Норб Воннегут - Боги Гринвича

Эми не знала, что добавить. Из всех откровений Кьюсака за последние пятнадцать минут сильнее всего нервировали совпадения в «ЛиУэлл». Три полиса страхования жизни. Три приступа тяжелых финансовых потерь. И три несвоевременные смерти.

Молчание нарушил Джимми.

— Я хочу для нашего ребенка чего-нибудь лучше Сомервилля.

— Твое детство не испортило тебя.

— Я хочу лучшего.

Она помолчала и, осторожно подбирая слова, ответила:

— А я не хочу, чтобы Яз навещал своего отца в тюрьме.

При слове «тюрьма» рыжеволосая женщина, сидящая от них в трех столах, подняла глаза от книги.

— Эм, о чем ты говоришь?

— Прижизненные расчеты. Слишком много людей умерло раньше времени.

— Возможно, это совпадение, — сказал он. — Согласно некрологам, все они умерли от естественных причин. У меня всего лишь предчувствие, и ничего больше.

— Прижизненные расчеты — мерзость.

— Уоррен Баффет в них вкладывает.

— А мой папа — нет, — ответила Эми.

Кьюсак отпил колы. Оба помолчали.

— Барнс не был пьян, — произнесла Эми, нарушив тишину, — когда я его видела.

— У него была уйма времени, чтобы напиться.

— Я думаю, мы должны позвонить в полицию.

Рыжая женщина подняла глаза от своего кофе.

— И что мы им расскажем, Эм? Мои подозрения? Семидесятилетние старики умирают в тот момент, когда рушатся рынки? Или что тебя преследует женщина со шрамом на руке?

— У нее отвратительный шрам.

Рыжеволосая женщина поморщилась, встала и пошла к стойке «Сомбы». Заказала еще чашку кофе и вернулась за свой столик.

— Полиция сбежит от тебя, — заявил Кьюсак; ему было неуютно, но голос звучал твердо.

— Почему?

— Прозопагнозия. Юристы в суде порвут тебя на кусочки.

— Джеймс, бросай свою работу.

— Это и дураку ясно.

— А потом мы пойдем в полицию, — отстаивала Эми свою позицию.

— Нет никаких доказательств, что все эти смерти — не просто серия несчастных случаев.

— Все равно. Это жутко.

Кьюсак криво улыбнулся, не зная, что сказать. Наконец он ответил:

— Я уволюсь в понедельник. Но никаких копов.

— Зачем идти в офис?

— Забрать видео.

— Джеймс, оно не стоит такого риска.

— Я рискую сильнее, если не пойду.

— Почему?

— Предположим, полисы — не случайность. Я не хочу, чтобы Лизер пришел за нами.

— Вот поэтому мы пойдем в полицию, — ответила она.

— Ни в коем случае. Они проведут расследование и закроют дело за недостаточностью улик. Назовут нас недоумками. А потом мы однажды проснемся и увидим Шэннона, стоящего у кровати. Это пугает меня до чертиков.

Взгляд Эми остановился, глаза расширились и стали еще синее.

— Я увольняюсь, — продолжал он, — и мы живем, как будто ничего не случилось.

— А как же та женщина со шрамом? — спросила Эми.

— Слежка. Скорее всего, она работает на Шэннона. И я думаю, когда мы избавимся от «ЛиУэлл Кэпитал», то избавимся и от нее.

— Но ты же увольняешься. Если ты прав насчет полисов, Сай немедленно тебя заподозрит.

— Я скажу, что решил войти в бизнес твоего отца.

— Что? Ты же говорил, что никогда этого не сделаешь.

— Я не возьму у твоего отца ни доллара. Но я пойду на все для защиты нашей семьи, пока небо не очистится.

— И Сай на это купится?

— У меня есть хорошая версия. Думаю, да.

Кьюсак подался вперед и сделал вид, будто обращается к своему боссу:

— Сай, мое увольнение — логичный следующий шаг. Я присоединяюсь к тестю, прицениваюсь изнутри, а потом мы покупаем его бизнес. Вы и я, Сай. Что может быть лучше инсайдерской работы? — Он криво улыбнулся, подчеркивая маркетинговый ход.

— Не знаю, Джеймс…

— Сай, я не могу придумать ничего приятнее, чем выдача Калебу Фелпсу извещения об увольнении. Я готов сам отнести ему бумажку.

— Не знаю, — повторила Эми.

— А тем временем не ходи одна. Никуда, даже в ванную. И чем бы ты ни занималась, держи под руками мобильник. А если ты еще раз увидишь женщину со шрамом, мы переходим к плану Б.

— И в чем он заключается?

— Звоним в полицию. Но в противном случае делаем вид, будто все нормально.

— Доверюсь твоим инстинктам, — согласилась Эми.

— А что может случиться?

Рыжеволосая женщина глотнула кофе.

— Помните, как вы сказали: «Это не мои проблемы»?

— Я помню, как просил прекратить названивать мне.

— Сейчас у нас есть проблема.

— Ты говоришь, как моя жена, — заметил Лизер, подозревая партнера в очередном требовании денег. — Что за проблема?

— Кьюсак вас подозревает.

— Чушь, — возразил Лизер. — Мальчишка хочет вместе со мной купить бизнес тестя.

— Он увольняется в понедельник, вы, идиот.

— Это точно? — недоверчиво поинтересовался Сай.

— Последние сорок пять минут Кьюсак обсуждает страхование жизни и «ЛиУэлл Кэпитал».

— Что им известно? — с растущей тревогой спросил Лизер.

— Достаточно для подозрений. Достаточно, чтобы усомниться в наших полисах страхования жизни.

— Дерьмо. Да, это проблема, — согласился он.

— Но мы с ней справимся.

— Каким образом?

— Когда я закончу с Эми, мы прокатим Джимми Кьюсака на вашем вертолете.

— Прокатим куда?

— Над океаном, подальше от берега. В такое место, где он сможет спрыгнуть с якорем вместо парашюта, и никто ничего не заметит.

— Не пойдет, — запротестовал Лизер. — Я считаю, это твоя работа.

— А я считаю, что вы немного не догоняете. Кьюсак может связать вас с полисами.

— Но это же ты справляешься с такими ситуациями. А я зачем?

— Первое: вы умеете водить вертолет. Я — нет. И нам некогда изобретать более оригинальные решения. Второе: я думаю о нашем соглашении. У Кьюсаков нет страховок, а я не работаю бесплатно. И третье: когда Кьюсак исчезнет, полиция свяжет его со смертью жены.

— С чего бы?

— Они всегда подозревают супругов.

— Великолепно, — ответил Сай, которого встревожила такая логика.

— Вы в восторге?

— Нет. — Сай стиснул правый кулак и, потирая его левой рукой, добавил: — Но придется работать с тем, что есть.

— Вы слишком беспокоитесь. У нас есть элемент неожиданности.

— Они точно тебя не узнали?

— Джимми Кьюсак, — пояснил его партнер с ограниченной ответственностью, — никогда меня не видел.

— А его жена?

— Кимосаби, вы когда-нибудь слышали о прозопагнозии?

— Нет. Что это такое?

— Эми Кьюсак не узн а ет, что происходит на площадке белых медведей, — ответила Рейчел, потирая руку, — пока не станет слишком поздно.

Снаружи уже смеркалось, когда Бьянка, волоча ноги, прошла по гостиной своего дома в Гринвиче. Одна в доме, она стояла под сводчатым потолком, восемь на восемь балок. Некогда стены гостиной давали приют кубистам, модернистам и прочим «истам», у которых не было ничего общего, кроме сумм на ярлычках. Картины висели там еще на прошлой неделе.