Жорж Сименон - Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш (сборник)

«Самое главное – сохранять хладнокровие!» – повторял себе Мегрэ, которого заставляли пить фужер за фужером.

У него не было при себе оружия. Конечно, он был крепким мужчиной, но с двумя такими типами, как Дэдэ и особенно боксер, ему не справиться. Он все отчетливее читал в их взглядах холодную решимость.

Возможно, они догадывались о его принадлежности к полиции. Люсиль могла зайти в отель на улицу Брей, где ей рассказали о настойчивом визитере. Кто знает, может, они его здесь поджидали?

Однако эта тонкая партия была вполне обоснована. Дэдэ заявил, что у него карманы набиты деньгами, и по особому возбуждению, характерному для людей его сорта, было понятно, что он не лжет.

Скачки? Должно быть, он часто там бывал, но Мегрэ мог поклясться, что сегодня ноги его не было в Лонгшаме.

Что касается Люсиль, то она оплакивала вовсе не смерть своего отца, рыдая с почти регулярными интервалами. Почему ее глаза становились мокрыми всякий раз, когда речь заходила о Бобе?

В десять вечера они по-прежнему сидели за столом с полными фужерами шампанского. И Мегрэ продолжал бороться с нарастающим опьянением.

– Не будешь возражать, если я сделаю один звоночек, Жюль?

Телефонная кабина находилась слева, в зале, и со своего места Мегрэ ее видел. Дэдэ пришлось набрать два или три номера, прежде чем он дозвонился до нужного человека. Мегрэ смотрел, как шевелятся его губы, но слов разобрать не мог. Люсиль выглядела обеспокоенной. Боксер закурил огромную сигару и блаженно улыбался, изредка подмигивая Мегрэ.

Сквозь прозрачное стекло кабинки было видно, как Дэдэ дает кому-то указания, медленно, настаивая на определенных словах. На его лице не осталось и следа игривости.

– Прошу прощения, дружище, но я бы не хотел, чтобы ты пропустил встречу со своим другом Бобом.

Люсиль, находясь на грани истерики, разрыдалась в свой носовой платок.

– Вы звонили ему?

– Не совсем, но это все равно, что ему. Я договорился, чтобы вы наконец встретились. Это ведь то же самое, правда? Ты ведь хочешь его увидеть?

Должно быть, эта фраза показалась боксеру очень остроумной, поскольку он пришел в восторг и даже издал нечто вроде восхищенного гогота.

Неужели они думали, что Мегрэ не понимает смысла этих слов? Граф был мертв или находился при смерти. И когда Дэдэ предлагал Мегрэ организовать их встречу…

– Мне тоже нужно позвонить, – произнес он как можно более равнодушно.

Несмотря на рекомендации Максима Ле Брета, он решил предупредить свой комиссариат: обращаться в полицию другого квартала он не решался. Сегодня должны были дежурить Бессон или Коломбани, которые наверняка играли в карты с бригадиром Дюффьё. Достаточно будет немного потянуть время, чтобы они успели доехать и занять наблюдательный пост возле машины.

– Кому ты хочешь позвонить?

– Своей жене.

– Ты привез с собой жену? Какой молодец! Ты слышишь, Люсиль? Жюль у нас мужчина серьезный. Тебе ничего не обломится! И можешь не гладить его ножкой под столом. Твое здоровье, Жюль! Тебе незачем утруждаться, Анжелино позвонит за тебя. Анжелино! В каком отеле остановилась твоя дамочка?

Официант застыл в ожидании и, казалось, тоже получал удовольствие от всей этой ситуации.

– Это не срочно.

– Ты уверен? Она не будет беспокоиться? А вдруг она представит себе бог весть что и поднимет на уши полицию? Еще бутылку, Анжелино! Или нет, пора выпить коньяку. Самое время. В дегустационных бокалах. Я уверен, что наш друг Жюль просто обожает коньяк.

В какую-то секунду Мегрэ подумал о том, чтобы резко вскочить с места и броситься к выходу, но он понимал, что ему не дадут добраться до двери. Оба мужчины, скорее всего, были вооружены. Наверняка у них в зале были друзья или даже сообщники, и официант Анжелино будет не прочь подставить ему подножку.

И тогда Мегрэ успокоился. Ум его обрел ясность и трезвость, несмотря на шампанское и отборный коньяк, которым его усердно потчевали. Иногда он тоже бросал взгляд на свои часы. Еще совсем недавно он служил в вокзальной полиции и знал наизусть расписание основных поездов.

Дэдэ не просто так сказал о поезде. Они действительно собирались уезжать, все трое. Вероятно, у них уже были на руках билеты. Поэтому каждые полчаса количество возможных рейсов сокращалось. Гаврский поезд, который мог доставить их к какому-нибудь теплоходу, отправился десять минут назад с Сен-Лазарского вокзала. Страсбургский поезд должен был отправиться с Восточного вокзала через двадцать минут.

Дэдэ был не из тех людей, кто станет прятаться в какой-нибудь деревне, где его смогут найти. Его машина стояла неподалеку, у тротуара улицы Тильзит.

Они уезжали без багажа. И машину они, наверное, бросят у вокзала.

– Хватит пить, Люсиль. Насколько я тебя знаю, кончится тем, что тебя вырвет прямо на скатерть, а это неприлично. Анжелино, счет!

И, продолжая свою игру, Дэдэ театральным жестом остановил якобы собирающегося расплатиться Мегрэ:

– Даже не думай! Я же сказал, что это небольшой семейный праздник…

Он с гордостью открыл бумажник, распухший от тысячных купюр. Даже не взглянув на счет, он сунул одну из них в руку Анжелино со словами:

– Сдачи не надо!

Он просто наслаждался этой уверенностью в себе!

– А теперь, дети мои, пора в путь. Отвезем Люсиль на вокзал, а потом пойдем к Бобу. Как тебе, Жюль? Тебя не шатает? Наш друг Альбер тебе поможет. Да-да! Держи его за руку, Альбер. А я позабочусь о нашей даме.

Часы показывали половину двенадцатого. Эта часть авеню Ваграм была плохо освещена, светлее было только ниже, возле площади Терн. Хозяин как-то странно посмотрел им вслед, и не успели они сделать и десяти шагов по тротуару, как он поспешно опустил жалюзи, хотя внутри еще сидели два-три клиента.

– Держи его крепче, Альбер. Будет досадно, если он разобьет себе лицо, тогда наш друг Боб вряд ли его узнает. Прошу сюда, дамы и господа!

Если бы на углу улицы был полицейский, Мегрэ позвал бы на помощь, так как не был уверен в том, что его ждет. Ему слишком многое рассказали и показали. Он понимал, что судьба его решилась, как только он вошел в итальянский ресторан.

Но полицейского нигде не было видно. На другой стороне улицы в полумраке прогуливались несколько девиц. На горке, конечной остановке, стоял пустой трамвай с окнами мутно-желтого цвета.

У Мегрэ оставалась надежда, что его спутники не станут стрелять. Им требовалось время для того, чтобы прыгнуть в машину и уехать подальше от квартала, прежде чем поднимется тревога.

Нож? Возможно. Сейчас это было модно. И боксер Альбер крепко держал его за руку под предлогом заботы о нем.

Сейчас Мегрэ сожалел, что не решился проткнуть одно из колес. Если бы он подождал несколько минут, пока полицейский повернется к нему спиной, он смог бы сделать это незаметно.