Петер Хакс - Геновева

Горемир.Без трудностей?

Зигфрид.Без малейших. Я убежден, что Голо не будет возражать.

Горемир.Голо!

Зигфрид.Ну, все-таки нужно его спросить.

Горемир.И вы решаетесь мне сказать, что не повесили его?

Зигфрид.Я вспыльчив, но не злопамятен. Могу убить человека в приступе гнева, но если не убью, то потом мирно уживаюсь с ним десятилетиями. Голо все еще камергер в Зиммерне, хоть и он не столь горяч, как прежде. Я посоветуюсь с ним, это не повредит. Не сомневаюсь в его согласии. Почему бы ему и не согласиться, в конце-то концов?

Горемир.Такие дела не решаются по чьему-то усмотрению. Я сын моей матери, мои притязания неоспоримы.

Зигфрид.Разумеется.

Горемир.Зачем же нужно согласие Голо?

Зигфрид.Есть и другие претенденты.

Горемир.Не может быть.

Зигфрид.У тебя есть мачеха, Бригитта.

Горемир.Знаю, вы женились во второй раз. Я с ней не знаком.

Зигфрид.А был бы знаком, не разговаривал бы со мной в таком капризном тоне. Пусть я приказал казнить твою мать, но никто не может меня упрекнуть, что это доставило мне удовольствие.

Горемир.Но вы предпочли Геновеве эту Бригитту.

Зигфрид.Геновева казалась мне прекрасной, а Бригитта нравилась всему свету, конечно, я предпочел Бригитту. Нельзя же навязывать другим свой вкус и считать это геройством.

Горемир.Я знаю также, что от Бригитты у вас нет детей.

Зигфрид.Детей нет, но она знатного рода. Ее родичи знатнее, чем герцоги Брабанта.

Горемир.Разумеется. Какой-то император наставил семейству рога.

Зигфрид.Речь идет о соперничестве между домами Шарлеманей и Брабантов.

Горемир.Отсюда вывод, что законный наследник – это я.

Зигфрид.Отсюда вывод, что в прошлом месяце французские дворяне с опозданием примерно на семь лет примкнули к Папе и подтвердили свое согласие на избрание Пузатого императором. Империя встала с колен. Мир вынуждает нас принять принципиальное решение: можно ли обустроить человечество? Я думаю, можно. Карл Великий это доказал. Только при Карле Великом жизнь Европы стала выносимой. Я убежден в этом с тех пор, как завел себе первое убеждение. Но отсюда следует вывод о сущности пфальцграфа. Пфальцграф, гласит этот вывод, скорее чиновник, чем дворянин. Ты умеешь писать и веришь в справедливость, ты годишься в чиновники. Горемир!

Горемир.Господин отец.

Зигфрид.Подними свою кружку, как я поднимаю мою.

Горемир.Как прикажете.

Зигфрид.Я исхожу из того, что ты не взваливаешь на меня вину.

Горемир.Ничего я на вас не взваливаю, честное слово.

Зигфрид.Но даже если взвалишь, я ее не понесу. Я чувствую себя слишком ничтожным, чтобы испытывать раскаяние. Но это отнюдь не означает, что я должен грешить и дальше, как грешил до сих пор. Думаю, нет такой ошибки, которую нельзя было бы исправить. Это касается и убийств. То есть точки зрения на убийства. Обещаю тебе, мой мальчик, мы останемся вместе. Никуда я тебя больше не отпущу, при условии…

Горемир.Как, вы ставите условия?

Зигфрид.При условии, что Пузатый попадет в струю, а с ним и наш добрый Пфальц.

Горемир.Ох, да вы старый ни на что не годный негодяй.

Зигфрид.Не стучи кружкой, поцарапаешь хозяину стол. Прошу тебя, вставай и пойдем. Я могу предложить тебе очень немногое. Делами в Хунсрюке распоряжаемся не мы, здесь, в Хунсрюке, тебе это хорошо известно. А по мне, пусть все идет как шло.

Горемир.Похоже, большего от вас и ждать не приходится.

Зигфрид.Да. За это и чокнемся.

Горемир.Чокнемся.

Зигфрид.За это и выпьем.

Горемир.Выпьем.