Лопе де Вега - Фуэнте Овехуна

Нет, нет. Мне забывать не должно,
Кто я такой, но так как жизнь
Я защищаю поневоле,
То самострел я уношу.

Вот странный случай, и тяжелый!
Но за обиду и помеху
Я буду мстить, и мстить жестоко.
Зачем я не схватился с ним!
Свидетель Бог, я опозорен!

Как вам желаю здравья, так же верно,
Что нам нельзя расходовать запас.
Год – не из лучших, начался он скверно,
И надо хлеб беречь про черный час;
Его и так истратили чрезмерно.

Да, да. В хозяйстве нужен глаз да глаз,
Чтоб не было волнений и раздора.

Попросим же об этом командора.
Охота слушать этих дураков
Астрологов, несведущих в грядущем!
Любой из них поведать нам готов
О тайнах, скрытых в Боге всемогущем,
И толковать, как лучший богослов,
О будущем и прошлом, как о сущем.
А расспроси их про текущий день,
Тут самый мудрый будет глуп, как пень.
Или они по книге звезд читают
И держат дома склад дождей и гроз?
Планидами небесными стращают,
А мы их слушаем, повеся нос.
Сажать и сеять людям запрещают:
Нельзя пшеницу и нельзя овес,
Бобы, капусту, овощ в огороде;
А у самих мозги – капусты вроде.
Предскажут вам, что знатный муж умрет,
И подлинно умрет, но в Трансильвании;
Что винограду будет недород,
Но много пива наварят в Германии;
В Гасконье вишню холодом побьет,
И тигры приумножатся в Гиркании.
А в общем, что посеем, то сберем,
И год закончен будет декабрем.

Мы, вижу я, приходим напоследок.
Брехальня занята.

Ну, как жилось
Вам в Саламанке?

Да и так, и эдак.

Всех Бартолов ученее небось.

Какое там! Ученый нынче редок.
На факультете учат вкривь и вкось.

Я убежден, что вы студент толковый.

Старался уяснить себе основы.

Теперь печатают так много книг,
Что стали все премудрыми ужасно.

Наоборот, их выбор так велик,
Что мудрость убывает ежечасно.
От множества сумбур в умах возник,
И люди только мучатся напрасно.
На книжный шкаф довольно поглядеть,
Чтоб от одних заглавий ошалеть.
Печатанье полезно, нет сомненья,
И этого никто не опроверг.
Оно спасло великие творенья,
Дабы их свет в столетьях не померк,
И охраняет их от разрушенья.
Его изобретатель – Гутенберг,
Из Майнца родом, немец знаменитый,
Заслуженными лаврами повитый.
Но многие, издав печатный труд,
Теряют славу, жившую изустно.
Другие просто имена крадут,
Чтоб свой товар просунуть безыскусно.
А то еще есть самый мелкий люд,
Завидующий низменно и гнусно:
Свои писанья эта мелюзга
Пускает в свет под именем врага.

Я с вами не согласен, Леонело.

Невежды мстят ученым. Мир таков.

Книгопечатанье – благое дело.

Немало без него прошло веков,
А наше время знаньем оскудело.
Где новый Августин, где Иероним?

Нет, вы не в духе. Бросьте. Посидим.

Наш век таков, что четырех поместий
Не хватит на приданое, ей-ей.
На это смотрят, как на дело чести,
И у дворян и у простых людей.

Что командор? Не учинил бы мести.

Ведь как Лауренсью оскорбил, злодей!

Бывал ли кто бесстыдней и блудливей?
Повесить бы его на той оливе!

Храни вас небо, господа!

Прошу, сеньор.

О, не трудитесь.
Останьтесь так!

Сеньор! Садитесь
На ваше место, как всегда.
А нам нетрудно постоять.

Пожалуйста, прошу вас сесть.

Мы вам оказываем честь.
В ком чести нет, тот оказать
Ее не может.

Сядем в круг.
Минутку с вами потолкую.

Сеньор! Вы видели борзую?

Я знаю по рассказам слуг,
Алькальд, что это просто чудо:
Такая легкость на бегу!

Сказать по совести могу:
Собачка бегает не худо.
У вора не такая прыть
Или у труса в день сраженья.

Велите ей без промедленья
Одну зайчиху мне словить.
Так из-под ног и скачет прочь,
Когда за ней ни погонюсь.

Да где ж она? Словить берусь.

Здесь близко. Это ваша дочь.

Как? Дочь моя? Лауренсья?

Да.

И вы ее словить хотите?

Вы дочку вашу пожурите.

За что?

Она со мной горда.
Другая столь же миловидна, –
Вот здесь как раз ее супруг, –
А, не кичась, нашла досуг
Со мной встречаться.

Очень стыдно.
И вас, сеньор, не похвалю:
Такие речи неучтивы.

Какой мужик красноречивый!
Ты, Флорес, этому вралю
Дай Аристотеля прочесть,
Его Политику .

Сеньор!
Мы жить хотим, как до сих пор,
Чтя вашу честь и нашу честь.
В Фуэнте Овехуне много
Живет достойнейших людей.

Вот беззастенчивый злодей!

Но чем, скажите, ради бога,
Я вас обидел, рехидор?

Вы недостойно говорите,
Вы чести нас лишить хотите,
И слушать это нам – позор.