Бернард Шоу - Святая Жанна

Все прислушиваются. Слышен негромкий, но настойчивый стук.

Карл.Войдите.

Дверь отворяется, и входит старенький священник,седой, сгорбленный, с глуповатой, беззлобной улыбкой. Шаркая, он мелкими шажками подходит к Жанне.

Пришелец.Простите меня, добрые господа и дамы. Не обращайте на меня внимания, прошу вас. Я всего-навсего бедный английский приходской священник. Прежде, правда, я был капелланом. У самого кардинала, лорда Винчестера. Разрешите представиться: Джон Стогамбер, к вашим услугам. (Оглядывает их всех вопросительно.) Вы что-то сказали? К несчастью, я туговат на ухо. И временами – как бы это выразиться? – немного не в своем уме. Но ведь деревня у нас маленькая, живет в ней немного народа, и всё люди простые.

Жанна.Бедный старый Джон! До чего ты дошел.

Капеллан.Я своим говорю: будьте осторожней. Говорю: когда увидите глазами то, о чем думаете, думать станете по-другому. Вас это потрясет. Сильно потрясет. А они отвечают: «Да, батюшка, мы знаем, что ты добрый человек, мухи не обидишь». Меня это очень утешает, ведь я по натуре совсем не жесток.

Солдат.А кто сказал, что ты жестокий?

Капеллан.Видите ли, когда-то я совершил очень жестокий поступок, ведь я не знал тогда, что такое жестокость. Не видел ее воочию, понимаете? Все дело в том, чтобы увидеть жестокость своими глазами.

Кошон.Разве страданий Господа нашего Иисуса Христа для вас было мало?

Капеллан.Что вы, что вы! Конечно, мало. Я их видел на картинке, читал о них в книжках, разве этого достаточно! Меня спас не Христос, а одна молодая женщина, которую на моих глазах сожгли дотла. Ах, как это было ужасно, просто ужасно. Но меня это спасло. С тех пор я стал другим человеком, хотя немножко и не в себе.

Кошон.Неужели же Христос должен в муках погибать каждые сто лет, чтобы спасать души тех, у кого нет воображения?

Жанна.Что ж, если я спасла не только его, но и всех тех, к кому он был бы жесток, если бы не был жесток ко мне, значит, меня сожгли не напрасно.

Капеллан.Причем тут вы? Глаза мои ослабели, я не могу различить ваши черты, но вы совсем не та – ведь ее превратили в пепел. Она почила вечным сном, умерла, уснула, умерла…

Палач (выходя из‑за балдахина кровати). Она куда живее тебя, старик. Сердце ее не хотело гореть, и оно не хотело тонуть. Я был мастером своего дела, но я не мог убить Деву. Она и сейчас ходит по свету живее всех живых.

Уорик (выходя из‑за занавеса с другой стороны кровати и подходя к Жанне). Мадам, разрешите поздравить вас с реабилитацией. Боюсь, что должен перед вами извиниться.

Жанна.Какая чепуха! Не стоит извинений.

Граф Уорик (любезно). Костер был мерой чисто политической. К вам лично, поверьте, у нас не было никаких претензий.

Жанна.Я не питаю к вам злобы, милорд.

Уорик.Вот и отлично! Очень любезно с вашей стороны, сразу видно хорошее воспитание. Но я все же настаиваю на своем; я должен глубоко перед вами извиниться. Надо сказать, правду – политические мероприятия часто становятся политическими ошибками; в данном случае это был просто скандал! Ваш дух победил нас, мадам, несмотря на весь наш хворост. Из‑за вас и я попаду в историю, хотя обстоятельства, которые нас с вами связывают, нельзя назвать слишком для меня лестными.

Жанна.Да уж прямо сказать, не очень, смешной ты человек.

Уорик.А все же, когда вас произведут в святые, вашим нимбом вы будете обязаны мне, точно так же, как своей короной этот удачливый монарх обязан вам.

Жанна (отворачиваясь от него). Я никому ничем не обязана. Но подумать только: я – святая! Что скажут святые Катерина и Маргарита, если с ними рядышком взгромоздится какая-то деревенщина?

Перед ними, в углу, внезапно появляется господин духовного вида,в черном фраке и цилиндре по моде 1920 года. Все они смотрят на него с изумлением, а потом разражаются громким смехом.

Господин.Чему приписать, господа, ваше неуместное веселье?

Уорик.Поздравляю вас. Вы изобрели необыкновенно смешной наряд.

Господин.Не понимаю. Вот вы действительно вырядились словно на маскарад. Я же – одет как подобает.

Дюнуа.Всякая одежда – это маска, кроме собственной шкуры.

Господин.Простите, я пришел по серьезному делу, и мне недосуг вести фривольные разговоры. (Вынимает бумагу и принимает сухой официальный тон.) Меня послали объявить вам, что дело о Жанне д'Арк, известной под именем Девы, будучи подвергнуто специальному рассмотрению под эгидой епископа Орлеанского…

Жанна (прерывая). А! Меня еще помнят в Орлеане.

Господин (подчеркнуто, чтобы показать, как он возмущен тем, что его прервали). …епископа Орлеанского, в связи с притязаниями оной Жанны д'Арк быть канонизированной в святые…

Жанна (прерывая его снова). Да никогда я не имела на это никаких притязаний!

Господин (как прежде). …церковь рассмотрела эти притязания тщательно и в обычном порядке и, присовокупив оную Жанну последовательно к числу Почитаемых и Благословенных…

Жанна (хихикнув). Это я-то – почитаемая!

Господин.…в конце концов признала, что, будучи наделенной высокими добродетелями и лично удостоенной видениями свыше, означенной Почитаемой и Благословенной Жанне всесильная церковь наша дарует право называться Святой Жанной.

Жанна (вне себя от восторга). Святой Жанной!

Господин.И каждого тридцатого дня, мая месяца, в годовщину смерти сей благословеннейшей дщери Господней, в каждой католической церкви отныне и вовеки будет отслужено в память о ней специальное молебствие; разрешается также посвящать ее памяти особые часовни и помещать на алтаре каждой такой церкви ее изображение. А также преклонять колена и возносить молитвы…

Жанна.Нет, нет, это святая должна преклонить колени . (Падает на колени. На лице ее по-прежнему восторг.)

Господин (прячет бумагу и отступает назад). Ватикан. Мая шестнадцатого дня, тысяча девятьсот двадцатого года.

Дюнуа. (поднимает Жанну). Эх ты, бедная моя святая! Понадобилось полчаса, чтобы тебя сжечь, и четыреста лет, чтобы восстановить справедливость.

Капеллан.Сэр, когда-то я был капелланом кардинала Винчестерского. У вас его почему-то называли кардиналом английским. Очень порадовало бы меня и моего господина, если бы в Винчестерском соборе тоже поставили хорошую статую Девы. Как думаете, поставят?