София Эдель - Назови мне свое имя

– Да. Их было много, – спокойно отвечает Эрвин.

Я отвожу взгляд. Мы молчим. Не могу представить, что они пережили той ночью. «Даниэль был связан, поэтому, когда на них напали, он даже не мог защитить себя» . Потом его повесили на ее глазах. И она знала, что это ее вина. Она обманула его. Если бы они придерживались его плана, Даниэль, скорее всего, остался бы жив. А было ли это лучшим вариантом? Несмотря ни на что, Даниэль был виновен, и он был опасен.

Я на мгновение представляю себе эту картину: что чувствовал в тот момент он? Простил ли он ее перед смертью, или умер, переполненный яростью и горечью от ее предательства?

– От имения идет всего одна дорога, и она проходит мимо Андерленда. Если человек, наблюдавший за поместьем, заметил Даниэля, у него было время добежать до деревни и разбудить жителей, а потом напасть на экипаж. Все нужно было делать быстро, но это было возможно. Если вы это имеете в виду.

– Что стало с Лорой? – спрашиваю я, не поднимая глаз. – Ее же не повесили?

Голос Эрвина звучит глухо:

– Нет. Но я не нашел никакой информации о том, как она жила дальше.

– Откуда вы все это знаете? – я поднимаю на него заплаканные глаза, – в таких подробностях? Это…

Эрвин молча и неотрывно смотрит на меня, а у меня в голове прыгают мысли. Его рассказ был слишком подробным. Тайная свадьба, беременность Лоры, куча мелких деталей – о том, как она не спала, карауля Даниэля ночами, как бежала к скале, когда стала подозревать его, как они обсуждали планы на будущее. Я вспоминаю, как резко Эрвин возразил, когда я предположила, что Даниэль слышал голоса. То есть, он точно знал, что нет. Такие сведения нельзя узнать из архивных документов, только из личных записей – мемуаров, дневников. Раз Эрвин не знал, что стало с Лорой после гибели Даниэля, значит, если она и вела какие-то дневники в тот период жизни, Эрвин их не нашел. А на дневники Даниэля я случайно наткнулась в прошлый раз, они были здесь, все сто пятьдесят лет они пролежали в пещере.

Но тогда получается, что Эрвин не мог читать никаких личных записей. Если только… Если только он в этой пещере не впервые.

Он не впервые в этой пещере, повторяю я про себя, и вдруг понимаю, что да, так и есть. Меня охватывает паника. Непонятно, что он задумал, но, похоже, он прекрасно знает это место. Какими слабыми и наигранными были и его удивление, и радость, когда я показала ему пещеру! Он знал о ней. Но зачем-то заставил меня думать, что не знает. И заманил внутрь.

Интересно, он уже понял, что я обо всем догадалась? Если нет, то у меня есть шанс сбежать, но как, если он стоит прямо у входа? Ну и идиотка же я! Мало того, что никто не знает, что я ушла в лес с Эрвином, я еще и привела его в место, которое невозможно найти.

Я глубоко вдыхаю, вытираю слезы. Эрвин что-то говорит, но я не вслушиваюсь и не понимаю, только пытаюсь сообразить, как выбраться из пещеры. Осторожно, стараясь не показать своих намерений, я осматриваюсь. Эрвин стоит рядом с кухонной зоной, будто специально преграждая мне выход. Что делать? Отвлечь его? Не получится – даже если мне удастся выскользнуть из пещеры, он без труда меня догонит.

Мой взгляд падает на большой чугунок, стоящий на узкой столешнице.

– Все это… все это печально, – медленно говорю я, вставая. – Это… это удивительно – уйти из роскошного дома, спрятаться в этой пещере… – я подхожу все ближе к Эрвину. – Ведь, наверное, тяжело после серебряной посуды переходить на питание из этого, – я указываю на чугунок, резко хватаю его и со всей силы ударяю Эрвина. Он пошатывается и начинает проседать. Я быстро проскакиваю мимо него и бегу к выходу.

– Моника! – слышу я за спиной.

Черт, черт, черт! Мне не удалось его вырубить. Значит, он бежит следом.

На улице льет дождь. Я в панике несусь вперед, не разбирая дороги, поскальзываясь и стараясь не упасть.

– Моника! Да подожди же! Остановись!

Холодные капли барабанят по лицу, голове, плечам. Кофта уже намокла. Куртка, конечно, осталась в пещере.

Дыхание сбивается. Шансов мало. Эрвин гораздо выносливее меня, а я уже почти выдохлась. Если бы я дотянулась до затылка и ударила сильнее, я бы вырубила его. И смогла бы выиграть время. Но у меня ничего не вышло. Мне не удалось оторваться. И спрятаться не выйдет: я в белой кофте. На фоне желто-коричневого леса. Я – идеальная мишень.

Голос приближается. Я слышу, как он зовет меня по имени и просит остановиться. В голосе звучат панические нотки, и я непроизвольно пытаюсь вслушиваться, но уже слишком поздно. Земля под ногами резко уходит вниз, я поскальзываюсь и качусь по склону.

– Моника!

Все вокруг смешалось. Я зажмуриваюсь, инстинктивно пытаясь защитить лицо и голову, чувствуя, как мое тело подпрыгивает и ударяется о камни и жесткие корни. Я даже не чувствую боли – только растерянность и желание съежиться, укрыться и скорее прекратить это безумное кружение.

– Моника! Обрыв! Там обрыв! Хватайся за что-нибудь! Слышишь? Хватайся за корни!

Я не сразу поняла, что он кричит. Обрыв. Впереди обрыв. Обрыв! Я вытягиваю руки, пытаюсь зацепиться за корни, но пальцы соскальзывают и срываются. Полный страха голос Эрвина все просит и просит меня остановиться.

В конце концов мне удается ухватиться за тонкий ствол дерева. Я быстро вытягиваю вторую руку и обхватываю ствол с другой стороны, пытаясь затормозить мое тело, которое так и норовит развернуться и катиться дальше.

– Держись! Я уже иду. Не отпускай руки!

Голова гудит и кружится. Грудь болит от быстрого бега, я все еще не могу отдышаться.

– Я здесь. Все хорошо, – Эрвин склоняется ко мне, я чувствую его руки на талии. – Я тебя держу, – говорит он твердо. – Отпускай.

Но я мотаю головой, вспоминая о карусели перед глазами в те мгновения, когда я катилась вниз.

– Я тебя держу, – еще тверже и спокойнее повторяет Эрвин. – Давай я помогу тебе встать.

Медленно, по очереди, я отцепляю руки от ствола и сажусь. Шок проходит, и теперь я чувствую каждую ссадину и синяк. Руки трясутся, они перепачканы землей вперемешку с кровью. Я пытаюсь успокоить дыхание и откидываю прилипшие к лицу волосы, не поднимая глаз на Эрвина.

– У тебя все цело?

– Н-не знаю, я… не уверена.

– Ты молодец, что удержалась. Посмотри, что впереди.

Я поворачиваю голову следом за Эрвином. Примерно через десяток метров пологий склон заканчивается резким обрывом. У меня перехватывает дыхание.

– Ого, – только и говорю я.

– Где болит? – руки Эрвина быстро ощупывают меня, видимо, в поисках переломов. Я вздрагиваю и инстинктивно отстраняюсь, но он не отпускает меня. – Что это было? – я отвожу взгляд, но Эрвин встряхивает меня и заставляет посмотреть на себя. – Почему ты меня боишься?

– Ты был в этой пещере не в первый раз, верно? – по его лицу я понимаю, что права, но мне уже и не нужно никаких подтверждений. – Конечно, был.