Жорж Сименон - Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш (сборник)

Он выглядел веселым, но глаза оставались серьезными. На нем был его клетчатый костюм, зеленовато-желтые ботинки и галстук ярко-красного цвета.

– Ну что, еще по одной? Нет? Ну, как хотите. Сегодня у меня нет причин спаивать вас.

Сначала они ехали по дороге, затем по берегу Сены, мимо рыбаков, закидывающих удочки со своих лодок, и наконец остановились возле небольшого ресторанчика у самой воды, с садом, где виднелось много беседок, обвитых зеленью.

– Небольшой вкусный обед, Густав. Для начала – хорошо зажаренных пескарей.

И, обращаясь к Мегрэ, пояснил:

– Сейчас он забросит сеть и выудит для нас свежую рыбку.

Затем снова повернулся к хозяину:

– А чем еще порадуешь?

– Как вам петух в розовом божоле?

– Ладно, пусть будет петух.

Дэдэ был здесь как дома: сам сходил в кухню, сам спустился в погреб и вернулся оттуда с бутылкой белого луарского вина.

– Это лучше, чем все аперитивы в мире. А теперь, пока жарится рыба, можете набить свою трубку. Самое время поболтать.

Он счел нужным пояснить:

– Я решил с вами встретиться только потому, что, как я уже говорил, вы мне симпатичны. Вы еще не успели прогнить, как большинство парней из вашей конторы.

Он тоже хотел немного «подкорректировать» правду, Мегрэ это понял. Люди типа Дэдэ отличаются чрезмерной болтливостью, и часто именно это их губит. Они настолько гордятся собой, что постоянно испытывают потребность рассказывать о своих подвигах.

– Где Люсиль? – спросил Мегрэ, ожидавший увидеть ее на обеде.

– Можете мне не верить, но ей действительно очень плохо. Видите ли, она была по уши влюблена в Боба. Жизнь бы свою за него отдала. Для нее это стало настоящим ударом. Сначала она не хотела покидать улицу Брей, потому что там якобы сохранился образ Боба. Вчера я уговорил ее поехать за город. Сам отвез ее, скоро поеду к ней. Ну, хватит об этом! Хотя, может, еще вернемся к этой теме.

Он закурил сигарету, медленно выпуская дым из носа. Вино искрилось в бокалах, листва вокруг беседки дрожала на ветру, было видно, как хозяин, стоя в своей лодке, всматривается в воду, прежде чем забросить сеть.

– Полагаю, вы ознакомились с моим досье и убедились, что я никогда не связываюсь с мокрыми делами. Всякая мелкая работенка – да. Я дважды сидел по полгода и поклялся, что больше этого не будет.

Он пил, чтобы чувствовать себя непринужденнее.

– Вы читали газеты?

И увидев, что Мегрэ молча кивнул, продолжил:

– Вот ведь какие ловкачи! Видели бы вы Люсиль! Она стала белой как мел. Хотела уже помчаться к ним, чтобы вывести на чистую воду. Я ее успокаивал. Повторял: «Что это изменит?» Согласитесь, они втоптали его в грязь. И если бы мне попался этот кривоносый Ришар в каком-нибудь темном углу, где нет полицейских, уж поверьте, мало бы ему не показалось. Он выложил пятьдесят штук и успокоился. Ну что ж! Только между нами, забыв на время о вашей профессии, хочу сказать, что он так дешево не отделается. Рано или поздно мы с ним встретимся. Мерзавцы бывают разными. Таких, как этот, я на дух не выношу. А вы?

– Мне не дали закончить расследование, – тихо произнес Мегрэ.

– Знаю. Не зря же меня загребли.

– Вам велели молчать?

– Да, сказали, чтобы я сидел смирно, а они в долгу не останутся.

Это означало, что они закроют глаза на все грешки Дэдэ, забудут о покушении на убийство и не станут допытываться, откуда взялись в его бумажнике сорок девять тысяч франков.

– Фокус с дворецким меня просто добил. Вы в это верите?

– Нет.

– Отлично! Иначе вы упали бы в моих глазах. Раз уж понадобилось, чтобы кто-то стрелял, пусть это будет слуга. А кто, по-вашему, это сделал? Здесь-то мы можем поговорить по душам? Только учтите, если попытаетесь где-то использовать мои слова, я от всего откажусь. Лично я считаю, что это девица.

– Я тоже так думаю…

– В отличие от вас, у меня на это имеются веские основания. Добавлю, что если она и грохнула Боба, то только по ошибке. Целилась-то наверняка в братца. Потому что они ненавидят друг друга так, как можно ненавидеть только в таких семейках. Жаль, что вы не были знакомы с Бобом. Это был самый классный парень на земле. Как же он их всех доставал! Но без злобы, уверяю вас. Он был начисто лишен злобы. Но то, что он чувствовал, было гораздо сильнее. Он настолько их презирал, что они вызывали у него только смех. Когда за ним начала увиваться эта девчонка…

– Как давно?

– С осени. Не знаю, кто ее навел. Ей стало известно, что Боб после окончания скачек, около половины шестого, появляется в баре на авеню Ваграм.

– И она туда отправилась.

– Представляете? И без вуалетки. Рассказала ему, кто она такая, что живет в замке д’Ансеваль, что он ей интересен, что будет рада принять его у себя.

– Он клюнул?

– Еще как, все у них случилось. Он даже водил ее в известный вам отель на улице Брей. Чтобы посмотреть, как далеко она зайдет, понимаете? Он был красивым парнем. Но она-то не из тех, кто пойдет в такой отель только ради удовольствия. И темперамент при этом – железобетонный. Он не скрывался от Люсиль. Если бы она ревновала его ко всем тем, кто побывал в его объятиях! А вот и наша рыбка. Пальчики оближете.

Он мог принимать пищу и разговаривать одновременно, не сбиваясь ни в том, ни в другом, при этом поглаживая вторую бутылку, которую поставили перед ними.

– Даже не пытайтесь понять. Сам Боб – который, не в обиду будет сказано, был хитрее нас обоих, – и тот не сразу догадался, в чем тут дело. Больше всего его удивляло ее желание выйти за него замуж. Она предложила ему сделку: работать ему не придется, она будет обеспечивать его определенной суммой в месяц на мелкие расходы и все такое. Он пропустил это мимо ушей. Думал, что ей страсть как хочется называться графиней д’Ансеваль. Есть такие люди. Сначала покупают замок, потом подавай им знатное имя и продавай предков. Так мне Боб объяснил.

Он взглянул Мегрэ прямо в глаза и отрезал, довольный тем, что удивил его:

– Так вот! Дело было не в этом.

Он хрустел жареными пескарями, время от времени бросая взгляд на Сену, по которой медленно проплывали баржи, начинавшие гудеть за несколько сотен метров до шлюза.

– Не напрягайтесь. Все равно не догадаетесь. Боб, когда узнал об этом, потерял дар речи. А ведь он знал наизусть всю историю семейства. Знаете, кто придумал эту идею с браком? Старик!

Он торжествовал.

– Согласитесь, ради этого стоило приехать на обед в Буживаль. Вы ведь слышали рассказы о старом сухаре, который хотел оставить свой дом и картины для музея? Если хотите посмеяться, слушайте продолжение. Только всего-то я не знаю. И Боб тоже не знал. Похоже, старик, начинавший как деревенский торговец, мечтал, чтобы его внуки принадлежали к знатному роду. Хотите мое мнение? Для него это было нечто вроде реванша. Потому что ему казалось, что Ансевали не очень хорошо с ним обошлись. Они продали ему замок с фермами и тихо удалились. Ни разу не пригласив его ни на ужин, ни даже на обед. И тогда он добавил в свое завещание условия, которые поставили на уши все семейство. Его дочь еще была жива, когда он помер, но эти люди с их миллионами смотрят далеко. После смерти дочери акции делились на две части: пятьдесят один процент девице и сорок девять – Кривому Носу. Судя по всему, это очень важно, девица получала, как они говорят, большинство голосов. Я в этом слабо разбираюсь. Поехали дальше. Все это должно было произойти, когда ей стукнет двадцать один год.