Мэри Торджуссен - Чужое прошлое

Что ты собираешься делать?

На ответ ушло больше времени.

Мне нужно сбежать от него. Может, за границу, чтобы оставить все в прошлом. Я подумала, что нужно вас предупредить – из-за работы.

Об этом не волнуйся. Пока ты в безопасности.

Она спросила:

А что вы собираетесь делать? Теперь вам надо идти в полицию. Пожалуйста, сообщите мне до обращения туда.

Она была права в обоих случаях. Ей нужно бежать. Мне нужно идти в полицию.

Через секунду от нее пришло еще одно сообщение:

Нам надо вместе идти в полицию.

Я отписала:

Но, Рейчел, если я обращусь в полицию, ты окажешься втянутой в это дело.

Знаю. Я признáюсь во всем. Поверить не могу, что я так поступила. Я сказала Дэвиду, что подслушала, как вы говорили по телефону, что думаете идти в полицию, так что он вряд ли что-то предпримет в ближайшее время. Я сказала, что вы отказались мне говорить, что происходит.

Потом высветилось еще одно сообщение:

Он вернулся.

Мама сидела на стульчике в ванной, глядя, как Рори плещется в джакузи. Он мог часами развлекаться в огромной угловой ванне с гидромассажем, играя со своими рыбками и дельфинами. Я стояла на пороге и смотрела, как мама болтает с внуком. Лицо у нее было доброе и счастливое, и она улыбнулась, заметив меня.

– Я как будто снова смотрю на тебя. Так чудесно, словно заглядываешь в прошлое.

Я опустилась на колени у края ванны и плеснула водой на Рори. Он засмеялся и всю меня обрызгал.

– Ты мне скажешь, что тебя волнует, дорогая? – прошептала мама. – Что не дает тебе покоя?

При этих словах Рори тотчас навострил уши.

– Что тебе не дает покоя, мамуля?

Я бросила на маму сердитый взгляд.

– Она пытается угадать, что у нас на ужин. – Мама встала и потянулась за теплым мягким полотенцем. – А ты можешь угадать?

Рори вскочил так быстро, что почти выскользнул из ванны. Когда он выбрался, мама обернула его полотенцем.

– И еще одно на голову, – потребовал он. – Как в спа-салоне.

Мама взглянула на меня, удивленно вздернув брови.

– Мы иногда играем в спа-салон, – призналась я. – Он кладет на глаза огуречные дольки, а я крашу ему ногти на ногах.

– А папа в этом тоже участвует? – спросила бабушка у Рори.

– Нет, но как-то мы ему покрасили ногти, пока он спал на диване, – рассмеялся Рори. – Покажи ей фотки, мам.

Он обнял меня, и на секунду я забыла все свои печали.

Чуть позже, когда Рори уже лежал в кровати, а папа ушел в местный паб на игру в квиз, мы с мамой сидели во внутреннем дворике. Перед уходом отец развел огонь в костровой чаше, чтобы мы не зябли прохладным вечером. Мама налила мне джина с тоником, и я догадалась, что она хочет меня разговорить.

– Что-нибудь дома случилось? Ты поругалась с Джо?

– Нет. Ну, вроде того. Он весь такой перевозбужденный от мысли, что мы могли бы переехать в Ирландию. Но я не могу. У меня бизнес, офис, а вести дела удаленно я не смогу. Как ты говорила, я не знаю те места, и у меня маловато квалификации работать в другой стране. Это для него что-то типа воздушного замка.

– А он отдает себе в этом отчет?

Я вздохнула.

– Они с Бренданом, похоже, думают, что все получится.

– Ну, а почему бы ему не найти там работу и не дать тебе провести несколько лет с Рори, а заодно и набрать квалификацию? Ты могла бы сохранить здесь офис и нанять управляющего. Это ведь реально? Ты могла бы даже возвращаться сюда раз в месяц или вроде того. Билеты на самолет из Ливерпуля до Ирландии очень дешевые.

Я промолчала. Я не могла ей сказать, что у Джо нет желания искать работу. Я знала, что мама на самом деле думает обо всем этом. Она очень осторожно обо всем высказывалась с тех пор, как он перестал работать, чтобы сидеть с Рори.

– Но проблема не в этом, – ответила я. – С ним-то я разберусь.

Мне хотелось рассказать ей, что действительно происходило, но как? И тут я подумала: если я не смогу поговорить с ней, то не смогу поговорить вообще ни с кем, поэтому осторожно спросила:

– Ты помнишь, что со мной случилось в восемнадцать лет? На той вечеринке?

Она напряглась.

– Конечно, помню, доченька.

– Я вот подумала, надо было дать полиции довести дело до суда. Я тогда поступила несправедливо.

– Это ты-то поступила несправедливо?

– Алекса арестовали, хотя потом отпустили без предъявления обвинения, но все думали, что он виновен просто потому, что его арестовали.

– Но он же был виновен, Джемма! Не надо себя за это корить.

– Знаю, но ему же даже не дали оправдаться, так ведь? Суд – это, наверное, ужасно, но тогда он, по крайней мере, смог бы сказать свое слово.

– И что бы он сказал? – сердито спросила мама. – Он бы или заявил, что ты на это согласилась – а как доказать, что нет? – или бы утверждал, что ничего не делал. К тому времени не осталось никаких доказательств. Если бы ты сразу обратилась в полицию, все пошло бы по-другому, но через две недели? Ты думаешь, он бы просто так во всем сознался?

– У меня не было выбора, – ответила я, стараясь держать себя в руках. – На следующий день мы уехали отдыхать. Когда я была готова все рассказать полиции, мы находились в другой стране.

– Знаю, доченька. Прости. Я тебя не виню. Я просто хотела сказать, что через две недели не осталось никаких доказательств. Его адвокаты только осложнили бы тебе жизнь.

– Знаю, – ответила я. – Знаю. Но… сама не знаю. Я просто считаю, что надо было дать ему высказаться. Если бы это произошло, он бы, наверное, не… Ну, он бы остался жить.

– То, что с ним произошло, просто ужасно, – согласилась мама. – Ужасно. Но ты в этом не виновата, Джемма. А его гибель в любом случае могла стать результатом несчастного случая. Нет ничего, что бы указывало на то, что он сделал все намеренно.

Но я-то знала, что намеренно. Хотя мы и не дружили, я видела его почти каждый день в течение двух лет и знала, что он за человек. Он был гордым и амбициозным, но когда его арестовали – рухнула его репутация и все его мечты. Не могло быть совпадением, что он утонул в Новый год, всего четыре месяца спустя.

– Ты же знаешь, он всегда хотел поступить в Оксфорд, – сказала я после паузы. – Я помню, как в первый день в старших классах, нам всем было по шестнадцать, надо было рассказать, чего мы хотим достичь к окончанию школы. По тому, как он говорил, я поняла, что у него все получится.

Мама молчала, пождав губы.

– И не думаю, что арест помешал бы ему заниматься юридической практикой, – продолжила я. – Я звонила в коллегию адвокатов несколько лет назад и все у них выспросила.

Она метнула на меня резкий взгляд.

– Зачем ты это сделала?

– Мне надо было знать. Я позвонила через много лет после его гибели. Конечно же, я думала, что он покончил с собой, а Кейтлин сказала, что он, наверное, так поступил потому, что будущее его мечты стало недостижимым.