Джулия Стюарт - Тайна голубиного пирога

– Страшная беда приключилась с вашей горничной, – сказал Томас Траут, отпирая дверь. – Держу пари, что виноват кто-то из обитателей дворца. Или их гость.

– Вы имеете в виду мистера Пилгрима? – спросила Минк, внимательно посмотрев на садовника.

Он кивнул.

– Я заходил к генералу пару раз перед тем, как он умер. Тот хотел получить кое-какие сведения о лозе для книги, которую писал, – сказал Траут, закрывая за собой дверь. – Этот американец вечно ошивается около дворца. С ним что-то не так. Может быть, впрочем, дело всего лишь в его обезьяньей шубе.

Томас Траут снял шапку, обнажив лысину, свидетельствующую о полной неэффективности прописанного доктором Хендерсоном лосьона для роста волос. Принцессу он попросил присесть в гостиной, а сам вышел на кухню. Минк, осмотревшись, обратила внимание на невзрачную мебель и ставшее пегим от времени зеркало. Она заглянула в корзиночку для рукоделия, но среди лежавших в ней иголок и ниток не обнаружила ничего интересного. Проверив, не возвращается ли хозяин, Минк открыла буфет, стоявший рядом с камином, и порылась среди свечей, пачек табака и крошечных разборных корабликов, которые еще не успели попасть в бутылки. Тихо закрыв дверцы, она прокралась в противоположный конец комнаты и, оглянувшись, открыла стоявший там шкаф. Сдвинув в сторону клубок бечевки и старые мужские кожаные перчатки, она вытащила книгу, озаглавленную «Откровения профессионального крысолова, имеющего двадцатилетний опыт работы». Едва Минк нашла раздел о ядах, как услышала какой-то шум. Сердце ее заколотилось, она быстро сунула книгу на место и закрыла дверцу.

Когда Томас Траут вернулся из кухни с чайным подносом, принцесса разглядывала одинокую черную полоску в простой бутылке, стоявшей на каминной полке.

– Так это и есть ваш пиявочный барометр, мистер Траут? – спросила она. – Выглядит интригующе. Как он работает?

– Когда пиявка лежит на дне свернувшись, ожидается ясная, хорошая погода, – объяснил хозяин, ставя поднос. – Если она согнулась в полумесяц, вылезла из воды и приклеилась к стеклу, значит набегут тучи. Если же она продолжает ползти выше, то следует ожидать грозу с громом и молниями. Когда пиявка движется медленно, будет похолодание. А если она ползает быстро, а потом вдруг остановится, то поднимется сильный ветер.

– А что, если пиявка доберется до горлышка бутылки? – спросила Минк.

– Верный признак дождя.

Принцесса вернулась к своему стулу.

– Кто бы поверил, что пиявки такие предсказательницы, мистер Траут! Я полагала, что они годятся лишь для того, чтобы высасывать кровь, когда случится вывих. Как жаль, что изобретение доктора Мерриуэзера не нашло поддержки. Я так и вижу предупреждающие пиявочные станции, разбросанные вдоль береговой линии Британии. Представьте себе, сколько бедствий можно было бы предотвратить! Таланты некоторых людей так и остаются непризнанными. – Она помолчала и наклонила голову. – Как это случилось с вами, мистер Траут.

Садовник покраснел.

Минк подняла брови:

– У вашей пиявки есть имя?

– Вообще-то, есть, – признался мистер Траут с застенчивой улыбкой. – Трикси.

Минк сцепила руки.

– Очаровательно! – воскликнула она и после паузы добавила: – Трикси – это, неверное, уменьшительное от Беатрис.

Садовник посмотрел на принцессу, и его улыбка исчезла.

– Я назвал ее в честь дочери королевы, – поспешно сказал он.

Минк ободряюще улыбнулась:

– Так я и думала, мистер Траут. Мы с вами родственные души. У меня есть ежиха по имени Виктория, а до недавнего времени в моем доме жила обезьянка, названная Альбертом. Будь у нас больше домашних питомцев, получилась бы целая королевская семья!

Пока садовник разливал чай, Минк осматривала комнату.

– Какие прекрасные цветы, – сказала она, разглядывая вазу на каминной полке. – Вы женаты или к этому букету приложила руку уборщица? Кто бы его ни составил, у него хороший вкус по части цветочных композиций.

– Моя жена умерла девять лет назад, – ответил садовник и добавил, что у него пятеро детей, двое из которых все еще ходят в дворцовую школу на Теннис-Корт-лейн.

– Иметь детей – это, должно быть, великое утешение, мистер Траут. Одиночество – страшная вещь. От него вянут сердца. Я это знаю, – сказала принцесса, открывая сумочку и доставая носовой платок. – Одно время я думала, что выйду замуж, но ошиблась. – Она промокнула уголки глаз. – В этом дворце, наверное, много вдов, которые надеются вновь обрести любовь. Как вы думаете, я найду избранника моего сердца, мистер Траут?

– Я уверен в этом, мэм.

– Действительно, мистер Траут? Я так надеюсь, что вы окажетесь правы. – Она поставила чашку и вытерла нос. – Иногда я задаюсь вопросом: удалось ли леди Беатрис снова встретить любовь? Вы ее знаете? – спросила Минк, сжимая платок обеими руками.

Томас Траут поерзал на стуле.

– Дворцовый персонал рано или поздно знакомится со всеми здешними обитателями, – пробормотал он.

Принцесса шмыгнула носом.

– Бросается в глаза, что после стольких лет траура она вдруг стала носить одежду всех цветов радуги. Я не люблю сплетен, мистер Траут, но ничто не указывает на присутствие мужчины в жизни вдовы лучше, чем ее внезапная страсть к обильно украшенным шляпкам и накладным локонам. Я прямо-таки завидую ее удаче.

Садовник поднял чашку и блюдце так, чтобы они закрывали его лицо.

– Но вот что меня удивляет больше всего: леди Беатрис постоянно опаздывает на церковную службу. При этом, как всем хорошо известно, приходить туда надо пораньше, чтобы не сидеть рядом с тем, кто ниже вас по социальному статусу, – сказала Минк и, наклонившись вперед, заговорщически прошептала: – Не исключено, что она делает это нарочно!

Хранитель лозы глотнул чая и искоса посмотрел в угол комнаты.

– Помнится, несколько раз она сидела рядом с вами.

Он перевел взгляд на другой угол комнаты.

– Мистер Траут!

Садовник вскочил и покраснел так, что зарделась даже его лысина.

– Кто же ее избранник, если не вы, мистер Траут? Если так, вам очень повезло. Не каждый находит любовь. А обрести ее дважды – это двойное благословение. – Сделав паузу, принцесса добавила: – Если, конечно, эта любовь взаимная.

В конце концов дар речи вернулся к Томасу Трауту. Когда его жена умерла, садовник полагал, что боль никогда не оставит его, и твердо решил провести остаток дней в одиночестве. Но два года назад однажды утром, когда он ухаживал за Большой виноградной лозой, в теплицу пришла леди Беатрис. Она искала Лорда Слаггарда, поскольку ее кухарка, собираясь затопить плиту, увидела крысу, спящую на углях. В этот ранний час дворец еще не был открыт для экскурсантов. Капли застучали по стеклам, начался дождь. Леди Беатрис сказала, что ей придется его переждать: она все еще носила траур, а влага губительна для крепа. Ливень быстро превратился в грозу. Они наблюдали за ней сквозь побеги лозы, и леди Беатрис призналась, что гром всегда напоминает ей о покойном муже. Тот втайне страшился его, несмотря на свою отвагу на поле боя.