Патриция Хайсмит - Те, кто уходят (litres)

– Алло? – услышал он голос Инес. – Алло?

Рей не отвечал.

– Это Рей? Рей? Это вы… Эдвард, подойди сюда!

Рей повесил трубку.

Да, Инес была расстроена. Но Коулман расстроится еще больше. Коулман, если он знает, что Рей не вернулся в «Сегузо», – а Рей почти не сомневался, что Коулман знает, – считает, что Рей утонул. Поэтому Коулман решит, что безмолвный телефонный звонок, скорее всего, случайный – просто ошиблись на коммутаторе отеля. Или кого-то отключили. Но и у Коулмана возникнут определенные сомнения. И как бы Коулман ни убеждал Инес, телефонный звонок разбудит в ней опасения. Рей ли это звонил? А если нет, то где Рей? Скажет ли ей Коулман? Рей медленно прошел мимо отеля и слегка подпрыгнул, когда увидел Инес в черной шубе, выходящую из дверей. Он отступил в узкую улочку слева от него.

Инес резвым шагом прошла мимо него всего в каких-то двадцати футах.

Рей направился следом за ней, держась на небольшом расстоянии. Она свернула направо, на Калле-Валларессо, которая вела к бару «У Гарри» на углу и к пристани в самом конце. Рей чувствовал, что Инес собирается сесть на вапоретто. На пристани в ожидании стояли несколько человек. Рей прошел в правую часть пристани и встал спиной к ожидающим, лицом к воде. Инес не села на первый водный трамвайчик. Значит, собиралась ехать в другом направлении. Рею очень хотелось увидеть ее лицо, но он боялся, как бы его взгляд не привлек ее внимания. Он не успел отчетливо разглядеть ее, когда она вышла из отеля.

Подошел следующий вапоретто, и Инес села на него вместе с большинством пассажиров, ждавших на пристани. Рей вошел одним из последних и встал на корме. Они остановились у Санта-Мария делла Салюте по другую сторону канала. Инес осталась на борту. Рей видел ее сквозь кормовое окно – она сидела на скамье спиной к нему. На голове у нее была шляпка с желтым пером. Вапоретто тронулся.

– «Джильо»! – крикнул кондуктор.

Борт вапоретто коснулся пристани, и та затрещала.

Инес не шелохнулась.

– Следующая остановка – «Академия»! – прокричал кондуктор.

Они тихонько подошли к арке деревянного моста у Академии. Инес встала и направилась к дверям с левой стороны. Рей прошел вдоль левого борта, держась позади десятка пассажиров, собирающихся сойти на берег. На мостовой перед Академией изящных искусств Инес огляделась, словно не зная, куда идти дальше, потом остановила прохожего. Тот показал ей на широкую улицу, пересекающую остров.

Рей неспешно зашагал за ней. Торопиться, следить, куда она повернет, больше не было нужды: он знал, куда она идет. На широком, похожем на корт пространстве за «Сегузо» Рей свернул налево, к каналу, огибающему пансион, зная, что проход этот заканчивается тупиком, потому что здесь к каналу не примыкала ни одна улица. Инес тоже исчезла в подворотне, которая вела к дому Рёскина. Рей быстро вернулся, пересек открытое пространство по диагонали и нашел еще одну улочку, ведущую к маленькому каналу, но здесь, как ему было известно, имелись пешеходные дорожки и мост. Он пересек канал по мосту и повернул направо, на пешеходную дорожку. Теперь «Сегузо» находился справа от него, по другую сторону канала. Дугообразный каменный мост был переброшен через канал на набережную Дзаттере. Рей остановился у подножия моста напротив «Сегузо».

Инес нигде не было видно. Все еще разговаривает с кем-то в пансионе или уже вышла? На набережной ее не было. Рей оперся на перила моста, посмотрел через плечо на вход в «Сегузо». Обвел взглядом окна пансиона, всмотрелся в окно на четвертом этаже – окно его комнаты, выходящее на канал. В этот момент в серой глубине окна появилась светлая шляпка Инес, ее темная шуба, и Рей отвернулся в сторону Джудекки.

Значит, Инес попросила, чтобы ей показали его комнату. Вероятно, его вещи еще не вынесли. Рей сожалел, что не смог оплатить счет, но, по крайней мере, у них был его чемодан. О чем им говорила Инес? Конечно, ни слова о том, что он может быть мертв. О чем она их спрашивала? О чем угодно: что он им говорил, если что-то говорил, и не звонил ли, – ответы были быстрыми и ничуть не раскрывали тайну. Рей исчез. На миг он почувствовал стыд за свое поведение, за свой телефонный звонок без слов менее часа назад, но стыд тут же превратился в злость, злость на Коулмана.

«Не пойду я в этот отель. Мне плевать, – зазвучал в его ушах голос Коулмана. – С чего ты решила, будто с ним что-то случилось? Наверное, он убежал, бросил все и убежал. Ты прекрасно знаешь, что смерть Пегги на его совести».

Поверила бы этому Инес? Нет. Стала бы она донимать Коулмана вопросами, пока он не скажет ей правду? Рею трудно было представить, что Коулман кому-нибудь скажет правду о случившемся. Должно быть, он каждый день ждет сообщения об обнаружении утопленника? О выброшенном где-то на берег теле? Не исключено.

Инес появилась в дверях пансиона.

Рей напрягся, надеясь, что она не повернет в его сторону, потому что она пошла от пансиона прямо, не сворачивая к дому Рёскина. Шла она медленнее, чем от Академии, и о чем-то размышляла. Она повернула направо, на набережную Дзаттере, и теперь Рей видел ее спину. Он двинулся следом, но на таком безопасном расстоянии, что наблюдение за ней становилось практически невозможным. Он видел лишь темную точку – ее шубу. Инес миновала пристань Дзаттере и повернула направо.

Он проследовал за ней до Академии, где она пересекла канал по мосту. Инес шла не спеша, хотя день стоял морозный и большинство прохожих торопились добраться до места. Изредка останавливалась и разглядывала витрины магазинов (закрытый магазин канцелярских товаров, магазин галантереи), полностью опровергая предположения Рея о том, что она погружена в мысли о нем, отчего он испытывал некоторую обиду, хотя и понимал нелепость этого. В конце концов, кто он такой для Инес? Человек, с которым она познакомилась несколько дней назад, зять ее любовника, да и эти родственные связи исчезли со смертью его дочери.

Инес вела себя так, словно просто убивала время перед встречей, назначенной на более поздний срок. На часах было четверть двенадцатого. Рей увидел, как она вошла в бар-ресторан, перед которым на тротуаре стояли столики и стулья, прислоненные спинками к столам, будто и им было холодно. Рей вдруг понял, что его зубы выбивают дробь, и выговорил себе за то, что не купил столь нужного свитера. Он прошел мимо ресторана: Инес стояла у кассового аппарата. К сожалению, поблизости не было открытых магазинов, где можно было бы согреться. Рей завернул за угол, топая ногами и зарывшись подбородком в поднятый воротник пальто. Перед ним открылась недалекая перспектива узкой кривой улицы, уходящей куда-то за красные вертикальные стены. Старые стены. Стираное белье висело по всей улице, задеревеневшее на морозе: мужские трусы, кухонные полотенца, шорты, белые бюстгальтеры. После вчерашнего улучшения ему снова грозило обострение болезни. Но терять Инес из виду не хотелось. Он увидел табачную лавку и вошел. Купил сигареты, закурил, осмотрел открытки на стеллажах, то и дело поглядывая на улицу, чтобы увидеть проходящую мимо Инес. Выходить Рей боялся – вдруг столкнется с ней нос к носу.