивает Джон. – Разве нормально, что прислуга звонит вам, а не в полицию?

Томас пристыженно молчит. Лицо залилось краской, руки хватаются за чашку, как за спасательный круг.

– Томас, – мягко говорит Джон, побуждая его продолжать.

– В этом районе все иначе. Это надежное место, застройщики позаботились о том, чтобы кто угодно не смог сюда въехать. Происхождение денег у жильцов должно быть предельно ясным и прозрачным. Сюда хотели заселиться русские и колумбийцы. Им отказали. Но как бы там ни было, здесь живут особые люди. С особыми потребностями.

– Здесь бывали раньше инциденты?

– Таких серьезных не было. Даже близко. Но распоряжение нам давали всегда одно и то же: помалкивать.

– И на этот раз тоже.

– Мне платят не за то, чтобы я встревал в такие дела.

Конечно , думает Джон. За это платят мне. Платишь ты и все наши сограждане.

Джон молчит. Говорить это незачем. Да и потом: уж кому, как не ему помнить о двадцать четвертой статье Конституции [28] Статья Конституции Испании, в которой среди прочего говорится, что каждый гражданин имеет право на защиту и адвокатскую помощь, а также право не свидетельствовать против себя. ?

Я становлюсь циником , думает Джон. И ему, конечно, все равно. В этом и суть.

Главное – найти Эсекиэля.

– Был ли кто-нибудь в тот вечер на вилле Лос-Лагос?

– Нет. Дом остается закрытым, с тех пор как закончили его строительство, месяцев шесть-семь назад. Они практически сюда не приезжают. Я слышал, что они живут в городе.

– Они не собирались переезжать?

Томас качает головой.

– Обычно жители здесь устраивают торжественное новоселье, когда въезжают в новый дом. И мы, конечно, всегда в курсе. Если приглашают сто человек, у нас всегда заранее есть список из ста имен и номеров машин. Чтобы нам знать, кого пропускать.

– И вы не видели здесь никого из их семьи?

– Я в свою смену никогда их не видел. Но я начинаю в восемь вечера и заканчиваю в восемь утра. Как-то раз приезжала ассистентка с дизайнером, вроде бы они хотели поменять пол на кухне, потому что хозяевам не подошел цвет. Они приехали очень рано, поэтому я помню.

Иметь в распоряжении дом за двадцать миллионов евро и даже порога его не переступить. Вот что значит всемогущество.

– А уборщицы? Часто приходят?

– Каждый день, – отвечает Томас. – Дом всегда должен быть чистым, хоть там никто и не живет. Они приходят в семь утра, а во сколько уходят – не знаю. Думаю, в три, здесь это обычный рабочий день.

– Хорошо. Вернемся в тот вечер. Было ли что-то необычное? Что-то, что привлекло ваше внимание?

– Нет, боюсь, что нет.

– Ладно, – говорит Джон. – Я так полагаю, у вас есть список всех, кто въехал и выехал за вашу смену. Мне нужно посмотреть его и записи с камер.

Система видеонаблюдения, оказывается, просто чудо. Настоящее высокотехнологичное произведение искусства. По всему периметру Ла-Финки расположены датчики движения.