Дик Фрэнсис - 2011, Азартная игра

- И все же мистер Ковак нарушал закон.

- Неужели? - воскликнул я. - Какой именно?

- Подстрекал к дурным поступкам других, - без тени сомнения заметил он.

Я не собирался с ним спорить. Сам был почти уверен, что если сведения об аресте счетов на сайте азартных игр в Интернете не прошли бы мимо чьего-то внимания, Геб столкнулся бы в Штатах с рэкетирами, знай они точно, чем он занимается.

Затем я показал старшему инспектору целую пачку неподписанных кредитных карт, но того, похоже, куда больше интересовали квитанции по денежным переводам через «МаниХоум».

- Так что это нам дает и куда двигаться дальше? - спросил я.

- Заберу эти квитанции, потом поднажму на «МаниХоум». Может, удастся хотя бы узнать, через какие их отделения переводились деньги. Чтобы выяснить это, достаточно номеров переводов. Ну а затем приложим все усилия, чтобы выяснить, чьи инициалы указаны в тех списках.

- Вы действительно думаете, что все это может иметь какое-то отношение к убийству Геба? - спросил я.

- А вы разве нет? - парировал он. - Ведь у нас больше никаких зацепок. Как знать, возможно, мистер Ковак шантажировал одного из своих «клиентов», угрожал, что сообщит властям США об их незаконных азартных играх. Вот они его и убили.

- А вы, я не устаю повторять, весьма подозрительны, господин старший инспектор.

- Подозрение - это на данный момент все, чем мы располагаем, - вполне серьезно заметил он. - Для раскрытия дела этого маловато.

Тут вдруг громко постучали во входную дверь.

- Должно быть, мой сержант, - сказал старший инспектор. - Приехал отвезти меня и мисс Ковак в Ливерпуль.

Мы с Клаудией смотрели, как они отъехали.

- Бедная девочка, - сказала Клаудия и взяла меня за руку. - Все члены семьи отправились в мир иной. Осталась одна-одинешенька.

«По крайней мере, она хоть здорова, - подумал я. - Как это похоже на мою прекрасную Клаудию - думать о других, забывая о своих куда более серьезных проблемах».

- Хочешь, поедем куда-нибудь пообедаем? - спросил я.

- О, с удовольствием.

- Снова в «Луиджи»?

- Не слишком ново, но почему бы нет? Мне там нравится.

И вот мы отправились на машине домой, я оставил ее там, а затем уже пешком прошли по улице и свернули за угол, туда, где находился наш любимый итальянский ресторанчик. Сегодня гостей встречал сам хозяин заведения, Луиджи Пучинелли.

- О, сеньор Фокстон и его прелестная синьорина Клаудия! Buongiorno [9], добро пожаловать! - приветствовал он нас в свойственной ему экспансивной манере. - Столик на двоих? Прекрасно. Следуйте за мной.

И он повел нас к нашему любимому столику у окна.

- Что-то не часто мы видим вас на ленче в нашем заведении, - заметил Луиджи с сильным итальянским акцентом, добавляя «э» к каждому слову, которое заканчивалось на согласную.

- Нет, - кивнул я. - Только по особым случаям.

- Eccellente [10], - с улыбкой сказал он и подал нам меню.

- Grazie, - ответил я, поддерживая эту игру.

В жилах Луиджи текло не больше итальянской крови, чем в моих. Как-то вечером за ужином я разговорился с его матерью, и она со смехом сообщила мне, что Луиджи Пучинелли родился на Тотенхэм-Хай-роуд, буквально в пяти милях отсюда, и был зарегистрирован там как Джим Меткаф.

В любом случае я желал ему только удачи. Еда и обслуживание в его ресторане были выше всяких похвал, заведение процветало, и неважно, что он не был настоящим итальянцем.

Для начала Клаудия заказала для нас обоих antipasto [11], за чем должен был последовать saltimbocca alla pollo [12], я же решил съесть еще и ризотто с грибами.

Первое блюдо мы ели в полном молчании.

- Поговори со мной, - попросила Клаудия. - Это же не последняя трапеза приговоренного к смертной казни.

Я улыбнулся.

- Конечно, нет.

Но оба мы сильно нервничали.

Что принесет нам завтрашний день?..

Я заказал такси на семь вечера, машина приехала, и мы отправились в больницу.

- Не понимаю, какая надобность ехать в больницу за ночь до операции? - спросил я Клаудию, пока мы пробирались через запруженную автомобилями Финчли-роуд.

- Хотят понаблюдать за мной до операции, чтоб сравнить затем результаты анализов до и после.

- А на сколько она назначена? - спросил я.

- Хирург сказал, что займется мной сразу же после утреннего обхода.

«Стало быть, это может состояться в любое время», - подумал я.

По своему опыту - набрался его достаточно еще в бытность мою жокеем - я знал: врачи и хирурги соблюдали расписание не лучше водителей лондонских автобусов в час пик.

- Что ж, по крайней мере, не придется ждать весь день, - с улыбкой заметил я.

Клаудия одарила меня взглядом, говорящим, что она готова ждать хоть целый год.

- Лучше уж пройти через все это, а там будем знать, с чем придется иметь дело.

- Понимаю, - кивнула она. - Но все равно страшно.

Мне тоже было страшно. Просто я старался этого не показывать.

- Все будет хорошо, - как можно убедительнее произнес я. - Ты же сама говорила, что рак обнаружен на ранней стадии, и я посмотрел данные в Интернете. Ты обязательно поправишься. Вот увидишь.

- О, Ник, - пробормотала она и крепко сжала мою руку. В глазах ее стояли слезы.

Я притянул ее к себе, и какое-то время мы сидели в полном молчании, пока машина проезжала через Риджент-парк, а затем свернула на Юстон-роуд.

Клаудию провели в приемный покой, сотрудники которого с удручающей торопливостью проделали все положенные при поступлении пациента процедуры. Они не то что были к нам холодны или невнимательны, но несколько раз заставили нас почувствовать себя неловко и даже глупо.

Меня попросили подождать в коридоре, пока медсестры и прочий персонал производили свои действия. Изо рта и носа Клаудии были взяты соскобы, затем то же самое проделали и с более интимными частями тела. Взяли кровь и мочу на анализ.

Примерно через пару часов они наконец объявили, что она готова для утренней операции, и оставили нас в покое. Я вошел в палату, выключил верхний свет, оставил лишь лапочку для чтения в изголовье кровати. И в помещении сразу стало уютнее.

Затем придвинул к постели стул, сел, взял ее за руку.

- Поезжай домой, - сказала Клаудия. - Со мной все будет в порядке.

- Меня можно вывести отсюда только силой, - ответил я. - Никуда не уйду.

Клаудия откинула голову на подушку и улыбнулась.

- Ладно, - сказала она.

До сих пор не верилось, что я столь превратно истолковал происходящее с ней. Вел себя как полный дурак. А могу оказаться в еще более печальном положении. При одной только мысли о том, что с ней может случиться худшее, меня прошибал холодный пот.

- Ты должна поспать, милая, - сказал я Клаудии. - Завтра тебе понадобятся все твои силы.

- Эта чертова постель такая жесткая. Спина просто разламывается от боли.

Еще несколько минут я возился с панелью управления кроватью, приподнимая то изголовье, то изножье, чтобы ей было удобнее. Не получилось.