Маргарет Роджерсон - Магия ворона

– Изобель? Что случилось?

– Я должна попросить тебя об услуге, – сказала я.

– Что угодно, – быстро ответил он.

Я заставила себя не отводить взгляд.

– Ты должен использовать приворот, чтобы изменить мои чувства.

Грач едва не оступился.

– О чем ты говоришь?

Рядом с нами Наперстянка запрокинула голову и заливисто рассмеялась; от этого звука по всему маскараду будто побежала трещина.

– Я говорю, что я…

– Нет. Не надо. – Он смотрел на меня, будто его высадили на необитаемом острове, а я была кораблем, уплывающим все дальше и дальше в открытое море.

Тошнотный запах гнили ударил мне в нос.

– Грач, прости меня, – выпалила я. – Я тебя люблю.

Наш следующий поворот позволил мне бросить взгляд на накрытые столы. Я заметила, как одна из фейри поднесла к губам грушу, но фрукт в ее руках вдруг почернел и потек сквозь ее пальцы, киша личинками. Она все равно съела его с выражением сладостного блаженства; сок и мякоть потекли по ее подбородку. Фрукты на всех остальных тарелках тоже превратились в гниль. Темная жижа потекла по фарфору, запачкала скатерти, закапала на землю.

– Когда? – спросил он, едва шевельнув губами. Нижняя часть его лица тоже стала похожа на маску – мертвенная бледность кожи, подчеркнутая темнотой кудрей и высокого воротника.

Певчая птица пикировала с высоты, чтобы поймать бабочку в полете и растерзать ее парой движений клюва. Многоцветное сияние волшебных огоньков высветило болезненность и лихорадочное возбуждение танцоров, продолжающих кружиться в вальсе. Звериные маски скалились. Цветочные маски смотрели на нас, непроницаемые. Они вальсировали до головокружения, с исступленной развязностью, больше не играя в людей: от смертного бала осталась лишь его пародия, маскарад из ночных кошмаров.

– Вчера. Но я не знала, пока… – Говорить об этом было невыносимо. – Прошу. Наше время почти на исходе.

– Я не могу этого сделать, – отказался он. Над нашими головами прокаркал ворон.

– Тебе придется!

Он отпустил мою талию, чтобы потянуть за узел своей маски. Она упала на землю и тут же потерялась под ногами других танцоров.

– Я дал слово, – сказал он, открытый, обнаженный. Мы сделали шаг вперед, затем назад. Разворот. Слова были на вкус как отравленное вино.

– Тогда все кончено.

– Изобель, – произнес Грач. Он перестал двигаться, и мы, единственные среди всех пар, остановились. – Я никогда еще не встречал никого несноснее, отважнее и прекраснее тебя. Я люблю тебя.

Всхлип застрял у меня в горле. Поднявшись на цыпочки, я притянула его к себе и поцеловала: яростно, до боли, слыша, как голоса наблюдавших за нами фейри сливаются в какофонию издевательских воплей и возмущенных визгов. Они только этого и ждали.

Шелест звука. Внезапно мы оказались одни посреди поляны, как будто придворные испарились в ночи, подобно призракам. Но нет, они все еще были здесь – я заметила гротескные силуэты масок, выглядывающих из-за кустов, деревьев, из каждой тени; их хозяева затаились, сжались в предвкушении, как богомолы, готовые нанести удар.

И мы не были совсем одни. Тонкая беловолосая фигура, облаченная в черные доспехи, стояла рядом с одним из столов спиной к нам. Я не видела, как она появилась; вероятно, уже какое-то время стояла там, выжидая. Подняв одно из испорченных пирожных, она рассмотрела его, а потом с отвращением отбросила в сторону.

Звук охотничьего рога эхом прогремел по всему лесу. Я почувствовала вибрацию, исходящую от земли, пробирающую до костей. Еще два звука ответили на зов, но этот глубокий рев издавал вовсе не рог. В туманной тьме меж деревьев пошевелилась пара огромных силуэтов. Они были так велики и опутаны ветвями, что я бы приняла их за гигантские дубы, если бы исполины не сдвинулись с места, оказавшись двумя огромными танами, каждый минимум в два раза больше того, что был убит Грачом в день нашей первой встречи. Подобно бледным огням в ночи, из леса, как будто спасаясь от чего-то, выскочили гончие и закружились у ног Тсуги, переворачивая столы в тщетной надежде на ласку. От их высунутых алых языков шел пар.

Снова прозвучал рог. Только тогда она обернулась.

Этим движением она будто сдернула с тронного зала покрывало. Воздух пошел рябью, и березы вокруг посерели и покосились; кора стала осыпаться, изъеденная жуками. Мох под нашими ногами стал нездорового желто-зеленого цвета, и цветы сморщились от влажного жара, поднимающегося от земли, отравляя воздух смрадом разлагающейся растительности. Хворь летнего двора достигла весенних земель – или же была здесь все это время.

– Я здесь, чтобы обеспечить соблюдение Благого Закона! – прокричала Тсуга громко и ясно. От следующих ее слов деревья застонали и зашептали, и все вороны вспорхнули с веток беспокойным бесшумным облаком. – По приказу нашего сюзерена, Ольхового Короля.

ТСУГА замерла всего в нескольких шагах от нас, раскинув руки, как будто пытаясь показать, что она безоружна, – или собираясь обнять. Увидев, как зловеще поблескивали когти на концах длинных узловатых пальцев, я не стала строить догадок.

Грач смерил ее взглядом, а потом одним плавным презрительным движением обнажил меч. Он закрыл меня своим телом, и я воспользовалась заминкой, чтобы нагнуться и, достав кольцо из чулка, надеть его на палец.

– Как давно ты служишь Ольховому Королю, Тсуга? – прошипел Грач. – Не знал, что зимний двор пал так низко. Преклонить колено на церемонии – это одно, а исполнять приказы – совсем другое.

Хоть Грач и стоял между нами, неприятный взгляд светящихся зеленых глаз Тсуги все равно остановился на мне.

– Постарайся вести себя повежливее, Грач, – предостерегла она. – Оглянись вокруг. Я, Овод, даже зимний принц – едва ли кто-то из нас сейчас делает, что хочет. – Ее губы дернулись в улыбке. – Глупцы. Я же приказала вам обоим бежать. Сказала, что настигну вас.

Меч Грача просвистел в воздухе. Клинок мелькнул так быстро, что я даже не заметила удара. И не заметила, как Тсуга успела поднять руку, чтобы отразить его. Они стояли сцепившись; клинок застрял в ее броне, и плащ Грача бешено развевался, пока ветер не успокоился. Улыбка Тсуги стала жестче. Каблуки ее сапог впились в землю, а рука дрожала от усилия, сдерживая его напор. Но мы с Грачом были окружены; наших врагов было больше. Мы понимали это, и Тсуга тоже.

Она поманила придворных пальцем, призывая их выйти вперед.

– Схватите их, пожалуйста. Так от вас будет хоть какая-то польза. Только для начала вытрите лица.

Фейри роем вынеслись из леса. Я не успела и глазом моргнуть, как они оттащили меня от Грача. Десятки рук, липких от гнилых фруктов, хватали мою одежду, руки, волосы; дергали меня в разные стороны, как будто притворяясь, что это танец – плотоядные лица кружились вокруг меня, как карусель. Я замахнулась своим кольцом, и кто-то пронзительно завизжал.