Кен Фоллетт - Игольное ушко

– Тебе придется раздеть его, – сказала Люси. – Мне он не разрешает.

Выражение лица Дэвида при этом осталось бесстрастным.

– Я справлюсь сам, спасибо, – отозвался незнакомец. – Уж не сочтите меня за это невеждой.

– Как вам будет угодно, – согласился Дэвид, сложил одежду на кресло и выехал из гостиной.

– А я приготовлю чай. – И Люси последовала за мужем, закрыв за собой дверь гостиной.

В кухне Дэвид с сигаретой в зубах уже наполнял чайник водой. Люси быстро убрала осколки чашек из холла и присоединилась к нему.

– Пять минут назад я вообще не был уверен, что этот малый выживет, а теперь – пожалуйста, он уже сам одевается, – бросил реплику Дэвид.

Люси возилась с заваркой.

– Вероятно, он очень стыдлив.

– Да, перспектива быть раздетым тобой моментально вернула ему энергию.

– Просто не верится, что человек может быть настолько застенчив.

– Вероятно, собственный недостаток этого качества мешает тебе понять и оценить его в других.

– Давай не будем вздорить хотя бы сегодня, Дэвид, – сказала Люси, берясь за чашки. – У нас появилось более важное занятие. Хотя бы для разнообразия.

Она взяла поднос и вернулась в гостиную.

Незнакомец застегивал пижамную куртку, но отвернулся, стоило Люси войти. Она поставила поднос на стол и разлила чай по чашкам. Когда она подняла взгляд, он уже облачился в халат Дэвида.

– Вы очень добры, – проговорил он, прямо посмотрев на нее.

А ведь он совершенно не похож на застенчивого человека, подумала Люси. Впрочем, он старше ее. Ему около сорока, как предположила она. Этим все могло и объясняться. С каждой минутой его растерянность исчезала.

– Сядьте ближе к огню, – посоветовала она и протянула чашку.

– Не уверен, что смогу справиться с блюдцем. Пальцы меня не слушаются.

Он взял чашку и напряженным движением, зажав между ладонями, осторожно поднес ко рту.

Появился Дэвид и предложил гостю сигарету. Тот отказался.

Опустошив чашку, он спросил:

– Куда я попал?

– Это место называется Штормовой остров, – объяснил Дэвид.

На лице мужчины отразилось видимое облегчение.

– А я-то думал, меня штормом отнесло обратно на материк.

Дэвид переместил его босые ноги ближе к огню, чтобы они скорее согрелись.

– Вероятно, вас выбросило на берег в заливе, – объяснил он. – Прибой приносит туда все. Таким образом, собственно, и образовался пляж.

В комнату вошел все еще заспанный Джо, волоча за собой панду с оторванной лапой, причем игрушка была крупнее его самого. Увидев чужого, он кинулся к Люси и спрятал лицо.

– Вижу, я напугал вашу девчушку, – сказал мужчина с улыбкой.

– Это мальчик. Просто мне давно пора подстричь ему волосы. – Люси усадила Джо на колени.

– О, прошу прощения. – У незнакомца снова закрылись глаза, и он покачнулся в кресле.

Люси встала, переместив Джо на диван.

– Нам надо уложить этого беднягу в постель, Дэвид.

– Подожди минуточку, – остановил тот ее и подкатился ближе к гостю. – Может, кто-нибудь еще выжил?

Мужчина с трудом поднял голову.

– Я был один, – пробормотал он.

Силы снова покинули его.

– Дэвид… – начала Люси.

– Всего лишь еще один вопрос. Вы поставили в известность о своем маршруте береговую охрану?

– Ну какая сейчас разница? – возмутилась Люси.

– Это важно. Поскольку, если он это сделал, десятки людей могут сейчас подвергать свою жизнь опасности, разыскивая его в море, и мы обязаны сообщить, что он невредим.

– Я… никого не уведомлял… – медленно выговорил незнакомец.

– Все, с него довольно, – сказала Люси мужу и встала на колени перед гостем. – Вы сможете подняться по лестнице?

Тот кивнул и встал из кресла. Люси положила его руку себе на плечо и повела.

– Я уложу его в кровать Джо.

И они стали подниматься, преодолевая ступеньку за ступенькой и делая остановку на каждой. Когда они оказались наверху, весь тот легкий румянец, который помогло вернуть на лицо незнакомца тепло камина, снова сменился совершенной бледностью.

Люси провела его в маленькую спальню, где он просто рухнул на кровать.

Люси накрыла его одеялом, подоткнув со всех сторон, и вышла, тихо закрыв дверь.

Чувство облегчения теперь накрыло Фабера как приливная волна. В последние несколько минут ему приходилось прикладывать сверхчеловеческие усилия, чтобы контролировать свое состояние. Он чувствовал себя слабым, больным, потерпевшим полное фиаско.

Когда входная дверь дома открылась, он позволил себе ненадолго отключиться. Но настоящая опасность стала грозить ему в тот момент, когда эта красивая молодая женщина принялась раздевать его и он вспомнил о контейнере с пленкой, примотанном к груди. Необходимость выйти из этого положения какое-то время помогала ему сохранять ясность сознания. Фабер опасался, что они вызовут «скорую помощь», но об этом не заходило и речи – по всей вероятности, остров слишком мал, чтобы иметь больницу. А что важнее всего, он оказался не на материке, где новость о кораблекрушении распространилась бы мгновенно и он не смог бы сделать ничего, чтобы это предотвратить. Теперь же, судя по последним словам хозяина дома, сообщение об этом не будет отправлено сразу.

На размышления о том, что случится дальше, у Фабера уже не хватило сил. Сейчас он находился в безопасности, а все остальное – потом. Ему было тепло, сухо, и он лежал в мягкой постели.

Он повернулся на бок и осмотрел комнату – дверь, окно, каминную трубу. Его привычка – делать все для выживания – неистребима. Он заметил розовые стены спальни: вероятно, супруги ждали появления на свет девочки. На полу стоял паровоз с вагонами, а рядом во множестве валялись книжки с яркими картинками. Да, это оказалось вполне безопасное место – чей-то дом. А он сам был подобен волку в овчарне. Правда, раненому волку.

Он закрыл глаза. Несмотря на переутомление, ему пришлось заставить себя расслабляться постепенно, мускул за мускулом. Но через какое-то время он освободил голову от всех мыслей и сумел заснуть.

Люси сняла с овсяной каши пробу и добавила еще щепотку соли. Им полюбилась овсянка, какой ее готовил Том – по шотландскому рецепту, без сахара. И она, вероятно, уже никогда не будет делать кашу сладкой, даже после того как сахара снова будет достаточно и его перестанут отпускать по карточкам. Забавно, но можно привыкнуть ко всему, если жизнь заставит: к серому хлебу, к маргарину, к соленой овсянке.

Она разложила ее по тарелкам, и семья уселась завтракать. Джо добавил себе изрядное количество молока, чтобы остудить кашу. Дэвид теперь всегда ел много, но совершенно не прибавлял в весе, поскольку почти все время проводил под открытым небом. Люси посмотрела на его руки – мозолистые и загорелые руки работяги. Между тем она успела обратить внимание и на руки незнакомца. У того были длинные пальцы, а кожа совершенно белая, что бросалось в глаза, несмотря на синяки и кровоподтеки. Требовавшее больших затрат мускульной энергии управление парусной лодкой явно не входило в число его постоянных занятий.