Мэри Торджуссен - Чужое прошлое

В конце концов, Джемма прислала мне электронное письмо:

У тебя все нормально? Может, тебе надо домой?

Я быстро оглядела офис. Молодая пара просматривала договор на покупку первичного жилья, кроме них лишь Софи возилась у кофемашины.

Нет, домой мне не надо. Он сегодня работает из дома, и я могу не сдержаться.

Софи закончила греметь посудой и принесла всем кофе и коробочку с печеньем.

– И как тебе вчерашние квартиры? – спросила она у меня.

Я не решалась встретиться взглядом с Джеммой.

– Просто потрясающие.

– В следующий раз попроси Брайана взять тебя с собой, – сказала ей Джемма. – Чтобы хорошенько там все осмотреть до вселения жильцов.

Как только Софи вернулась к себе за стол, Джемма прислала мне еще одно сообщение:

Ты должна что-то сказать. Эти фотки могут оказаться где угодно.

Кровь тут же бросилась мне в лицо.

Знаю.

Тут к Джемме подошли клиенты, и я слышала, как они спросили, можно ли сегодня вечером посмотреть дом. Она позвонила владельцам и организовала просмотр, а когда они ушли, вытащила из сумочки кошелек.

– Софи, сделай мне одолжение, а? На следующей неделе у дочки Люси день рождения. Можешь сходить и купить ей открытку и подарок? Да, и еще красочную оберточную бумагу.

Софи расплылась от удовольствия. Выйти из офиса по магазинам, да еще с чужими деньгами. Она взяла деньги и мигом вылетела на улицу, не дожидаясь, когда начальница передумает.

Как только никого не осталось, Джемма пододвинула стул к моему столу.

– Нам надо обратиться в полицию, – тихо сказала она, хотя вокруг никого не было. – Он сфотографировал меня, а теперь и тебя. Он может выложить их куда угодно. Это незаконно, и ты это знаешь. Нам надо что-то делать. Надо его остановить.

– Знаю, – ответила я. – Но вам же известно, что это попадет в прессу, да? Они обожают подобные вещи. Особенно если он проделывал это с нами обеими. Недавно я читала о судебных слушаниях, где фигурировал мужчина, снимавший дома на видео жену, и это гремело во всех газетах. Вас такой поворот не волнует?

– Конечно, волнует! По закону они не имеют права раскрывать наши имена, но сплетням это не помешает. В тот раз мое имя тоже не попало в газеты, однако это мало что изменило. Все очень быстро всё узнали. Просто ужас.

Я не сдержалась и бросила:

– А как, по-вашему, каково было нам? Вы хоть живы остались.

Джемма встала, лицо ее побледнело и напряглось. Она наклонилась ко мне и прошептала:

– Думаешь, мне это ничего не стоило? Меня изнасиловали! – Голос у нее задрожал. – А теперь твой муж меня преследует.

Я смотрела, как она вернулась к своему столу и сложила в ящик папки и бумаги, заперла его и выключила компьютер. Я не сводила с нее глаз, она же не удостоила меня взгляда.

Не говоря ни слова, она вышла из офиса.

Вторник, 15 августа

Некоторое время я бесцельно кружила по городу, слишком потрясенная, чтобы ехать домой. Я припарковалась на стоянке с видом на реку Ди и заплатила за час, чтобы спокойно посидеть и подумать.

Слова Рейчел задели меня больше, чем она, вероятно, ожидала. Она явно очень любила своего брата, и когда он погиб, она была совсем еще ребенком. Неважно, что я о нем думала, мысль о том, как она увидела явившуюся к ним в дом полицию со страшным известием, была по настоящему жуткой. Я обо всем узнала лишь несколько недель спустя. Мои родители прочли новость в местной газете, но мне ничего не рассказали, и к тому времени, всего через несколько месяцев после окончания школы, я потеряла связь почти со всеми одноклассниками – мы все разъехались по разным университетам. В то Рождество я отказалась приезжать домой, и вместо этого мы все отправились к бабушке и дедушке в Стаффордшир. А оттуда я сразу вернулась в Лондон.

Однако я прекрасно помню потрясение от известия о гибели Алекса. Лорен пригласила меня в Ноттингем, где она изучала английский язык и литературу, на празднование девятнадцатилетия. День рождения у нее в конце января, и мы с ней не виделись с сентября месяца, когда разъехались на учебу, так что я села на поезд из Лондона и отправилась к ней на выходные.

Как только я ее увидела, то сразу поняла, что что-то случилось. Глаза у нее были красные и опухшие, так что я сначала решила, что они с Томом разошлись. Она взяла меня под руку, как мы обычно ходили в школе, мы вышли из здания вокзала под холодный вечерний ветерок, и она сказала мне, что Алекс погиб.

Я поразилась своей реакции. Я все время всхлипывала, а она пыталась мне внушить, что я ни в чем не виновата. Я знала, что это так, конечно же, не виновата, однако у меня возникло ощущение, что это легло на всех нас тяжелым бременем. По-моему, меня сломило то, что я помнила его еще мальчишкой, переодетым девочкой для школьного спектакля. В одной из сцен он получал такое явное удовольствие от происходящего, что нельзя было не рассмеяться. Я помню, как подалась вперед, чтобы получше его рассмотреть, любуясь его уверенным видом и тем, как лицо его лучилось улыбкой, когда зрители смеялись вместе с ним.

В тот вечер Рейчел, наверное, была в школе. Странно думать о том, что мы разделяли те же чувства за много лет до того, как познакомились. Я представила ее одиннадцатилетней девочкой и удивилась, как же я не разглядела сходства между ней и Алексом. У них был разный цвет волос, он был росту метр восемьдесят и сложен, как регбист, отчего его игра на сцене делалась еще смешнее. Теперь, думая о прошлом, я вспомнила, как видела его в разгар летних экзаменов с таким лицом, как будто он изо всех сил пытался что-то правильно изложить в сочинении, и поняла, что замечала такое же выражение на лице Рейчел во время работы.

Я вздрогнула. Жаль, что я сейчас подумала об их сходстве. Мне будет трудно снова видеть ее.

Вдруг на меня словно что-то накатило. Я не могу так жить дальше, работая бок о бок с той, то меня ненавидит. Когда ее муж пытается меня уничтожить. Я схватила телефон.

– Мам? Можно нам приехать и несколько дней погостить у тебя?

Я вернулась в офис, и, к счастью, там была Софи, так что я сосредоточилась на работе и избегала разговора с Рейчел с глазу на глаз. Я знала, что придется снова говорить с ней о Дэвиде, уговаривать ее идти в полицию, но я не могла набраться мужества сделать это сразу. Я отправила их обеих домой за десять минут до закрытия и позвонила Люси, сказав, что плохо себя чувствую и какое-то время буду отсутствовать на работе. Она сразу же вошла в мое положение, предложив поработать каждый день всю следующую неделю.

– Я попрошу маму отвозить Мейзи в садик и забирать ее, – сказала она. – Она не станет возражать. Так что я смогу выходить с девяти до пяти.