Кэрол Дуглас - Новый скандал в Богемии

– Нет, и друзей у меня тоже нет, – многозначительно отрезала Ирен, с ненавистью посмотрев на меня. – Судя по всему, у бедняжки Аллегры Тёрнпенни тоже никого нет, иначе ее не отпустили бы в рискованное путешествие в мрачную Богемию.

– Но ее будет сопровождать самая опасная женщина в Европе, – парировал Годфри с ловкостью адвоката. Люцифер прыгнул и схватил клубок. – Вряд ли найдется место, где бедняжка Аллегра будет в большей безопасности, разве что в собственной спальне на Беркли-сквер.

Ирен задумалась.

– Это верно, – нехотя согласилась она, сделав последнюю затяжку и протянув Годфри сигарету, чтобы тот затушил ее. – Я могла бы представить ее младшей сестрой, своей юной протеже. Конечно, ее присутствие доставит мне неудобства, – она со значением посмотрела на мужа, – но я справлюсь.

Он засмеялся:

– Уверен, что у тебя все получится. Откровенно говоря, Аллегра сама неожиданно решила приехать. Вчера я получил от нее письмо. Она будет здесь в среду. Нелл напишет ее семье и убедит их, что Аллегра в надежных руках. Я подумал, что нам ничего не остается, кроме как взять ее с собой.

Ирен окончательно успокоилась и кивнула:

– Я не в восторге от мысли, что мне придется целых пять дней тащиться через всю Европу с незнакомкой. Но, по крайней мере, найдется с кем поговорить, пока я буду гадать, чем вы с Нелл занимаетесь в Богемии.

– И пока ты будешь гадать, чем занимаются в Богемии все остальные, не говоря уже о восставшем из мертвых Големе, – добавила я, следуя за ниткой в надежде отыскать свой клубок и налетев в итоге на злобный комок черной шерсти.

– Точно, – одновременно согласились Ирен и Годфри.

Она примостилась на подлокотнике его кресла, а он обнимал ее за талию: полная семейная гармония. Мне вспомнилась другая идиллическая картинка – на фотографии, которую так хотел заполучить король Богемии и которую Ирен теперь хранила в сейфе в одном из парижских банков. Как жаль, что моменты нежности не длятся вечно.

Боюсь, на следующий день я работала в доме Ворта совсем неохотно. И хотя Ирен пообещала, что займется сбором моих вещей, если я буду трудиться до самого отъезда, я не могла найти себе места.

Перед моими глазами на тонкой ткани мелькала игла, а в памяти неуклонно всплывали обрывки воспоминаний. Аллегра. Моя давняя, хоть и короткая, привязанность. Беркли-сквер. Ее дядя Квентин. Давным-давно я видела его молодым и беспечным. Когда я встретила Квентина снова, совсем недавно, он был изнуренным искателем приключений, только вернувшимся из мрачного Афганистана.

Аллегра, этот милый ребенок, превратилась в молодую женщину, своей несдержанностью и шармом напоминавшую мне Ирен. А наш дорогой Годфри, будто мудрый царь Соломон в современном облачении, придумал, как сдержать дикий неуправляемый нрав своей жены, возложив на нее ответственность за Аллегру. Девочка оградит Ирен от ее прошлого и от нее самой, а Ирен защитит Аллегру и ее будущее, пусть обеим и придется подвергнуться риску. Если все, что барон Ротшильд говорил о Богемии, правда, то там никто не сможет чувствовать себя в безопасности, в особенности такая заблудшая овечка, как Аллегра Тёрнпенни.

Я перебирала драгоценные бусины дрожащими пальцами, чувствуя себя Спящей красавицей, которую прокляли сразу несколько злых фей-крестных. Ирен отправится в путь с Аллегрой, которая неизбежно наводит меня на мысли о Квентине. Мы с Годфри будем в чужой стране гоняться за призраками несчастной любви Ирен и короля Богемии. Да еще и Клотильда – как получилось, что эта бедная женщина стала действующим лицом нашей пьесы? И каким боком – да простит меня Господь – туда попал Голем?

– Мадемуазель Аксли! – Голос надо мной прогремел, будто гнев Господень, – впрочем, сомневаюсь, чтобы Господь снизошел до французского.

– Да?

– Вы отклонились от схемы! У вас что, совсем мозгов нет? Поглядите!

Я разгладила крохотную юбку, которую вышивала:

– Мне показалось, что если продолжить эту петлю влево, получится красивее.

Надзирательница потрясла у меня перед носом смятым эскизом:

– Схема! Нужно следовать за схемой! Не отклоняйтесь от нее! У нас здесь запрещено мечтать! Вот! Может быть, с новым эскизом у вас получится лучше!

Манекен Марии Федоровны исчез с моего стола. На его место со стуком водрузили другую маленькую изящную фигурку.

Я уставилась на корону темных волос с медным отливом, на стеклянные карие глаза, цветом напоминавшие лакричную тянучку, на безупречную горделивую осанку…

Тяжело дыша, я вскочила.

Передо мной была Ирен. Кукла Ирен.

– Последняя модель месье Ворта, – объявила мадам Галлатен. – Возможно, она вдохновит вас постараться.

Нет.

– Нет, – произнесла я. – Я не могу!

Я не могла тыкать иголкой в миниатюрную копию Ирен, сидя на жестком деревянном стуле, еще не остывшем после мертвой девушки. Просто не могла…

– Вы не можете? Или вы не хотите? Я не потерплю капризов работницы, даже если она приходится родственником Вортам. Мисс Аксли, куда вы направляетесь? Нельзя вот так взять и уйти!

Но я взяла и ушла. Навсегда. И мне сразу стало легче дышать.

***

Увидев меня дома в разгар дня, Ирен удивилась:

– Дорогая Нелл, почему ты вернулась? Ты такая бледная, да и вспотела вся. Вот, садись скорее. Ты дрожишь? У тебя лихорадка?

– Нет, вовсе нет. И совсем я не вспотела, – сказала я возмущенно. – Я бросила работу. Опять. – Точно так же я ушла из универмага Уитли несколько лет назад. Тогда мы впервые встретились с Ирен на улицах Лондона.

– О-о! Не беспокойся, – принялась утешать меня подруга. – Об этой глупой работе в доме Ворта не стоит жалеть.

– Разве? Но ведь ты сама настаивала на том, чтобы я пошла туда и разведала кое-что.

– Да, но это было до того, как Годфри закончил готовиться к поездке. Теперь нас ждет добыча покрупнее. Похоже, ты действительно разволновалась. Но беспокоиться не о чем, поверь. Я даже стерплю эту Аллегру Тёрнпенни, которую мне навязали. Но что же все-таки случилось у Ворта, раз ты так расстроена? Если они тебя обижали, я поговорю с ними.

Я села в кресло Годфри, а подруга все суетилась вокруг меня. Должна признаться, это было очень приятно.

– Вряд ли ты захочешь поставить под удар свои отношения с месье Вортом, – проворчала я.

– Помощь другу для меня дороже любых отношений. Так в чем дело?

– В этой несносной мадам Галлатен, которая руководит в мастерской. Она не признает никакой фантазии в работе. Я самую малость изменила рисунок, даже сама не заметила. Но ведь у меня есть вкус, ты же знаешь, и я сама придумываю рисунки для вышивания, а она буквально вышла из себя, когда увидела мое нововведение.