Нил Стивенсон - Вирус «Reamde»

Ближе к реке лес редел, и теперь Чет ясно видел розовато-перламутровое небо на востоке. Был сильный соблазн выключить фару и гнать в темноте, как гонял в молодости. До несчастного случая. Однако несчастный случай вразумил Чета, если кукурузный стебель в мозгах подходит под слово «вразумление». А жизнь в здешних краях научила, что именно в это время суток на дороге больше всего зверей: они уже видят, что происходит, но хищникам еще нелегко их заметить. В такой час у одинокого байкера больше всего шансов врезаться в лося. Хищники тоже охотятся в это время, высматривая сумеречную добычу светящимися глазами, ловя ее движения подрагивающими ушами-локаторами. В Селькиркских горах явный перебор хищников высшего порядка: два вида медведей, волки, койоты, пумы и всякие кошачьи поменьше, если брать только четвероногих; вершина пищевой пирамиды здесь больше походит на плато, чем на пик. Если врезаться в оленя – засада, то как назвать, если врежешься в гризли, который выслеживает оленя?

Поэтому Чет, выехав на асфальт, не выключил фару, и первую четверть мили плавно набирал скорость, чтобы от покрышек отвалилась мокрая грязь. Потом газанул и начал закладывать виражи на пути к шлоссу, ускоряясь на прямых участках, притормаживая перед крутыми поворотами, за которыми мог оказаться олень – они часто выходят пощипать молодую зелень на солнечных обочинах.

За несколько минут – чересчур быстро, потому что как раз начал ловить кайф от езды, – Чет миновал участок, где дорога виляла влево, и теперь катил под скалой Барона. Дальше начинался спуск к реке. Здесь был разворот для машин, которые из-за размера не могут проехать по дамбе, и заодно неофициальная парковка для шоферов, которым охота порыбачить или перекусить на капоте в живописном месте с видом на скалу, реку и башенки шлосса за деревьями на другом берегу.

Рельеф здесь был такой, что целиком шлосс открывался лишь с середины дамбы. Чет, и без того ехавший не спеша, закрыл газ, и мотоцикл покатился на холостых оборотах. Что-то его скребло, какая-то непонятка. Колокол по-прежнему звонил, но глухо, как будто в него что-то напихали. Какого черта Додж не перекроет вентиль, чтобы вода не текла и не усугубляла потоп? И еще: в окнах совсем не было света. Конечно, Доджу не с чего устраивать иллюминацию, но хотя бы несколько окон должны гореть, особенно если он бегает по дому и сражается с головкой разбрызгивателя.

Однако сильнее всего настораживал запах: вонь горелой пластмассы, спутник всех домашних пожаров. Более того, небо уже совсем посветлело, и Чет видел скопившийся в ложбинках белый дымок.

Так там и правда был пожар.

Почему же аварийная система – электронная – не прислала эсэмэску?

Потому же, почему не горят окна – нет электричества?

Но у аварийной системы есть резервный аккумулятор, которого должно хватить на сутки.

Может, и телефон не работает?

Первой мыслью Чета было рвануть в шлосс и разыскать Доджа, но он наслышался о том, к чему ведет такое геройство: люди задыхаются в дыму вместе с теми, кого хотели спасти. Надо по крайней мере вызвать пожарных. Чет остановил мотоцикл на краю дамбы и вытащил мобильник.

На экране горело: «УСЛУГА НЕДОСТУПНА».

Опять непонятка. У шлосса своя вышка сотовой связи, брать здесь должно прекрасно. Значит, не работает и вышка.

Почему все разом вышло из строя?

Чет раздумывал над вопросом, когда грянул выстрел.

Довольно далеко, и Чет был почти уверен, что стреляли из помпового ружья, не из винтовки.

Инстинкт требовал немедленно рвать когти, поэтому Чет раскрутил мотор, воткнул передачу и отпустил сцепление. Заднее колесо забуксовало на сухой земле и сосновых иголках, и Чет воспользовался этим, чтобы сделать «волчок».

Он уже готов был рвануть по дамбе, когда увидел, что через площадку на другом берегу бегут двое. Они выскочили из укрытий за деревьями. Что-то в том, как они бегут, было странное. Ноги двигались обычно, но руки не работали им в такт.

Потому что каждый из бегущих держал в руках автомат. И оба смотрели прямо на Чета.

Чтобы вернуться на шоссе, предстояло ехать прямо на автоматчиков. У них будет вдоволь времени разрядить в него магазины.

Чет уже повернул на сто восемьдесят; теперь, используя инерцию мотоцикла, он завершил «волчок» до полного круга, то есть оказался спиной к дамбе, лицом к шлоссу. Ехать в шлосс не имело смысла. Кто бы ни были эти люди, они уже там побывали, сделали что хотели с Доджем – какие-то старые наркоторговые разборки? – перерезали электрические и телефонные провода, подожгли дом. Надо как можно скорее уносить ноги. Чет направил чоппер не к шлоссу, а на дорогу, ведущую мимо него, открыл газ на полную и бросил сцепление, так что буквально вскинул мотоцикл на дыбы и козлил первые секунды разгона.

Проносясь мимо шлосса, он краем глаза увидел что-то вроде лилии оранжево-желтого огня и понял, что смотрит в дуло стреляющей по нему винтовки – винтовки, на ствол которой насажен пламегаситель, так что пламя делится на шесть равноугольных лепестков-струй. Винтовка выстрелила раз… второй… третий… четвертый… И все это время Чет слышал треск автоматных очередей у себя за спиной.

Дорога свернула вправо. Чет наконец оказался за деревьями и запоздало сообразил выключить фару. Рука двигалась с трудом. Ему смутно помнилось, что несколько секунд назад его ударил отлетевший из-под шин камешек. Наверное, попал в нерв. Тело старое, изношенное, вот и выкидывает иногда всякие фортели.

Между деревьями, подпрыгивая, мелькал свет, смещаясь вниз по склону. Не к Чету, а к дороге впереди него.

Свет пробежал по дороге, затем повернулся и выхватил из темноты бегущего. Лица было не разобрать, а приближаться Чету не хотелось. Из пистолета или помповика с такого расстояния не убить, но если у этого типа винтовка…

– Чет! Это я, Зула!

Он газанул вперед и остановился рядом, с интересом приметив, что в руках у нее помповое ружье.

– Мы думали, ты погибла, – сказал он.

– Я жива.

– Где Додж?

– Не здесь. Поезжай, надо уматывать.

– Ясен пень. – Чет и сам слышал голоса бегущих к ним автоматчиков.

Зула щелкнула предохранителем. За спиной у нее был большой, плохо упакованный рюкзак. Она поставила ногу на пассажирскую подножку и перекинула другую через седло. Как только Чет почувствовал за спиной ее вес, он отпустил сцепление и покатил по дороге, сперва со скоростью бега – чтобы автоматчики не сократили разрыв, – затем, как только понял, что Зула уселась надежно, – быстрее.

Некоторое время они просто ехали. Чету нравилось мчать по дороге в темноте, под медленно розовеющим небом, и чувствовать на талии руки Зулы.

Разговор возобновился только на развороте перед заброшенным рудничным комплексом, где миллион старых серых досок все падал и не мог упасть в реку. Отсюда можно было по короткому пандусу въехать на велосипедно-лыжную трассу, для «харлея» вполне проходимую, однако Чет остановился.