Уильям Шекспир - Собрание сочинений в одной книге (сборник)

Я стрелою помчусь
И назад возвращусь –
Не успеете ахнуть,
Арлекином точь-в-точь,
Чтобы вам тут помочь
И нечистого трахнуть.

Арлекин мой не спит;
Он на беса кричит;
Вынув меч деревянный,
Смело черта он бьет,
Ему когти стрижет –
И пропал окаянный!

Вот воздух, солнце светлое, земля,
Вот перстень, что она мне подарила;
Он здесь со мной, я чувствую его.
Хотя весь я окутан волшебством,
Но это не безумье. Где Антонио?
Я не нашел в гостинице его;
Но он был там: хозяин мне сказал,
Что в город он пошел меня искать.
Теперь его совет мне был бы дорог,
Как золото. Рассудок спорит с чувством.
Хоть я и почитаю все ошибкой,
А не безумьем, но дары Фортуны
Так беспримерны, так непостижимы,
Что я готов глазам своим не верить.
Мне разум говорит: один из нас
Безумным должен быть. Не я, конечно!
Да и она – в своем уме: иначе
Могла ли бы она решать дела
И слугами и домом управлять
Так рассудительно и так спокойно?
Тут где-то есть обман. Но вот она!

Прости мою поспешность! Если ты
Со мной венчаться хочешь, то пойдем:
В часовне, что недалеко отсюда,
Перед отцом духовным ты мне дашь
Святую клятву вечного союза,
И успокоится в моей груди
От страха замирающее сердце.
Он в тайне сохранит наш брак, покуда
Ты объявить о нем не пожелаешь,
И свадьбу мы отпразднуем тогда,
Как требует мой сан. Что ты мне скажешь?

Пускай он нас ведет. У алтаря
Дам клятву верности навеки я.

Идемте же. Нас Бог благословит,
И яркий свет союз наш озарит.

Вот, государь, спаситель мой идет.

Его лицо знакомо мне, хотя
В последний раз его я видел черным,
Запачканным в дыму, как у вулкана.
Он капитаном был на плоскодонном,
Ничтожном корабле и так жестоко,
Так разрушительно схватился с лучшей,
Сильнейшей частью флота моего,
Что даже зависть и утраты горечь
Ему и честь, и славу воздавали.
В чем дело?

Государь, вот тот пират,
Который «Феникса», с богатым грузом
К нам плывшего из Кандии, схватил,
Вот тот, что «Тигра» взял на абордаж,
Причем племянник ваш ноги лишился,
Сейчас его на дерзком поединке
Мы здесь в одной из улиц захватили.

Он шпагу мне в защиту обнажил,
Но под конец заговорил так странно,
Что все слова его за бред я счел.

Прославленный пират, вор океана,
Какое безрассудство предало
Тебя во власть людей, которых кровью
К себе вражду навек ты приобрел?

Орсино, благородный государь,
Позвольте эти званья мне отвергнуть:
Антонио не вор и не пират,
Хотя и был для вас врагом суровым.
Я чарами сюда был завлечен.
Случилось мне из грозной пасти моря
Бесчувственного юношу спасти.
Вот он! Уже он был добычей смерти,
Но жизнь ему я подарил, а с нею –
Привязанность без меры и границ,
Со всей ее горячей полнотой.
Я для него, мне милого, решился
Вступить сюда, в враждебный этот город,
И за него же обнажил оружье.
Когда ж меня схватили, он, презренный,
Не пожелав со мною разделить
Мою беду, отрекся от меня.
Тогда и сам он стал мне вовсе чуждым,
Как вещь, забытая давным-давно.
Он отказал мне в кошельке моем,
Что я ссудил ему лишь час назад.

Ты нам рассказываешь небылицы!

Когда же прибыл в этот город он?

Сегодня утром, славный государь.
Три месяца мы были неразлучны,
Не расставались ни на полминуты,
Ни днем ни ночью.