София Эдель - Назови мне свое имя

– И ты решила, что я опасен?

– Тогда зачем все это? – странно, но теперь я совершенно не чувствую страха, только возмущение. – Ты говоришь, что это дело всей твоей жизни, я меняю планы, ссорюсь с Полом – и ради чего? Сначала ты заставляешь меня подняться на скалу, потом заманиваешь… подожди! – у меня появляется ужасное подозрение. – Ты… ты нарочно вел меня мимо пещеры? Когда сказал, что мы сбились с пути, ты вел меня к ней?

Эрвин вдруг рассмеялся.

– Убери руки! – я отталкиваю его и пытаюсь подняться, игнорируя его помощь и опираясь о ствол дерева.

– Прости, у тебя отвратительная память на местность. Ты заметила пещеру, только когда мы проходили мимо нее второй раз.

– Что-о-о-о? Второй? А если бы я промолчала? Так и водил бы меня кругами?

– Ну, я надеялся, что твоя совесть возьмет верх.

– Эрвин, – говорю я как можно спокойнее, снимая мокрые листья с одежды, – поскольку мы знакомы второй день, я хотела бы получить объяснения. А потом прошу проводить меня до гостиницы.

– Конечно, – соглашается он. – Давай вернемся в пещеру, я все тебе объясню.

– Нет! Я хочу домой! – выкрикиваю я. Эрвин молча протягивает мне руку. – К мужу, – добавляю я и всхлипываю.

– Ты вся мокрая и в грязи, – его голос звучит спокойно и убедительно. – Что скажет твой муж, если увидит тебя в таком виде?

– Я уже подумала, что он ни в каком виде меня не увидит. Эрвин, ты ведешь себя очень странно.

– Хорошо, сейчас мы зайдем за курткой, немного обсохнем и пойдем домой, да?

Я понимаю, что он прав, поэтому мне приходится согласиться.

– И не бойся меня, пожалуйста. Неужели я похож на маньяка?

– Честно? – спрашиваю я с сарказмом.

Эрвин качает головой и снова протягивает руку.

– Я поднимусь без посторонней помощи.

– Как скажешь, – он делает шаг наверх. Я медленно взбираюсь на склон, но мои ноги разъезжаются в разные стороны. Я бросаю взгляд на Эрвина – он идет вверх без видимых усилий.

– В следующий раз, когда соберешься убегать от маньяка по лесу, позаботься об экипировке, – говорит он резко, беря меня за руку и подтягивая к себе.

Я съеживаюсь от боли.

– Эй, что такое? – он тут же отпускает мою руку. Его голос становится мягче. Я мотаю головой, показывая, что все в порядке, но Эрвин не обращает на это никакого внимания. – Где болит?

– Проще сказать, где не болит, – признаюсь я. – А на правую ногу вообще невозможно наступить.

Эрвин шумно выдыхает и приобнимает меня за талию.

– Обхвати меня за шею.

– Эрвин, я…

– Хватайся, я тебе говорю. Ты уже вся вымокла под этим чертовым дождем. И я вместе с тобой. Продолжим разговор в пещере.

Я повинуюсь, однако ситуацию это не спасает: рука Эрвина ложится как раз поверх огромной ссадины на боку, которую я получила, когда моя кофта зацепились за корень дерева. Я морщусь и непроизвольно отстраняюсь.

– Тогда сделаем по-другому. Я сейчас нагнусь, а ты обхватишь меня обеими руками за шею и запрыгнешь на спину, понятно?

– Понятно, – киваю я, чувствуя ужасную неловкость.

– Надеюсь, ты не начнешь меня душить?

– Хватит! Я просто испугалась, и, между прочим, у меня была на это причина!

– Ну, если у тебя была причина, это все меняет, – Эрвин поворачивается ко мне спиной и садится на корточки. – Только имей в виду, что, если ты все-таки меня задушишь, то вряд ли сама выберешься из леса до следующего утра. А мое привидение не будет безобидным.

Я едва сдерживаю нервный смешок и молча запрыгиваю к нему на спину, крепко сжав коленями бока.

– Вот и отлично, – комментирует Эрвин, начиная медленно ползти в гору. – День становится все интереснее.

– Действительно. Я уже сгораю от любопытства и очень жду объяснений.

– Давай помолчим. Говорить тяжело. Ты ведь не пушинка.

– Ну спасибо, – я дергаюсь, намереваясь слезть, но он легко подкидывает меня, крепко держа за ноги.

– Даже не думай. Я хочу как можно быстрее оказаться у огня.

Дождь становится слабее. У входа в пещеру Эрвин аккуратно спускает меня со спины, вводит внутрь и сажает на кровать, а сам подходит к очагу и подкидывает новые поленья в почти потухший костер.

Когда пламя разгорается с новой силой, Эрвин коротко бросает из-за плеча:

– Снимай мокрую одежду.

– Всю? – переспрашиваю я растерянно.

– Раздевайся, я отвернусь. Да не собираюсь я тебя насиловать, – устало выдыхает он. – У меня уже была тысяча возможностей для этого.

Я отворачиваюсь к стене и стаскиваю кофту, затем натягиваю куртку прямо на голое тело. Водонепроницаемые штаны остались совершенно сухими, чего нельзя сказать о насквозь промокших кроссовках и носках.

– Через пару часов все высохнет, – говорит Эрвин, стягивая с себя сначала кофту, а затем и футболку. Я неожиданно замечаю, что смотрю на его голую спину, и, смутившись, опускаю взгляд на пол, но Эрвин так же, как и я, быстро натягивает куртку и поворачивается ко мне. Затем берет у меня вещи и аккуратно раскладывает их у огня. – Будешь чай?

Чай? Серьезно? Он бы не помешал. Но откуда он здесь? Я смотрю на Эрвина в недоумении.

– Я всегда беру с собой кружку, газовую горелку, перекус и пару пакетиков чая, если иду в лес. Старая походная привычка, – поясняет он. – Кстати, еще у меня есть фляга с егермейстером.

Страх совершенно отступил. Мне хочется согреться, поэтому я киваю, соглашаясь и с первым, и со вторым.

– А я даже не подумала о том, чтобы взять еду, – смущенно признаюсь я. – А ведь всего сутки назад я потерялась в лесу и мучилась от голода.

Я мысленно готова к тому, чтобы услышать что-нибудь о том, как это глупо, но вместо этого Эрвин мягко улыбается и отвечает:

– Не волнуйся, я с тобой поделюсь.

Я улыбаюсь ему в ответ, сажусь по-турецки, подтягивая замерзшие ноги ближе к себе, и непроизвольно вздрагиваю, когда шершавая ткань брюк задевает царапину на руке. Похоже, это не укрылось от Эрвина, – он подходит ко мне вплотную, аккуратно берет мою руку и разглядывает ее с обеих сторон.

– Тебя нужно осмотреть и обработать ссадины. У меня есть аптечка.

– Осмотреть? – смущенно спрашиваю я, чувствуя, что начинаю краснеть.

– Моника, я же говорил, я – профессиональный инструктор. Я проходил курсы по оказанию медицинской помощи. Отнесись ко мне, как к врачу, пожалуйста.

– Тогда сначала фляжку, – быстро говорю я. Эрвин усмехается, развязывает рюкзак, достает фляжку и протягивает мне. Егермейстер – пряный, сладкий и густой, от него в груди разливается приятное тепло. Я делаю еще несколько глотков.

– А теперь покажи, где болит.

Я вздыхаю и покорно закатываю рукава на куртке, обнажая ободранные руки.

– Еще здесь, – я показываю на разорванную ткань на колене, – и здесь, – провожу пальцем по скуле, зажмуриваясь и подставляя ему лицо.