Жорж Сименон - Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш (сборник)

Было почти двенадцать. Оставалось всего два поезда, готовых к отправлению: один – в Бельгию с Северного вокзала, другой – в Вентимиль, с Лионского вокзала. Но Вентимиль был далеко.

Мадам Мегрэ, наверное, ждала его за шитьем. Жюстен Минар играл на своем контрабасе в ресторане «Клиши», где вывешивалась карточка с номером исполняемого произведения. Интересно, ему удалось избавиться от Жермен? Мегрэ был уверен, что сейчас она сидит там, в ресторане, а музыкант мучается вопросом, что с ней делать дальше.

На улице Тильзит не было ни одной живой души, ни единого фиакра. Лишь серый автомобиль стоял у края тротуара, и Дэдэ, усадив Люсиль на заднее сиденье, сел за руль и попытался завести мотор.

Возможно, они собираются отвезти его в еще более пустынное место на берегу Сены или канала Сен-Мартен, чтобы затем бросить его тело в воду?

Мегрэ совсем не хотел умирать, и в то же время он словно смирился. Конечно, он сделает все возможное, чтобы защититься, но шансов на успех было так мало! Левой рукой он сжимал в кармане связку ключей.

Хоть бы мотор не завелся! Но, несколько раз чихнув, он ровно заурчал, и машина завибрировала.

Кожаная куртка лежала на сиденье, но Дэдэ почему-то ее не надевал. Может, он собирался нанести удар сверху вниз? Или это сделает боксер, который стоял сзади Мегрэ и не отпускал его правую руку?

Развязка неумолимо приближалась, и, вероятно, в эту минуту в голове Мегрэ промелькнуло: «Господи, сделай так, чтобы…»

Словно в ответ на молитву послышались голоса. Двое подвыпивших мужчин спускались по авеню Ваграм. Они были во фраках и черных пальто; засунув набалдашник трости в карман, они шагали, напевая модную песенку, часто исполняемую в кабаре.

– Садись, Жюль, дорогой! – произнес Дэдэ с поспешностью, которую Мегрэ еще успел заметить.

И когда он поднял правую ногу, чтобы сесть в машину, на его голову обрушился сильный удар. Он инстинктивно нагнулся, и это несколько смягчило силу. Перед тем как потерять сознание, он смутно различил приближающиеся шаги и голоса, шум отъезжающей машины.

Открыв глаза, Мегрэ увидел сначала ноги, лакированные ботинки, затем лица, которые в темноте казались мертвенно-бледными. Ему почудилось, что людей вокруг очень много, целая толпа, и лишь чуть позже он с удивлением обнаружил, что его окружает всего пять человек.

Одно из лиц принадлежало толстой безмятежной девице, которая, должно быть, работала на другой стороне улицы и прибежала сюда на шум. Мегрэ проходил мимо нее сегодня несколько раз, и, по всей видимости, ей не повезло, раз она до сих пор искала клиентов. Двое подвыпивших гуляк тоже были здесь, и один из них, склонившись к Мегрэ, повторял как заведенный:

– Ну что, дружище, тебе лучше? Скажи, дружище, тебе лучше?

Откуда здесь взялась корзина и почему так сильно пахнет фиалками? Он попытался подняться на одном локте. Один из мужчин ему помог. И тогда он увидел пожилую торговку цветами, которая причитала:

– Опять хулиганы! Когда это кончится…

Из ближайшего отеля выбежал швейцар в красной ливрее и бросился вниз по улице, крикнув:

– Я за полицейскими!

– Тебе лучше, дружище?

Мегрэ спросил слабым голосом:

– Который час?

– Пять минут первого.

– Мне нужно позвонить.

– Конечно, дружище! Сейчас. Вам принесут телефон. За ним как раз пошли.

У него на голове не оказалось шляпы, а волосы на макушке слиплись. Этот негодяй Альбер, должно быть, воспользовался кастетом. Если бы не два полуночных гуляки, его бы точно прикончили, а если бы он не пригнулся…

Он повторил:

– Мне нужно позвонить.

Ему удалось встать на четвереньки, и кровь закапала с головы на мостовую. Один из мужчин воскликнул:

– Да он пьяный! Вот умора! Он еще и пьяный к тому же!

– Уверяю вас, мне нужно…

– …позвонить. Да, дружище… Вы слышите, Арман? Идите, поищите ему телефон.

А девица возмущенно воскликнула:

– Разве вы не видите, что от удара он повредился в уме? Лучше вызовите врача!

– Вы знаете кого-нибудь в этом квартале?

– Есть один врач на улице Этуаль.

Но уже вернулся запыхавшийся швейцар, а за ним следовали двое полицейских на велосипедах. Все расступились. Полицейские склонились к Мегрэ.

– Мне нужно позвонить, – повторил он.

Это было странно. Мегрэ не чувствовал опьянения в течение всего вечера, но сейчас его язык еле ворочался, мысли путались. Ясной и назойливой оставалась только одна.

Раздосадованный тем, что распластался перед всеми в нелепой позе, не в силах подняться, он пробормотал:

– Полиция… Посмотрите в бумажнике удостоверение… Квартал Сен-Жорж… Нужно срочно позвонить на Северный вокзал… Поезд на Брюссель… Через несколько минут… У них машина…

Один из полицейских подошел к газовому фонарю, чтобы осмотреть содержимое его бумажника.

– Это правда, Жермен.

– Послушайте… Нужно действовать быстро… У них билеты… Женщина в черном платье, со шрамом на щеке… Один из мужчин одет в клетчатый костюм… У другого сломан нос…

– Ты поедешь, Жермен?

Участок находился неподалеку, на улице Этуаль. Полицейский по имени Жермен сел на велосипед. Швейцар, который не все расслышал, переспрашивал:

– Так это что, полицейский?

Мегрэ снова отключился, а один из гуляк с трудом произнес:

– Я же вам говорил, что он пьяный!

Он все пытался оттолкнуть их, но рука оказалась вялой, бессильной. Он был готов умолять, чтобы его оставили в покое. Или уже умолял? Он не знал. В его голове было столько разных мыслей, что это причиняло боль.

Одна настойчивая мысль преобладала над остальными: ему обязательно должны позволить дойти до конца. До конца чего? Господи, почему людям так сложно понять? До конца!

Но с ним продолжали обращаться как с ребенком или как с больным. Его мнения никто не спрашивал. Но самое обидное, что его положение обсуждали при нем вслух, словно он уже ничего не в состоянии понять. Неужели это все оттого, что он лежал на земле, как большое раздавленное насекомое? Вокруг него были одни ноги! Потом приехала машина «скорой помощи». Он прекрасно понял, что это была машина «скорой помощи», и принялся вырываться. Что же теперь, из-за каждого удара по голове отправляться в больницу?

Он также узнал темные ворота Божонского госпиталя, коридор с электрической лампочкой, свет которой бил прямо в глаза. Люди спокойно ходили взад-вперед, высокий молодой мужчина в белом халате, казалось, с презрением относился ко всему на свете.

Было ясно, что это интерн [13]отделения. Медсестра сбривала Мегрэ волосы на макушке, а интерн рассказывал ей всякие глупости. Он была очень хорошенькая в своем халатике. По тому, как они смотрели друг на друга, Мегрэ подумал, что до его появления здесь они, наверное, занимались любовью.