Йосеф Бар-Йосеф - Это великое море

Ноах.Что ты сравниваешь! Он – раб Божий. Раб! А мы с тобой вышли на свободу. Мы! Вдвоем, вместе. Я устал от одиночества. Всю неделю я здесь один. И эти бесконечные поездки: в Иерусалим и обратно. Каждую неделю! Пойдем, спустимся.

Молодой человек продолжает прыгать с парапета, плюхается в песок, вскакивает и снова взбегает по лестнице, чтобы еще раз прыгнуть.

Пнина (испуганно). Что он делает?

Ноах.Как – что? Прыгает. Ты не видишь? Иди сюда!..

Пнина.Чтобы я?.. Чтобы я так прыгала? Ни за что на свете!

Ноах.Правда? Не хочешь попробовать? Спрыгнуть, как он? Как же мы спустимся?

Пнина.Не знаю! Ни в коем случае!

Ноах (смеется). До чего же легко тебя провести! (Обнимает и целует ее.)

Пнина (освобождаясь). Ты что! На улице?.. При народе?

Ноах.Здесь Тель-Авив, Пнина. Это Тель-Авив! (Тянет ее за собой к ступеням.) Иди, тут есть лестница.

Пнина (спускаясь за ним следом). Все-то ты знаешь!

Ноах.А для чего я целый год торчу в Тель-Авиве?

Пнина.Ты работаешь!

Ноах.Я не могу только работать, я должен чем-то поддерживать свой дух. Я стараюсь приходить сюда, по крайней мере, раз в неделю. А если у меня нет времени, я издали смотрю, с улицы Аленби. Я специально устроился именно там, чтобы хоть издали видеть его. Взглянуть на него – это как поцеловать медузу.

Спускаются на пляж, направляются по песку к кромке воды.

Пнина.Ой, я проваливаюсь!..

Ноах (указывая на Мишу, который с великим трудом передвигается рядом). Проваливаешься?.. Ты посмотри на него, что он должен говорить?

Пнина.Но если ему так трудно, зачем же он?..

Ноах.Наверно, оно того стоит. Иначе он не стал бы. Иди!

Пнина шагает дальше, начинает хохотать.

Что ты?

Пнина.Мне песок набился в туфли, щекотно! (Сбрасывает туфли.)

Ноах.Ученик превзошел учителя. Ну-ка и я… (Тоже разувается.)

Молодой человек вновь спрыгивает с парапета, шлепается возле них.

Пнина (пугается). Что такое? Откуда он?

Ноах.С неба!

Пнина.Свалился…

Ноах.Не свалился, а прыгает.

Пнина.Это тот самый, который раньше… Зачем он это делает? Опять и опять – зачем?

Ноах.Это спорт. Песок пружинит, можно прыгать с большой высоты.

Пнина.Тут есть и камни, можно что-нибудь сломать себе!

Ноах.Тем более – элемент опасности! Он имеет возможность испытать свое мужество.

Снова появляется человек с собакой, швыряет невидимой собаке обломок доски. Слышится собачий лай.

Пнина (останавливается в испуге). Я хочу домой. Где дети?

Ноах.Что случилось?

Пнина.Ты не видишь? Собака! Она почти что…

Ноах.Ты как маленькая. Она сюда не добежит. И потом, она со своим хозяином.

Пнина.Что они делают?

Ноах.Ты не видишь? Играют. Хозяин бросает собаке доску, она бежит и приносит ему обратно.

Пнина.Это человек играет, собака не играет. Она просто скачет. Каждый раз тащит ту же доску.

Ноах.Это такая игра. Ей нравится скакать и приносить хозяину его вещь. Потому-то она и лает – чтобы он снова бросал. Это замечательно: человек и собака! Человек и животное… Как пастушок с гусями на твоей вышивке.

Пнина.Вышивка – это совсем другое. Пойдем отсюда.

Ноах.Значит, когда это на самом деле, а не вышивка – это уже не красиво?

Пнина.Не знаю. Я никогда не видела живых гусей. Я перевела этот рисунок с бабушкиной вышивки. Гусь – это совсем другое: это чистое животное, кошерное.

Ноах (сердито). От тебя можно с ума сойти! Какое это имеет отношение к кашруту? При чем тут чистое животное?

Пнина умолкает.

Что же ты не отвечаешь?

Пнина молчит.

Ладно, не важно. Чистое, нечистое… Но все-таки объясни мне: при чем тут кашрут?

Пнина.Я не знаю. Чистое животное – это хорошо, это что-то домашнее…

Ноах.Почему? Только потому, что его можно зарезать и съесть? Сразу видно, что ты дочь резника.

Пнина.Он не только резник. Он еще и кантор. И собирает пожертвования на синагогу…

Ноах.Я не понимаю тебя! То, что животное режут, делает его лучше, красивее?

Пнина.Не знаю. Может быть. Они полезные.

Ноах.Собаки тоже полезные. Овец сторожат.

Пнина.Тут нет овец!

Ноах (смеется). Ты ужасная упрямица. Но не глупа… Нет, вовсе не глупа.

Пнина.Да, ты обожаешь это повторять. А на самом деле думаешь, что я дурочка, да?

Ноах.Нет. У тебя как раз практичный ум. Трезвый, практичный ум. Только как будто… да, вот именно: слишком трезвый для этого мира.

Пнина заходит в воду.

Что ты делаешь? Ты – в море?.. Осторожно! Подожди, я тоже! (Заходит в воду.) Ой, холодно!

Пнина (вглядываясь в песок на дне). Смотри! Весь песок внизу голубой…

Ноах.Это потому, что небо отражается в воде. Да, как будто небо подмешано в песок…

Пнина.Ой, он движется! Как будто… кто-то хочет вытащить его у меня из-под ног! У меня голова кружится…

Ноах.Замечательно приятно, правда? Ладно. Пойдем, надо возвращаться…

Пнина огибает его и заходит еще глубже.

Куда ты? Там глубоко! Не всё сразу!

Пнина окунает в воду кончики пальцев, пробует ее на вкус.

(Глядя на нее с умилением.) Прямо как у себя дома на кухне! Что? Не хватает? Нужно добавить? Соли? Или, может, сахара?

Пнина с закрытыми глазами заходит еще глубже.

(Хватает ее за руку, удерживает.) Стой! Что ты зажмурилась?

Пнина.А тот, который прыгает, он тоже зажмурившись…

Ноах.Да, это как раз подходит тебе – зажмурившись. (Гладит ее по голове.) У тебя волосы отросли. Скоро сможешь заплетать косы как перед свадьбой…

Пнина (открывает глаза – со страхом, но и с восхищением). Ой, вода утягивает меня, смотри!.. Всего лишь вода, а такая сильная…

Ноах (смотрит на нее с удивлением, смеется). Тебе это нравится… До чего ж тебе это нравится!

Пнина.Если бы Эстер видела нас, она бы глазам своим не поверила!

Ноах.Да, а если б твоя мама увидела, она бы умерла от страха. Мы все начнем сначала, мы с тобой – вдвоем, вместе!.. Заново поженимся, заново родимся! Вся страна сейчас рождается заново, здесь, в Тель-Авиве!

Миша приближается к кромке воды, не то выкрикивая что-то по-русски, не то распевая. Ритавыплывает откуда-то сбоку, останавливается в воде, перед тем как выйти на берег.