Антология - Пустой дом Шерлока Холмса (сборник)

Несмотря на несмолкающее бурчание инспектора, поездка выдалась приятной, и я с удовольствием прошелся пешком от станции до дома.

В дверях нас встретила миссис Морис. Холмс отклонил ее предложение подать нам кофе, хотя Джонс и выглядел так, что ему пошел бы на пользу какой-нибудь бодрящий напиток. Введя нас в кабинет, Холмс остановился на середине комнаты.

– Итак, инспектор, – произнес он с такой знакомой мне насмешливостью, – не осчастливите ли вы меня вашей версией произошедших здесь событий, основанной на обнаруженных уликах и результатах допроса доктора?

– Вы что, привезли меня сюда из Лондона, чтобы рассказать мне то, что я уже знаю? – Джонс презрительно фыркнул. – Ну что ж, мистер Холмс, я изложу вам факты, независимо от того, помнит доктор о том, как это было, или нет. Жертва прибыла около десяти часов вечера и была препровождена в эту комнату. Как указывалось в записке, Велоуп пришел сюда в поисках примирения, и джентльмены в знак дружбы распили бутылку вина. Обратите внимание на бокалы на буфетной стойке, – и он указал в их сторону. – Они разговаривали, но доктор не желал принимать извинения Велоупа. Вскоре разговор перерос в спор, спор в потасовку, мебель была поломана, бумаги разбросаны. Разъярившись до предела, доктор схватил нож, служивший ему для вскрытия конвертов, и вонзил его в спину Велоупу. В падении Велоуп задел доктора рукой, тот упал на каминную решетку, ударился об нее головой и потерял сознание. Велоуп скончался почти мгновенно. – Джонс сочувственно покивал. – Джентльмены, таковы факты!

– Превосходно, инспектор! Действительно, великолепное восстановление хода событий.

– Мастерство приходит с опытом, – ответил инспектор со скромной улыбкой.

– Только ваши выводы почти во всем ошибочны, поскольку основаны на предубеждениях и весьма поверхностных наблюдениях. – Не обращая внимания на возмущенный вопль инспектора, он продолжил: – Но в одном вы правы. Велоуп действительно пришел в десять. Только пришел он не мириться, а поставить старого друга в ту же самую ситуацию, в какой на тот момент находился сам. Подумайте, инспектор! Миссис Морис говорит, что Велоупа было не узнать: исхудавший, с потемневшим лицом. Уотсон, как вы думаете, признаками чего могут быть подобные перемены?

– Но для предположений слишком мало данных, – начал я, – хотя на основании этого описания можно предположить, что он страдал от хронической разрушительной болезни.

– Сейчас конкретный диагноз не имеет значения. Достаточно будет сказать, что Велоуп был нездоров и страдал от сильной боли, иначе он бы не решился покурить опия перед визитом к доктору.

– Опий? – Этелни покачал головой. – Откуда вам знать, что он курил опий?

– По запаху, инспектор! Этот запах невозможно ни с чем спутать. Миссис Морис обмолвилась о гнилостно-сладком запахе, который исходил от Велоупа, и, действительно, его до сих пор можно ощутить от кушетки, на которой он лежал. Он выкурил не так много, чтобы впасть в апатию, характерную для всех серьезных потребителей этого зелья, но использовал достаточную дозу, чтобы заглушить боль и выполнить запланированное.

– И что же это были за планы? – Скрестив руки на груди, инспектор буравил Холмса взглядом.

– Подставить доктора Андершо под обвинение в убийстве.

Этелни был почти комичен с этим озадаченным выражением лица, хотя, признаться, я тоже ничего не понимал.

– Но, Холмс, – недоумевал я, – здесь была драка, улики очевидны. И вы не сможете изменить тот факт, что Велоуп убит ударом в спину. Этого он просто не мог сделать сам .

– Как раз именно это он и сделал, – возразил Холмс. – Денис Велоуп хотел, чтобы Андершо повесили за убийство, которого доктор не совершал.

– Что же тогда произошло? – спросил я.

– Улики все это нам наглядно демонстрируют, джентльмены. Велоуп приехал и встретился с доктором Андершо. Велоуп попросил, чтобы их не беспокоили, поэтому доктор запер дверь. Почти сразу Велоуп нанес ему удар по голове. Доктор упал, а Велоуп получил свободу действовать по своему усмотрению.

– Почему он просто не убил Андершо, пока тот был без сознания? – спросил я.

– Это было бы слишком просто. Нет, Велоуп был мстительным человеком. Я подозреваю, что он узнал о том, что вскоре умрет от неизлечимой болезни, и хотел, чтобы доктор страдал. Поэтому он подождал, пока дом затихнет, занимая себя чтением частной переписки доктора и бутылкой вина.

– Но там же было два бокала! – возразил инспектор.

– Один человек вполне может пить из двух бокалов, – ответил Холмс. – Не забывайте, инспектор, он хотел, чтобы полиция считала, что двое мужчин вели дружескую беседу. Как только в доме стало тихо, он взял нож для бумаг и закрепил его лезвием вперед в скобке оконного ставня, вы там можете увидеть царапины в тех местах, которые терлись о рукоять ножа. Затем он стал переворачивать мебель и кричать, как будто в комнате шла потасовка. Вот так проявляется человеческая суть, – заметил Холмс с мрачным лицом. – Этот человек стоял спиной к окну, чувствуя, как кончик ножа упирается ему в спину, а затем сильным рывком бросился на лезвие. В последнем усилии он приподнялся так, чтобы вынуть рукоять ножа из скобы, и упал на сиденье замертво. Инспектор, если вы осмотрите ставень, то увидите подсохшие капли крови там, куда она брызнула во время удара.

Этелни Джонс бросился к кушетке под окном, затем нахмурился, разглядывая ставень.

– Это, конечно, все очень хорошо, – сказал он, повернувшись к Холмсу. – Но если вы хотите доказать невиновность доктора, мне потребуются еще улики.

– Это будет нетрудно, – заверил его Холмс. – Во-первых, внимательно осмотрите рукоять ножа для бумаг, она сделана из слоновой кости, на ней остались царапины, которые будут совпадать с внутренней поверхностью скобы на ставне.

– Откуда вы знаете, что рукоять именно из слоновой кости? Это экономка вам сказала?

– В этом не было необходимости, – отозвался Холмс. – На внутренней стороне скобы достаточно костяной крошки. Во-вторых, вы видели вчера доктора Андершо? На его одежде или руках была кровь?

Инспектор нахмурился еще сильнее:

– Нет.

– Учитывая рисунок кровавых брызг на ставне и положение ножа в спине Велоупа, мы можем заявить, что доктор не мог нанести подобный удар и остаться незапятнанным. Велоуп совершил самоубийство таким образом, чтобы его бывшего друга сочли виновным в убийстве.

– Пресвятой боже, – прошептал я. – Да этот человек был безумцем.

Инспектор долго смотрел на кушетку, потом глубоко вздохнул:

– Сумасшедший или нет, он получил то, что заслужил. Мне не нравится то, что я сейчас скажу, но вы, Холмс, меня убедили. Я вернусь в Лондон следующим поездом и прослежу за тем, чтобы все обвинения против доктора Андершо были сняты.