Бернард Шоу - Святая Жанна

Ладвеню (беря со стола перо и книгу, спешит к ней, чтобы она не успела снова себя оговорить). Позволь, дитя мое, я буду водить твоей рукой. Бери перо. (Она берет перо, и они вместе пишут, пользуясь книгой как столом.) Ж. А. Н. Н. А. Так. Теперь сама поставь свой знак.

Жанна (ставит свой знак и возвращает перо; ее мучает внутренняя борьба: дух ее восстает против рассудка и тела). Вот!

Ладвеню (кладя на стол перо и с поклоном вручая отреченье Кошону). Благослови Господь, заблудшая овца вернулась к своему стаду; Пастырь наш радуется ей больше, чем девяноста девяти праведникам. (Возвращается на свое место.)

Инквизитор (принимая бумагу от Кошона). Объявляем, что тебе больше не грозит отлучение от церкви.

Жанна.Спасибо.

Инквизитор.Но поскольку ты тяжко согрешила против Господа и святой церкви, мы дадим тебе возможность покаяться и оградим тебя от новых искушений. Для блага души твоей приговариваем тебя к пожизненному заключению: до скончания земных дней ты будешь вкушать хлеб горести и пить из чаши скорби.

Жанна (поднимаясь в изумлении и страшном гневе). Пожизненное заключение! Значит, меня не отпустят на свободу?

Ладвеню (удивленно и слегка обиженно). Освободить тебя, дитя мое, после всего, что ты натворила! Как ты могла это подумать?

Жанна (бросается к столу, хватает отречение и рвет его в клочья). Зажигайте костер. Лучше умереть, чем жить, как крыса в норе!

Ладвеню.Жанна! Жанна!

Жанна.Голоса мои были правы, говоря, что вы глупцы (все глубоко оскорблены) , что я не должна верить вашим красивым словам, вашему милосердию. Вы обещали мне жизнь; и вы солгали. (Возмущенные возгласы.) Вы думаете, жить – это значит не быть покойником? Меня не страшит жизнь на хлебе и воде; когда я требовала большего? Вода сладка, если она из чистого источника. Но вы хотите отнять у меня светлое небо, поля и цветы; вы хотите заковать мои ноги в цепи, чтобы я никогда больше не могла скакать на коне и взбираться на горы; вы хотите, чтобы я дышала смрадной тьмой. Я могу расстаться с боевым конем; влачить жизнь, одетая в юбку, и, как другие женщины, глазеть на знамена и трубы, на рыцарей и солдат, которые едут мимо меня на войну, если мне только дано будет слышать шелест ветра в ветвях, песнь жаворонка в сияющем солнечном небе, блеяние ягнят в морозное утро и колокольный звон, несущий на крыльях ветра ангельские голоса. Вот без этого я не в силах жить. А если вы хотите все это отнять у меня, я знаю: дело ваше – дело дьявола! А мое дело – дело божеское.

Заседатели (в великом смятении). Кощунство! Кощунство! В нее вселился дьявол. Она говорит, что мы – орудие дьявола! Чудовищно!

Д’Эстивэ (покрывая общий шум). Она закоренелая еретичка и недостойна нашего милосердия. Я требую ее отлучения.

Капеллан (палачу). Зажигай костер. В огонь ее, в огонь!

Палачи его подручныепоспешно уходят во двор.

Ладвеню.Нечестивая, если дело твое – дело божеское, почему Бог не освободит тебя?

Жанна.Я – дитя Его, а вы – недостойны, чтобы я жила среди вас. Вот мое последнее слово.

Ее хватают солдаты.

Кошон (поднимаясь). Погодите.

Все замирают. Мертвое молчание. Кошон поворачивается к Инквизитору и смотрит на него вопросительно.

Инквизитор кивает головой. Стоя, они торжественно один за другим произносят слова отлучения.

Кошон.Объявляем тебя закоренелой еретичкой.

Инквизитор.Отверженной от единой церкви.

Кошон.Отсеченной от ее тела.

Инквизитор.Зараженной проказой ереси.

Кошон.Орудием дьявола.

Инквизитор.Объявляем тебя отлученной.

Кошон.Ныне мы изгоняем тебя, предаем светской власти.

Инквизитор.И призываем светскую власть проявить умеренность и обойтись без отсечения членов. (Садится.)

Кошон.Но если ты подашь знак истинного раскаяния, мы разрешим брату Мартину дать тебе святое причастие.

Капеллан.На костер ведьму! (Бросается к ней и помогает солдатам вывести ее из зала.)

Жаннууводят во двор. Заседателиподнимаются в беспорядке и следуют за солдатами – все, кроме Ладвеню, который сидит, закрыв лицо руками.

Кошон (собиравшийся сесть, снова приподнимается). Нет, это не по правилам. Светские власти должны прийти сюда и принять ее от вас здесь.

Инквизитор (тоже встал). Этот человек неисправимый дурень.

Кошон.Брат Мартин, проследите, чтобы все было сделано по правилам.

Ладвеню.Мое место возле нее. (Поспешно уходит.)

Кошон.Англичане просто невозможны: они сейчас бросят ее в огонь без всяких околичностей. Смотрите! (Он указывает на двор, где теперь можно разглядеть мерцающее зарево, которое румянит майский день. В зале остались только Кошон и Инквизитор.) Надо их остановить.

Инквизитор (спокойно). Да, но не будем торопиться.

Кошон (не двигаясь с места). Нельзя терять ни минуты.

Инквизитор.Мы действовали по правилам. Если англичанам хочется их попирать, не наша вина. Как знать – маленькое нарушение процедуры может нам очень пригодиться в будущем. А сейчас – чем скорее все кончится, тем лучше для нас всех. И для этой несчастной тоже.

Кошон (с облегчением). Вы правы. Увы! – придется взглянуть на это тягостное зрелище.

Инквизитор.Ко всему привыкаешь. Привычка – великое дело. Я привык к кострам: они быстро догорают. Однако горестно видеть невинное существо, раздавленное двумя жерновами: церковью и государством.

Кошон.Невинное?!

Инквизитор.Конечно, она совершенно невинна. Она ни слова не поняла из всего, о чем мы здесь говорили. Страдают всегда невинные. Пойдем, не то мы опоздаем к концу.

Кошон (идет вместе с ним к выходу). Не огорчусь. Я не так привычен к этим зрелищам, как вы.

Навстречу им входит Уорик.

Уорик.Я помешал? Мне казалось, что все уже кончено. (Делает движение к двери.)

Кошон.Не уходите, милорд. Все и в самом деле кончено.

Инквизитор.Казнью распоряжаемся не мы, но желательно, чтобы мы присутствовали при кончине. Так что, с вашего позволения… (Кланяется и уходит через двор.)

Кошон.У нас есть сомнения, граф Уорик, соблюдены ли англичанами все формальности казни.

Уорик.А у нас были сомнения, епископ из Бовэ, имеете ли вы право судить. Ведь этот город не в вашей епархии. Но если вы готовы нести за это ответственность, я согласен ответить за все остальное.