Маргарет Роджерсон - Магия ворона

«Нет», – подумала я. А потом: «Да».

Потому что внезапно мне стало ясно: я была влюблена в Грача, и это произошло так, как происходят самые тихие, совершенные, абсолютно естественные вещи, – незаметно для меня самой. Мы стояли вместе на той поляне, и я доверилась ему, сказала свое настоящее имя. Эта странная чудесная мысль крутилась в голове. Я любила Грача. Любила его. Это было лучшее, что я когда-либо чувствовала. И худшее, что когда-либо совершала.

Я обрекла нас обоих на смерть.

Ничего вокруг меня не изменилось, хотя я и ждала какого-нибудь осязаемого доказательства тому, что скоро все будет кончено. Я не рухнула на колени и не вскрикнула от отчаяния. Просто стояла на месте, дышала спокойно, как обычно, и так же невозмутимо и размеренно пыталась осознать масштаб происходящего.

О ком Астра сказала «он»? Об Оводе? Наверное, так и было. Овод, должно быть, уже давно предвидел это. Может быть, несмотря на историю нашего общения, даже с удовольствием наблюдал за моими глупыми смертными ошибками. Эта мысль добавила новый смысл тому, как Жаворонок, Наперстянка, Крапива и остальные сражались за меня, сражались за право одеть меня в мой самый последний наряд.

Развернувшись быстро, как нападающая змея, Астра схватила меня за руки. Ее костлявые пальцы впились в мою плоть, как когти. Глаза сверкали.

– Поэтому ты должна покинуть маскарад. Торжественно появишься там, а потом, едва Овод отвернется, сбежишь к Зеленому Колодцу и выпьешь из него, прежде чем он поймает тебя. Ты должна. Я помогу тебе.

Возможно, мне это только почудилось. Но когда Астра схватила меня, я почувствовала укол беспокойства, которое показалось мне чужим, – призрачное, далекое чувство, коснувшееся меня, как рябь по поверхности пруда. «Грач?» – спросила я мысленно, но ответа не получила.

– Изобель, – позвала Астра.

– Нет. – Я покачала головой. – Нет, я не могу. История, которую мы с Грачом рассказали придворным… это была ложь. Я ни за что не стану пить.

– Ты должна.

– Если бы вы могли обернуть время вспять, если бы вы могли начать жизнь сначала, какой выбор вы бы сделали сейчас?

Свет потух в глазах Астры. Хватка ее ослабла, и она отвернулась.

– Я могла бы показать тебе ход со двора, который никто не охраняет, – сказала фейри, – но куда бы ты ни пошла, они все равно найдут тебя.

Эмма. Близняшки. Они должны были получить мое письмо этим утром, не зная, что мне было суждено умереть той же ночью. Я снова покачала головой.

– Я не могу просить вас зазря подвергать себя опасности ради меня. – Меня окутал холодный туман. Оставалось только одно: нужно было хотя бы попробовать. – Я буду на маскараде. Мне необходимо переговорить с Грачом наедине.

Астра ничего не ответила. Она, должно быть, уже считала меня мертвой и, наверное, была права. Сделав несколько шагов, остановилась рядом с одним из последних платьев.

– Вот это, – сказала, снимая его с манекена.

Таких платьев я раньше никогда не видела. Розы глубокого красного цвета были вышиты кружевом по бежевой ткани, кажущейся практически невесомой. Корсаж был весь испещрен цветами, которые рассыпались ниже, по свободной юбке, и исчезали, будто бы их развеял ветер. Сзади платье не было украшено, и это создавало иллюзию низкого выреза на спине. Раньше от одного вида этого платья у меня бы перехватило дыхание. Сейчас в мире не осталось такой красоты, такого удовольствия, что могло бы отвлечь меня от мрачного осознания собственной участи.

Я механически сбросила одежду. Вступила в предложенное мне одеяние, почти спотыкаясь, чувствуя, каким медлительным и неуклюжим страх сделал мое тело. Нагнувшись, чтобы подобрать ткань с пола, я помедлила, незаметно дотронувшись до чулка, чтобы напомнить себе о кольце. Смехотворное орудие защиты. Но хотя бы что-то.

Я выпрямилась.

– О-о, – выдохнула Астра. Она взяла меня за плечи и подвела к зеркалу.

Кружевной корсаж был впору и туго облегал мое тело, но юбка закружилась невероятным вихрем, едва я сдвинулась с места. Мне тут же вспомнилась знаменитая картина, изображавшая деву, тонущую в озере на закате: оборки ее платья невесомо вздымались в воде, пока она погружалась во тьму. Встретившись лицом к лицу с фигурой, отраженной в зеркале, я почти не узнала себя. Я носила платья от «Фирта и Мейстера» с тех самых пор, как прибыла к весеннему двору, но так ни разу и не видела, как выгляжу со стороны. Глубокий алый цвет платья подчеркивал светлый оттенок моей кожи и темноту моих глаз. Я ожидала увидеть себя испуганной, но нет: мои глаза просто смотрели, смотрели и смотрели, как бездны, поглощающие свет, а лицо оставалось бесстрастным, как у манекена, на котором это платье было раньше надето.

– Украшения, – сказала Астра сама себе. – И маска. У меня есть маска, которая сюда подойдет, если я смогу ее найти…

Она отошла в сторону. Послышался звон защелки, следом – скрип открывающейся крышки сундука. Пока я ждала ее, мои руки невольно потянулись к волосам, чтобы распустить их и пальцами расчесать спутанный комок. Как со стороны, я наблюдала за тем, как мое отражение вновь заплетает волосы в неаккуратный пучок и держит их на месте, пока Астра не подает мне шпильку, чтобы заколоть их. Я смутно понимала, что если я буду владеть собой – если фейри не сразу почувствуют мой страх, – то выиграю нам немного времени. Мне всего лишь нужно было поговорить с Грачом.

Бледные пальцы Астры опустили на мои косы ажурный венец. Это было тонкое кольцо золотой филиграни, украшенное крошечными листочками. Я окинула взглядом свое отражение, увидев его совершенно по-новому. Осенние цвета. Венец, как у Грача. Она проявляла доброту, поняла я, единственным способом, который смогла придумать. Она позволяла мне сохранить чувство собственного достоинства в мои последние мгновения, в отличие от Наперстянки или кого-то еще, которые, как я подозревала, перед балом мучили бы меня, как кошки – раненую мышь, с самодовольством предвкушая мою судьбу. Вероятно, пока я не потребовала ответа, Астра вовсе надеялась уберечь меня от правды, чтобы подарить стремительный и милосердный конец.

Она отражалась в зеркале рядом со мной, и в отрешенном выражении ее лица чувствовался оттенок печали, хрупкой и далекой, – блеск лунного света на дне глубокого-глубокого колодца. В руках она сжимала палочку полумаски. Она была украшена розами, под стать платью – невыразительный цветущий букет. В сердцевинах двух цветков были проделаны отверстия для глаз.

– Среди смертных ты – королева, – проговорила Астра. – На балу ты будешь самой красивой из всех.

Я попыталась улыбнуться, но у меня не вышло. Возможно, мне уже было не суждено улыбнуться никогда.

– Самой красивой смертной? Я едва ли могу сравниться с Наперстянкой.