Дик Фрэнсис - 2011, Азартная игра

И я остался в гостиной и благополучно допил весь джин. Каминные часы подсказали: двадцать минут восьмого.

Ложиться в постель, наверное, еще слишком рано?

Я сидел в кресле, смотрел на экран, где кривлялось в шоу «Ищем таланты» какое-то юное существо, страшно тощее и похожее на богомола. Смотрел и все время прокручивал в голове варианты того, что должен сказать Клаудии. Не делать вовсе ничего - нет, это не выход. Так дальше нельзя.

Если отношения между нами кончены, что ж, так тому и быть. Поплачу и перестану. Все лучше, чем пребывать в ступоре, пока воображение подсказывает самые мерзкие сцены и эмоции просто зашкаливают. Я любил Клаудию, я это точно знал. Но теперь сердился и ненавидел ее за то, что она обманывает меня, наверняка спит с кем-то другим. Пришла пора узнать правду.

Войдя в кухню, я увидел, что она рыдает уже во весь голос, без всякого притворства. Она сидела за кухонным столом, в синем махровом халате, в одной руке бокал белого вина, другой подпирает голову. Она даже глаз не подняла, когда я вошел.

«По крайней мере, - подумал я, - она уходит от меня, не отмахнувшись, как от назойливой мухи. Разрыв, очевидно, болезнен для нас обоих».

Я подошел к столику у холодильника, налил себе еще джина с тоником. Мне просто необходимо было выпить.

- Что случилось, дорогая? - не оборачиваясь, глухо спросил я.

Возможно, ей будет легче рассказать, не видя моего лица.

- О, Ник, - простонала она дрожащим голосом. - Я должна тебе кое-что сказать. - Она судорожно сглотнула. - И тебе это не понравится.

Я резко развернулся, взглянул на нее. С какой такой стати я должен облегчать ей эту задачу?..

Она смотрела мне прямо в глаза.

- Мне так жаль, - пролепетала она.

Я почувствовал, что вот-вот заплачу. На глаза наворачивались слезы. И еще мне почему-то страшно захотелось обнять ее.

- Мне страшно жаль, - повторила она. - У меня рак.

Как мог я так ошибаться? Быть таким слепым, бесчувственным идиотом?

- Что?

- Рак, - повторила она. - У меня рак яичников.

- Как это? - глупо спросил я. - То есть… когда?

- Я подозревала недели две. Но все точно выяснилось. В четверг.

- Так почему же ты мне не сказала? - спросил я.

- Я собиралась, но ты был так занят на работе. Потом собиралась сказать тебе тем вечером, после «Гранд нэшнл», но тут убили Геба Ковака. И я подумала - неприятностей у тебя и так хватает. А потом, в четверг… - она вздохнула. - Четверг - это был просто ужасный день. Я вышла из больницы, доктор все подтвердил. Я словно онемела, вообще ничего не чувствовала, не понимала даже, куда иду. - Она умолкла, вытерла слезы со щеки рукавом халата. - И брела по Тоттенхем-Корт-роуд, когда Розмари мне позвонила и сказала, что ты арестован. Все было просто ужасно. А потом… ты так страшно рассердился за то, что твое имя напечатали в газетах, что я как-то не решилась сказать в ту ночь. Ну а вчера… обстановка в доме была такая напряженная, что я решила - лучше отложить этот разговор. Когда на тебя столько всего навалилось…

- Глупенькая моя девочка, - пробормотал я. - Для меня нет ничего в жизни важнее тебя.

Я зашел ей за спину, обнял за плечи, стал нежно растирать спину.

- Что будем делать? - спросил я.

- У меня операция. Во вторник.

- О, - сказал я. Внезапно все обратилось в самую жесткую и неприглядную реальность. - И что они собираются делать?

- Отрежут левый яичник, - ответила она, глотая слезы. - Но сказали, что могут удалить и оба. И тогда… у меня уже никогда не будет ребенка.

«Вот как, - подумал я. - Слишком реально и слишком жестоко».

- А я знаю, как ты хотел детей, - сказала Клаудия. - И мне страшно жаль…

Слезы потекли просто ручьем.

- Ну, будет тебе, будет, - прошептал я, продолжая поглаживать ей спину. - Твое здоровье важнее каких-то там будущих детей. Ведь ты всегда говорила - с этими детьми одни только хлопоты.

- Я так переживала, - сказала она. - Думала, ты рассердишься.

- Что за глупости! Я сержусь лишь только потому, что ты мне сразу не сказала. Как, наверное, это ужасно, носить эту боль в себе и ни с кем не поделиться.

- У меня очень хороший врач, просто замечательный, - сказала она. - Он рекомендовал мне консультанта по этому заболеванию. - Она достала из кармана халата визитку. - Совершенно потрясающая женщина. Я уже столько раз звонила ей, что знаю телефон наизусть.

Я взглянул на визитку. Тот самый номер, который я скопировал из распечатки ее телефонных звонков.

И я снова задал себе тот же вопрос: как мог я так ошибаться?

- Знаешь, лучше расскажи-ка поподробнее, что сказал тебе этот твой врач.

- Ну, сначала я пошла в женскую консультацию, как-то неважно себя чувствовала, и еще казалось, что живот распух. - Она улыбнулась. - Подумала, может, я беременна? Но ведь я сидела на таблетках, и потом у меня недавно были месячные.

- И?..

- Он сразу спросил, не болит ли у меня спина. И я сказала, да, побаливает, и тогда он направил меня к специалисту, который сделал сканирование, взял разные анализы, и все они дали положительный результат.

Боли в спине…

Я проклинал себя за все свои глупые подозрения.

- И что же случилось с твоими яичниками? - спросил я.

- На левом обнаружили опухоль, - ответила она.

- Злокачественную? - спросил я, заранее страшась ответа.

- Да, боюсь, что так, - сказала Клаудия. - Но она совсем маленькая, размером с арахис.

На мой взгляд - не такая уж и маленькая. Опухоли на яичниках не могут быть больше.

- Онколог надеется, что метастазы еще не успели распространиться. Но все точно выяснится во вторник, во время операции.

- А где будут делать операцию? - спросил я.

- В университетском госпитале, - ответила она. - Всю последнюю неделю ходила туда на осмотр к онкологу и сдавала анализы. Вчера провела там почти весь день, опять делали сканирование, чтобы до миллиметра знать, где раковая опухоль, насколько велика. Готовились к операции.

Поэтому и телефон у нее был выключен.

- Вообще-то, мне повезло, что ее достаточно рано обнаружили. Это очень важно, ведь такие опухоли часто замечают слишком поздно, путают недомогание с какими-то другими симптомами.

- Чем я могу помочь? - спросил я.

- Да ничем, - ответила она. - Просто будь рядом. - И Клаудия улыбнулась. - Я тебя очень люблю.

«Дурак, идиот, слепец!» - не уставал я корить себя.

- А я тебя - еще больше, - сказал я и поцеловал ее в макушку. - Тебе, наверное, лучше лечь в постель?

- Но я не чувствую себя больной, - возразила она. Подняла голову, взглянула на меня с улыбкой. - Или ты думаешь о чем-то еще?

Я покраснел. Наверное, сказалось воздействие выпитого.

- Да нет, - ответил я. - Хотя… меня можно убедить. Просто я имел в виду… это для тебя не вредно?

- Секс? - спросила она. Я кивнул. - Совершенно нет. Онколог еще в четверг сказал, что это значения не имеет.