Хайнер Мюллер - Филоктет

Быть может, ветер твоего паденья
Приама стены защитит от бури,
Быть может, твой прыжок поднимет пыль,
И эта пыль от нас закроет Трою.
И боги не одолжат молний нам.
Нас рано или поздно смерть найдет,
Но мы – хотим иль нет – свой долг исполним.
Быть может, не совсем забудут нас
Те, кто из праха нашего восстанут,
А Филоктет и тысячное войско
Пусть кувырком, хватая пустоту,
Летят с обрыва на глухие камни.
Скорей нам молнию одолжат боги,
Чем именем твоим один хоть рот
Ту пустоту когда-нибудь наполнит.

Останьтесь. Вы бросаете меня
Второй раз коршунам на растерзанье.

Молчи о коршунах. Идем. Вот лук.

Лук этот мне отдай. Не так-то быстро
Проходит гнев, питавшийся так долго
Такою пищей. Поддержи его.
Моя рука ему не даст опоры
И путь не сгладит. Время нас не ждет.

Второй уж раз ты отнимаешь лук,
Но лучше знать, что он в куски разбит,
Чем знать, что он вот этому достался.

Не только лука ты себя лишаешь.
Мечтай о мести, коль другой нет цели.

Себя моей приманкой хочешь сделать?
Твоя приманка чует мертвечину.
Ваш путь обратно вас не приведет.
Тебя – на Скирос, а тебя – в Итаку.
Берите лук, он мне не пригодится,
Меня оставьте – вам не пригожусь.
Возьмите меч, топор, кирку, дубину,
Мне ноги отрубите топором –
Они идут за вами против воли,
Иль оторвите голову долой,
Чтоб не следил за парусом мой взгляд,
Чтоб голос мой не заглушал прибоя,
Не рвался вслед за вами на корабль,
Не рвался вслед за кораблем на море.
И кисти рук мне отрубите тоже,
Чтоб молча не молили место дать
На вашем корабле среди гребцов,
От туловища руки оторвите,
Чтоб красные обрубки не смогли
Пошевелиться в знак покорной просьбы.
Бесчувственным хочу лежать на камне
Бесчувственном, не подчиняясь вам,
Но от себя добившись подчиненья.

Оставь его. Пускай он остается.
Коль с нами жизнь ему страшнее смерти.

Он, ты и я – у всех нас жизнь одна.
Идем. Коль он сбесился, что поделать.

Ложь новую принес? Длинней веревку?

Хочу тебе вернуть я этот лук.
Плыви на Трою или оставайся –
Как хочешь, но возьми его назад.
Я злоупотребил твоим доверьем,
Воспользовался немощью твоей,
Но не хочу пятнать своих я рук
Судьбой твоей, как он их запятнал.

Ты с ними. Поздно руки умывать.
И изменить уж ничего нельзя,
Хоть ты и изменил свое решенье.
А Филоктет уж ничего не значит
Ни для себя, ни для своих врагов.
Ведь если камень падает на камень,
Ничто не разрывается, не бьется.
Пускай же рвется плоть моя живая,
Пускай же разобьются эти кости –
Ничто вас не спасет от псов троянских,
На Лемносе ничто уж не живет,
Одни лишь коршуны – да вы. Хотя
Вы – те же коршуны. А я – ничто,
С тех пор, как изменил я сам себе,
Бежав от вас по моему же следу.
А то, что было некогда моим,
Ты можешь взять, отбросить иль сломать.

Зачем ему принес ты этот лук?

Меня заставил ты его ограбить,
А я, ограбленный тобою лжец,
Хочу вернуть добро, тебя ограбив.

Подай мне лук.

Не сможешь ты меня
От праведного дела отвратить.

Ты наши жизни отдаешь ему.

Такой ценою не хочу победы.

Погибнут с ним другие. Здесь и там.

Нет, не допустят боги. Лгать нельзя.

Тебе бы с этой ложью погодить.
Под килем корабля воды довольно,
Чтоб смыть с тебя пятно. Для очищенья
Не нужно крови ни твоей, ни нашей.
Больной уж был бы на пути к спасенью.
Зачем в помощники не взял я камень?
Он был бы глух, не слушал бы речей,
Молчаньем долгим ловко подслащенных,
Он был бы слеп, не видел бы лица –
Изгнаньем долгим искаженной маски.
Я зря тебе оставил слух и зренье.
Пока кулак твой не разжала рана.
Отдай другое мне оружье – лук.
Вернись на наш корабль, баюкай волны.
Коль много слез, оплакать можешь рыб
За то, что бог им в крыльях отказал,
Или корабль, что уж не даст побегов.
И жди, пока он снова жизнь полюбит.
Мы далеко зашли, плутаем мы
В сети своих и вражеских шагов.
Чтоб выйти, надо до конца идти.
Ты жалость выплюнь, у нее вкус крови.
Для чести здесь не время и не место.
Не вопрошай богов, живи с людьми,
С богами побеседовать успеешь.

Возьми, пока меня опять не сбил он.

Назад – иль коршунам твоя рука.

Иль рыбам – твой язык.

Стоять. Ни с места.

Меч убери. Оставь его живым мне.

Его ты можешь изрубить в куски
К нему я ненависти не питаю –
И, значит, слез над трупом не пролью.
Ты тоже меч отбрось, чтоб он тебе
Не поцарапал кожу ненароком:
Ведь смерть твоя моей работой будет,
И я хочу все сделать сам, один.
Как жаль, что смертны мы. Хотел бы я
Тебя теперь и вечно убивать.

Показывает ненависть, что ты
Любил все то, что отнял у тебя он
По долгу службы и готов вернуть.

Уроки ты усвоил хорошо.
Но говоришь о том, кого уж нет.
Скорей услышит камень этот шум.
Ты жалуйся, пока я не прервал
Назойливый твой голос.

Этим луком,
Что я вернул тебе?

Да, этим самым.

Никто, позволь сказать мне, кем ты был.
Ты помнишь путь на Трою, помнишь бурю?
Бог моря злобно колебал наш флот –
К плавучему его извечна ревность.
Он любит поглощать тот мертвый лес,
Который по волнам свой бег стремит,
А к водорослям вкуса не имеет,
Он алчет нашей, а не рыбьей крови.
Нам облако волну навстречу гнало,
Из волн нас дождь отбрасывал назад,
Кругом одна враждебная стихия.
Цепляла мачта мачту, и борта,
Кряхтя, затеяли друг с другом свару,
Когда кормило отнял бог у нас.
Стремительно неслась навстречу суша,
Течение, закрученное вихрем,
Подвластное ветрам, ведущим спор,
Нам предлагало дать навек жилье,
А пена – стать пристанищем надежным.
Был слишком близко недоступный берег,
И разъяренный бог не принял жертвы.
Змея кольцом свилась вкруг алтаря.
Ты сделал то, чего от всех все ждали –
На жало ядовитое ступил, –
И путь на Трою нам тогда открылся.
Твоя нога была тому ценой.
И снова бог на нас взглянул сурово.
Он, задержав дыханье, нас держал.
Чего не сделал ветер, то свершило
Безветрие, и тридцать парусов,
Бессильные, обвисли, снова жертва
Отвергнута была, на этот раз
Из-за тебя, принесшего спасенье.
Ты воплями молчанье нарушал,
Предписанное нам по ритуалу,
И путь на Лемнос стал твоим путем.
Твоя нога была тому виной.
Твой путь из многолетнего изгнанья
В заслуженную славу – это я.
Убьешь меня – три тысячи убьешь,
Три тысячи погибнут там, под Троей.
От гибели спасется этот город,
Но ты погубишь наши города.
По трупу моему шагнешь ты в пропасть.
Ты не увидишь зелени вовек,
Коль зелени я не увижу снова.
Ведь я – твои деревья и трава,
А нет меня – их для тебя не будет.